– Степанида! – строго сдвинув брови, начал очередную нотацию Степанович. – Сколь раз тебе говорено, не ходить в эту трижды проклятую елестрическую мастерскую!
– Электрическую, – беззаботно улыбнувшись, поправила его дочь.
– Чего? – не понял сразу старик.
– Я говорю, правильно – электрическую, или электротехническую!
– Ты посмотри! – всплеснул руками машинист. – Еще молоко на губах не обсохло, а она уже отца ни во что не ставит… да как тебе не совестно, окаянная?
– Что ты такое говоришь, батюшка, – возмущенно воскликнула Стеша. – ты же у меня один-единственный на свете! Я же тебя больше всех люблю!
С этими словами она прижалась к отцу и крепко обняла. Против этого приема у Филиппова противоядия не было, и он тут же размяк, после чего уже совсем не строго продолжал:
– Ну чего ради ты туда таскаешься?
– Интересно мне.
– Интересно ей! Ну что там девице любопытно может быть?
– Все, батюшка. И как элементы заполнять, и как катушки мотать. Да я уже, если хочешь знать, сама звонок электрический собрать смогу!
– Да женское ли это дело?!
– Ну, а что такого? Мне Митя даже за работу платит, как и другим ученикам.
– Платит? – подозрительно нахмурился Аким Степанович.
– Да. Он говорит, что всякий труд должен быть оплачен. Вот.
– Час от часу не легче!
– Ну чего ты так боишься? Экипажей я теперь стерегусь, так что ничего худого со мной не случится.
– Ох, лучше бы ты с подружками на гулянки ходила, а не в эту, прости Господи, мастерскую!
– Ну куда я с такими волосами пойду? – грустно усмехнулась девушка. – Засмеют!
– А по городу, значит, можно?!
– В городе я как настоящая барышня – в шляпке! Господа думают, что я эта, как ее – курсистка, вот. Батюшка, а если я и впрямь на курсы пойду? Митя говорил, что может с оплатой помочь…
С этими словами она мечтательно зажмурилась, представив на минуту, как будто она и впрямь образованная барышня, окончившая курсы, и потому сама себе хозяйка. Может носить модные туалеты, на которые сама заработает, а не как иные бабы из слободки – подарит муж раз в год на Пасху платок цветастый: радуйся, мол, дура, не все пропил!
– Только через мой труп! – завопил старик, для которого это было уже слишком. – Ишь чего выдумала. Да эти курсистки все шалавы через одну! Мне знающие люди говорили, а они зря болтать не станут.
– Неправда это, – упрямо возразила Стеша. – Они хорошие. Я даже с некоторыми знакома…
– Да что же это такое?! – взмолился Аким Степанович. – Была девка как девка, пока под экипаж этот проклятущий не попала! Уж я бы этому генералу, язви его в душу…
– Адмиралу, – по привычке поправила отца девушка, но тут же испуганно прикусила язык.
Однако от старого мастерового эта ее оговорка не ускользнула, и он, пронзительно сверля ее глазами, вкрадчиво спросил:
– Ась? Какого такого адмирала? Ну-ка, скажи мне, лапушка…
– Нет, – испуганно помотала головой дочка. – Мне Митя не велел… Ой!
– А я тебе велю, чтобы сейчас же все как на духу поведала! – прошипел взбешенный ее последними словами родитель. – А не то… я не знаю, чего сотворю!
– Ну, хорошо, – с виноватым видом уступила та. – Только ты никому!
Импровизированный кран, грубо сделанный из трех бревен и блока, скрипя, снял с ломовой телеги цилиндрический котел и осторожно спустил его на подготовленный фундамент. Возчик, обрадованный тем, что все благополучно закончилось, взмахнул кнутом, и четверка флегматичных битюгов, тяжко ступая, увлекла за собой транспортер.
– Техника на грани фантастики, – покачал головой Будищев, наблюдая, как суетятся рабочие вокруг только что доставленной железяки.
Это была его идея – смонтировать при мастерской электростанцию, для того чтобы продемонстрировать потенциальным клиентам всю прелесть нового источника энергии. Котел и паровую машину они заказали на месте, благо в Питере не было недостатка в механических заводах. А вот генератор, пришлось везти из Германии, где его изготовили на заводе еще совсем молодой фирмы «Сименс». Впрочем, он был еще в пути, а вот к монтажу паровой машины уже приступили. Планируемая мощность агрегата была невелика, однако для освещения мастерской и демонстрации возможностей ее должно было хватить. Кроме того, согласно расчетам, освещение электроэнергией должно была обойтись дешевле, чем газом. Правда, только в том случае, если и остальные жильцы дома пожелают воспользоваться данной услугой.
Сам домовладелец, кажется, был не против – в том смысле, что дал согласие на установку оборудования и не препятствовал работам. Обыватели же разделились. Одним было любопытно, что из всего этого выйдет, а другие пришли в ужас от предполагаемого нововведения и всячески протестовали. К счастью, последних было меньшинство. Среди них была, разумеется, и мадам Ряполова.
– Да что же это такое делается?! – кипятилась она. – Этот несносный механизм распугает мне всех клиентов, и я пойду по миру!
– Ну что вы такое говорите, – мягко возразила ей Анна Виртанен. – Электрическое освещение очень практично. К тому же к сети можно будет подключить звонки, которые делают в здешней мастерской. Это будет дешевле, нежели пользоваться элементами Лекланже.
– Какой еще «сети»? – окрысилась гадалка. – Разве что дьявольской, в которую враг рода человеческого заманивает души грешников!
Анна в ответ только отмахнулась и поспешила вернуться к себе. В последнее время дела у госпожи Виртанен пошли на лад. Она даже сняла себе еще одну комнату, в которой устроила примерочную. Да и сама женщина выглядела гораздо лучше. Вместо изможденной непосильной работой портнихи появилась преуспевающая модистка с миловидным лицом. Новое, хорошо сшитое платье подчеркивало достоинства фигуры, а взгляд прекрасных серых глаз вместо отчаяния выражал теперь спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Все это, конечно, совершенно не радовало мадам Ряполову, но Анне не было до ее чувств никакого дела. К тому же ее шумные протесты обратили на себя внимание Будищева, и «повелительница тьмы» почувствовала, что пора ретироваться.
– Куда же вы, голубушка, – громко крикнул соседке Дмитрий. – Неужели вам не интересно познакомиться поближе с этим чудным механизмом?
– Ничего мне не интересно, – буркнула та, пытаясь смыться, но не тут-то было.
– А вы знаете, что топка котла притягивает к себе грешные души? – вкрадчиво спросил он гадалку, перегораживая ей путь для отступления.
– Что вам от меня нужно? – подозрительно спросила мадам Ряполова, готовясь перейти с быстрого шага на бег.
– Мне нужно, чтобы ваши друзья – мелкие воришки перестали шнырять тут! Они меня раздражают.
– Я не знаю, о чем вы говорите…
– Взамен, – невозмутимо продолжал мучитель, – я мог бы подкидывать вам клиентов.
– Что? – тут же умерила аллюр дама и вперила в Будищева недоверчивый взгляд.
– Что слышали. Среди людей, желающих поставить звонки, кого только нет. У некоторых стремление к прогрессу уживается с самыми дикими предрассудками. Я как-то занимаюсь монтажом, а они с помощью фарфорового блюдца чертей вызывают!
– Спиритизм – это вам не предрассудок! – строго возразила оскорбленная в лучших чувствах гадалка. – И духи действительно могут приходить к сильным медиумам и, кстати, жестоко наказывать нелестно отзывающихся о них!
– Рад, что я в вас не ошибся! Я, к слову, порекомендовал вас одной малахольной даме из высшего общества. Готовьтесь, скоро она вас навестит.
– И по какому делу? – явно заинтересовалась старая мошенница.
– Никак не решит, изменять мужу или нет.
– А вы откуда это все знаете? – подозрительно спросила мадам Ряполова, шумно втягивая носом воздух, как будто чуя добычу, отчего вдруг стала похожей на крысу.
– Забыла, кому я служу?! – с насмешливой ухмылкой спросил Дмитрий.
– Ну, что вы, как можно! – заюлила дама. – Но что вы хотите взамен?
– Сущие пустяки, – начал было Будищев, но тут его перебил неожиданно подбежавший Семка.
– Беда! – прохрипел совсем запыхавшийся мальчишка.
– Что еще за беда? – поморщился наставник. – Тебя домой хоть не отпускай, вечно какую-нибудь хрень принесешь…
– Степаныча убили!
– Что?! Как убили?
– Ну, не совсем убили, но избили крепко!
– Кто?
– Да откуда же мне знать? Он лежит почти черный, а Стеша криком кричит…
– Простите, мадам, но мне пора. Условия передачи вашей души мы обсудим в следующий раз, – крикнул напоследок беззастенчиво гревшей уши гадалке Дмитрий и бегом кинулся вслед за Семеном.
Старик Филиппов, вытянувшись, лежал на кровати, уставив единственный уцелевший глаз в потолок. Семка не ошибся, машиниста, действительно, безжалостно избили, не оставив на крепком еще теле живого места. На сидевшую рядом Стешу было страшно смотреть. От горя черты лица ее исказились до неузнаваемости, а на дне глаз плескалось безумие.
– Это я во всем виновата! – дрожащим голосом прошептала она и плача кинулась Дмитрию на грудь.
– Ну что ты такое говоришь, девочка, – попытался он ее успокоить, но та не слушала и лишь сильнее начинала биться.
– Пришел? – еле слышно проскрипел со своего ложа Степанович.
– Да.
– Степанида, выйди. Мне с человеком потолковать надо.
– Нет-нет, – замотала головой девушка, но отец строго сдвинул рассеченную бровь, и она, не переставая рыдать, послушалась и вышла.
– Кто это сделал? – тихо спросил Будищев, наклонившись к избитому.
– Сам, поди, знаешь, – прошептал тот в ответ.
– Но как?!
– Сдурил я. Пошел к нему. Думал, пристыжу. Рази можно так…
– Охренеть! Ты узнал-то как?
– Не ругай ее. Она теперь совсем одна осталась… а с ней так нельзя… она не из простых…
– О чем ты, Аким Степанович?
– Мне уж ближе к сорока было, когда я мать Стешину встретил. Поехал в деревню к своим на могилки поклониться… а ее наш барин – Леонтий Лексеич, как раз из прислуги выгнал. Покуражился, значит, и прогнал… А мне так ее жалко стало, что словами не передать… сирота ведь… заступиться некому… Вот дочка и родилась…