Убийство великого князя Алексея Александровича произвело в жандармском управлении эффект разорвавшейся бомбы. Сначала все притихли, будто оглушенные этим неожиданным событием. Затем бросились изображать лихорадочную деятельность, так что знаменитый Стукалов приказ в данный момент более всего напоминал разворошенный палкой муравейник.
Одним из немногих людей, сохранивших способность ясно мыслить, был, как ни странно, сам шеф жандармов – генерал Дрентельн. Чтобы пресечь панику, Александр Романович щедрой рукой наделял своих подчиненных поручениями и в скором времени разогнал заниматься делом всех, кого смог, после чего вызвал к себе Вельбицкого.
– Что можете доложить? – буркнул он вошедшему штабс-капитану. – Мне скоро ехать на доклад к его величеству, а потому попрошу изъясняться предельно ясно и четко.
– Покушавшийся на его императорское высочество злодей схвачен и находится теперь в Петропавловской крепости. При аресте назвал себя мещанином Иваном Непомнящим, что, как легко догадаться, является вымыслом. При нем обнаружен револьвер немецкой марки «Маузер Зиг-Заг», довольно редкой модели. В барабане отсутствуют две пули, следовательно, можно сделать вывод, что причастность этого субъекта к покушению доказана.
– У вас были сомнения?
– Не то чтобы сомнения, – помялся офицер.
– Ну, говорите!
– Этот молодой человек, очевидно, – студент. Имя его мы рано или поздно выясним, но сейчас интересно другое.
– И что же?
– От предполагаемого места выстрела до коляски великого князя довольно изрядное расстояние. Почти тридцать пять сажен. Много ли вы, ваше превосходительство, знаете офицеров, способных положить две пули кряду в яблочко с такого расстояния? Вот и я немного, а чтобы студент…
– Думаете, что у злоумышленника был сообщник?
– Уверен.
– А что он сам говорит?
– Да он больше молчит. Ему при задержании сильно досталось, пришлось даже доктора вызвать, чтобы раньше времени Богу душу не отдал, подлец.
– Что собираетесь делать?
– Для начала допрошу филеров и других свидетелей, может, вспомнят какие-нибудь подробности. Затем займусь выяснением личности террориста.
– Каким образом?
– Прикажу сфотографировать и раздам снимки надежным агентам, в первую голову тем, кто имеет опыт работы со студентами. Наверняка найдется кто-то, встречавшийся с убийцей прежде.
– Прекрасно, действуйте.
– К сожалению, с этим придется повременить. Уж больно хорошо его разукрасили при задержании. Надо подождать, пока синяки сойдут.
– Н-да, перестарались, сукины дети! Кстати, а что там с другими свидетелями?
– Как вам, вероятно, известно, даму, находившуюся в коляске с его высочеством, увезли в совершенно расстроенных чувствах. Можно даже сказать – в истерике. Поэтому опросить ее сразу не удалось, а теперь это, сами понимаете, не самое простое дело.
– Хм. Даму! – саркастически усмехнулся генерал. – Ну, ничего. Я полагаю, государь против такого допроса не будет, а посему готовьтесь. Никуда графиня Богарнэ от нас не денется. Только не забудьте о сугубой деликатности.
– Разумеется, ваше превосходительство!
– Прекрасно! И попрошу вас не затягивать со следственными действиями. Обо всем важном немедля докладывать мне, а более никому! Слышите?
– Так точно!
– Ступайте.
Домой Геся вернулась в приподнятом настроении. Легкий завтрак у Шульца с нежнейшими булочками и сладким кофе, полученное от Дмитрия предложение – все это было так хорошо, что даже и представить себе было невозможно. Приветливо улыбаясь всем, от соседей до дворника, она быстро добралась до квартиры и с удовольствием нажала кнопку звонка. У нее, разу меется, был ключ, но девушка не смогла отказать себе в удовольствии воспользоваться подарком Будищева.
– Наконец-то вы пришли, – обеспокоенно сказала открывшая дверь кухарка. – Я уж бог знает что думать начала.
– Что случилось? – насторожилась модистка.
– Ипполит Сергеевич пожаловали с самого утра. Сердитый – страсть, а чего злобятся, не говорят-с!
– Один?
– Нет, с курсисткой, – презрительно скривилась женщина, неодобрительно относившаяся к Искре – из-за ее строгости и небрежной одежды.
– Здравствуйте, – лучезарно улыбнувшись, поприветствовала Геся своих гостей. – Давно вы меня не навещали.
– Вы тоже теперь не часто бываете дома, – фыркнул в ответ Крашенинников.
– Здравствуй, Гедвига, – ровно ответила ей Искра, не обращая внимания грубость своего спутника. – Нам с тобой нужно очень серьезно поговорить.
– Я слушаю вас.
– Позвольте осведомиться, сударыня, где вы ночевали? – еле сдерживая ярость, начал адвокат.
– А вам какое дело? Кажется, вы мне не муж!
– Ах вот вы как теперь заговорили…
– Уж не ревнуете ли вы? А прежде, помнится, называли это мещанством.
– Так значит, я не ошибся и Будищев – ваш любовник?!
– Ошиблись, причем как всегда. Он – мой жених.
– Что?!
– Что слышали! Дмитрий сделал мне предложение, и я с радостью приняла его.
– Много чести для такой дряни, как вы, – мадемуазель Берг, или как вас там…
– Ипполит, возьмите себя в руки, – тихо, но вместе с тем твердо прервала своего товарища Искра, затем обернулась к модистке: – Разумеется, вы, Гедвига, – свободная женщина и не должны давать нам отчет в своих сердечных делах. Но также вы – член нашей организации, и у вас есть известные обязательства перед нами. И потому мы крайне обеспокоены…
– Моим выбором?
– Да. Можно сказать и так. Стань вашим избранником любой другой человек, я бы первая стала на вашу сторону, но этот Будищев… Я считаю, Ипполит совершенно прав на его счет, он может быть опасен для нас!
– И чем же? Уж не думаете ли вы, что он может быть связан с жандармами?
– Кто знает, Гедвига, кто знает. Такой человек способен на многое, в том числе и на любую низость!
– И поэтому вы организовали слежку, к которой не постеснялись привлечь даже Аркашу?!
– Простите, я вас не понимаю!
– Не делайте недоуменное лицо, – зло рассмеялась ей в лицо Геся. – Вот уже неделю за нами по пятам, неумело прячась при этом, ходят люди, которых я искренне считала своими товарищами.
– Ты что-нибудь знаешь об этом? – обеспокоенно спросила Искра, обернувшись к Крашенинникову.
– Нет, – покачал тот головой, – но это многое бы объяснило.
– Что ты имеешь в виду?
– В последнее время Григорий и его друзья очень странно себя вели. Я даже хотел поговорить с ним, но не успел.
– Святая невинность! – не удержалась от восклицания модистка.
– Можешь думать что хочешь, – отмахнулся Ипполит.
– А тут и думать нечего…
– Помолчи! – бесцеремонно прервал ее адвокат. – Мы говорим не о них, а о тебе. Ты помнишь, в какой дыре я тебя нашел? И чем ты отплатила мне? Чем ты лучше любой продажной девки из грошового борделя?
– Замолчите! – задохнулась от возмущения девушка. – Вы не смеете говорить мне такие вещи. Да, я работала день и ночь в этом мерзком городишке, обшивая чванливых купчих и их перезрелых дочек, но никто не смеет упрекнуть меня в том, что я делала что-то постыдное. По крайней мере, до встречи с вами. И если я и была любовницей, то только вашей, но теперь это, слава богу, в прошлом. А теперь убирайтесь отсюда, я не хочу вас более видеть!
– А вы не забыли, что это я плачу за эту квартиру? Так что убираться придется вам, – милочка!
– Что?! Да я лишней минуты не останусь здесь…
– Замолчите! Вы! Оба!!! – почти закричала не выдержавшая их препирательств Искра. – Я не желаю присутствовать при подобных сценах и ухожу. Вы, Ипполит, пойдете со мной. У нас есть более насущные дела, чем это.
– Да, вы правы, – пошел на попятный Крашенинников. – Мне очень жаль, что это произошло у вас на глазах, но сами понимаете, в подобных обстоятельствах я не мог…
– Мне нет дела до ваших обстоятельств. Нам нужно идти. Из-за последних событий может возникнуть много проблем.
– Простите, – неожиданно для самой себя спросила Геся. – Вы, верно, говорите о покушении на великого князя?
– Вы тоже слышали? Только не о покушении, а убийстве.
– А где оно произошло?
– На Мойке, а что?
– Нет, ничего, – помотала головой девушка и задумалась.
– Теперь мы уходим, но позже вернемся к этому разговору.
Едва за нежданными и не слишком приятными гостями закрылась дверь, взволнованная кухарка оказалась перед хозяйкой.
– Как же это теперь, барышня, неужто уходите?
– Подслушивала? – грустно усмехнулась модистка. – Впрочем, оно и к лучшему. Ничего не надо объяснять.
– А куда?
– Так ведь слышала, наверное. Замуж я выхожу.
– И слава богу! Барышня вы хорошая, добрая, должно и вам в жизни счастье улыбнуться. Совет да любовь. Жалко только место терять. Еле-еле нашла, а теперь Ипполит Сергеевич как пить дать рассчитает.
– Я бы предложила тебе пойти со мной, только еще сама не знаю, где мы будем жить и как.
– Известное дело, – вздохнула кухарка. – Мужики они с нашей сестрой завсегда так, поманят, а мы уж и готовы на край света босиком. До чего же народ бессовестный – страсть!
– Ты не ругаешь меня?
– Да боже упаси! Оно же ясно было, что Ипполит Сергеевич на вас не женится, а другой после него может и не позариться. Так что коли зовут, так и рассуждать нечего.
– Ты мне поможешь собраться?
– Да куда же я денусь, барышня!
Работа в мастерской, как и на всех других предприятиях Петербурга, начиналась чуть свет. Толком не проснувшийся Семка рано утром раскрыл двери для своих приятелей и, отчаянно зевая, наблюдал, как они расходятся по рабочим местам.
– Чайку бы, господин мастер? – с дурашливой улыбкой спросил один из них.
– Какой я тебе мастер, – пробурчал в ответ мальчишка. – А чай свой иметь надо!
– Ну не жмись, сам, поди, голодный!
– Ладно, – сдался Семен. – Колите лучину, сейчас воду вскипятим.
– Сей момент, – повеселели мальчишки и бросились разводить огонь.