придется сию юдоль взвалить на вас.
– Но я ведь всего лишь кондуктор!
– Верно. А потому какой с вас спрос? Исполнять!
– Есть!
– И постарайтесь, чтобы на этот раз посланным с вами матросам не напекло голову.
– Приложу все усилия!
Артиллерийским грузом оказались три больших тюка с неизвестной начинкой, опломбированных печатью артиллерийского ведомства. Матросы под чутким руководством лейтенанта Леонтьева уже подняли на верхнюю палубу два из них и сейчас тянули третий.
– Эй, боцман, – подал голос офицер, – что они у тебя телятся, как беременные тараканы?
– Навались, служивые, – немедля отреагировал тот. – А не то всем рыла начищу до нестерпимого блеску! Раз-два, дружно, взяли…
Моряки дисциплинированно подналегли, и очередной тюк мягко ляпнулся на деревянный настил.
– Ну, хоть не бомбы, – хмыкнул Будищев.
– Какое там, – флегматично отозвался Леонтьев. – Скорее всего, упряжь для лошадей.
– Упряжь?
– Полагаю, да. Недавно в ведомстве генерал-фельд цейхмейстера в очередной раз перешли на хомуты нового образца, а нынче это нововведение добралось и до здешних мест.
– А чем старые были плохи?
– Помилуйте, кондуктор, мне-то откуда сие знать? Я, слава тебе Господи, не из лошадиного ведомства.
Последние слова он произнес с кривой усмешкой, что для обычно невозмутимого как тибетский лама лейтенанта обозначало крайнюю степень веселья.
– И как же доставить их на берег? – задумался Будищев, недоверчиво взирая на утлые плавсредства туземцев. – Может, подождать катер?
– Не волнуйся, – поспешил успокоить его Майер. – Они и не такие грузы таскают. А паровой катер – для пассажиров. Но ты можешь и на нем…
Тем временем матросы, пользуясь прицепленными на реи блоками, ловко опускали тюки в лодки скалящихся во все зубы туркмен. Надо сказать, что лица у местных при этом были самые разбойничьи, и Дмитрий невольно забеспокоился. В самом деле, кочевников в здешних пустынях немало, и для них лошадиная упряжь любого образца может представлять изрядную ценность. И кто его знает, может быть, лишившись из-за присутствия русской администрации и обилия войск, привычного заработка, они сейчас умыкнут груз у него? Вот уж на хрен!
– Федька, тащи револьверы! – отрывисто велел он Шматову.
– Сей секунд, – сорвался тот с места, услышав знакомые нотки в голосе товарища.
Через минуту он снова материализовался на палубе, неся в руках две кобуры со «смит-вессонами». Его появление не осталось незамеченным, но если матросы ограничились негромкими смешками, то Леонтьев вышел на несколько секунд из состояния апатии и удивленно спросил:
– Вы собираетесь с кем-то воевать?
– Нет, охотиться. Старший офицер просил зайца добыть.
– Кого? – выпучил глаза лейтенант.
– Зайца, – ответил ему Будищев, перебираясь в лодку.
– Ой, а как же я? – всполошился Шматов. – Гра…ой… Дмитрий Николаевич, погодите!
– Я скоро, – махнул рукой тот и страдальчески поморщился, почувствовав новый приступ дурноты.
– Да как же это, – возмутился парень и рванулся к борту, едва не выпрыгнув за борт, но матросам удалось в последний момент перехватить его и вернуть на палубу.
– Куда лезешь, дурень! – рявкнул боцман. – Как пить дать утонешь, отвечай за тебя… держите его, робяты!
Хозяева лодок тем временем взялись за весла и погребли к берегу. Несмотря на изрядное расстояние, прошли его довольно быстро и уже скоро пристали к большому причалу, сооруженному на насыпи, вынесенной далеко в море. Для удобства выгрузки по пристани были проложены рельсы и стояли железнодорожные платформы. Принимали грузы несколько офицеров, среди которых Будищев заметил одного артиллерийского штабс-капитана.
– Разрешите, ваше благородие? – обратился он к нему.
– Валяйте, юнкер.
– У меня груз по вашей артиллерийской части.
– Да неужели?
– Вот документы.
– Действительно, – кивнул тот и, внимательно ознакомившись с содержимым, зычно крикнул: – Сергиенко!
– Слушаю, вашбродь, – выскочил как черт из табакерки унтер.
– Выдели троих в помощь господину юнкеру.
– Есть! – гаркнул тот и уже было сорвался с места, но, заметив, что офицер не закончил, вовремя остановился.
– Груз передать прапорщику Панпушко, – продолжал штабс-капитан, недовольно зыркнув на своего не в меру бойкого подчиненного.
– Есть!
– И смотри, чтобы все в порядке было, ракалия![259]
– Есть!
Пока офицер давал наставления своему унтеру, Будищев развернулся к сопровождающим его матросам.
– А вы марш к катеру!
– Господин кондуктор, – состроил умильную рожу один из них. – Нешто вы сами справитесь с эдакой кучей?
– Солдаты помогут.
– Так рази пехоцкие соображают, как правильно груз доставить? Ить это самые что ни на есть темные люди! Ну, кроме тех, что в Болховском полку служили…
– Не подлизывайся. Знаю я, что у вас на уме.
– Господин юнкер, да рази мы вас когда подводили?
Дмитрий в ответ внимательно посмотрел на моряка. Невысокого роста, жилистый парень примерно двадцати пяти лет от роду смотрел на него с таким преданным выражением лица, что было ясно – ещё как подведет! Тот, в свою очередь, заметив скептическое выражение лица начальника, подвинулся поближе и зашептал:
– Вашбродь, нешто мы без понятия? Это марсовые – дурни, как увидали водку, так и налакались без меры. А мы – комендоры, другое дело, чинно, благородно, после отбою с устатку…
– Я ещё не «благородие».
– Ну так станете ишо, какие ваши годы!
– Ладно, черт с вами, – махнул рукой Будищев. – Но смотрите мне, начудите, забортным душем не отделаетесь. Всем ребра пересчитаю!
– Да какой разговор, господин кондуктор… Эй, служивые, навались, а то пехоцкие все сами утащат…
Услышав призыв заводилы, моряки дружно схватились за тюки и вместе с подошедшими солдатами понесли их по пристани.
– Слышь, Макар, – шепнул один из моряков своему бойкому товарищу. – А не обмишулимся мы? Ты видал, как энтот кондуктор, язви его в душу, руками и ногами машет вместо гимнастики? Мыслимое ли дело, ребром ладони двухдюймовую доску сломать?
– А ты не попадайся, – хохотнул тот в ответ. – Не то он с тебя и начнет!
– Тьфу на тебя.
Чигишлярский пост разделялся железнодорожными путями на две неравные части. С правой стороны расположился торговый люд, по преимуществу армяне. А с левой в кибитках и палатках располагались военные, а также инженерный и артиллерийский парки. Именно сюда и привели моряков провожатые. Небольшая открытая площадка, именуемая по неистребимой в военных традиции не иначе как плац, была со всех сторон окружена полотняными шатрами и навесами.
Посредине стояли выстроенные в два ряда восемь четырехфунтовых пушек, а чуть левее снарядные ящики. Еще дальше было устроено нечто вроде арсенала. За невысоким бруствером из наполненных песком мешков хранились гранаты и шрапнели с пороховыми зарядами к ним. Поддоны с картечью, очевидно, как менее опасные, были сложены рядом с ящиками, вне импровизированной ограды. Несколько солдат в белых рубахах и кепи с назатыльниками занимались сортировкой этого взрывоопасного хозяйства. Руководивший этими работами офицер, казалось, был рад отвлечься от своего занятия и с интересом уставился на прибывших моряков.
По опыту прошлой своей жизни Дмитрий ожидал, что прапорщик, да ещё с фамилией Панпушко, непременно окажется кем-то вроде старшины в их роте. То есть ушлым хохлом неопределенного возраста, хитрым как сто евреев вместе. Но на самом деле перед ним предстал молодой человек с мечтательным выражением на лице, всего год или два назад закончивший училище и ещё не растерявший юношеской восторженности.
– Здравия желаю вашему благородию, – почтительно поприветствовал он его.
– Здравствуйте, – солидно, как ему показалось, отозвался прапорщик, удивленно взирая на странного морского юнкера с полным георгиевским бантом на груди.
– Примите груз, пожалуйста.
– Да, конечно. А что за груз?
– Не могу знать, господин прапорщик. Военная тайна-с. Как видите, печати целы, оболочка не нарушена. Расписаться надо вот здесь…
– Но это, верно, следует сделать командиру батареи.
– А кто у нас командир батареи?
– Полковник Вержбицкий.
– Целый полковник… И где же его найти?
– Увы, он теперь в Чате. Назначен заведующим всей артиллерией Закаспийского края.
– И кто же его замещает?
– Капитан Полковников.
– И где он?
– А разве он не прибыл вместе с вами на пароходе?
– Нет.
– Но вы же приплыли из Петровска? – удивился прапорщик, резанув ухо Дмитрия сухопутным словом «приплыли».
– Из Астрахани, – хмуро отозвался Будищев, слишком уставший, чтобы поправлять офицера.
– Какая незадача. А мы ждем Николая Васильевича с новыми пушками. Он должен был принять их в Георгиевске и доставить к нам. Мы перевооружаемся.
– Рад за вас. Но кто же все-таки примет мой груз?
– Дозвольте, вашбродь, – вмешался седоусый фельд фебель, давно прислушивавшийся к их разговору, но державшийся до сих пор в стороне.
– Да, Богачев, изволь, – довольно почтительно отозвался прапорщик.
– Можно в документы глянуть, господин юнкер?
– Держи, – хмыкнул Дмитрий и протянул бумаги.
Читал фельдфебель, видимо, не слишком бойко, внимательно приглядываясь к каждому слову, шевеля при этом губами, но вскоре разобрался и одобрительно кивнул.
– Упряжь новая. Это хорошо, сейчас проверим по списку и можно подписывать.
– А может, вы без меня справитесь? – в последний раз попытался соскочить Будищев.
– Как можно, господин юнкер. Порядок должон быть!
– Это да, только я в лошадиных прибамбасах не разбираюсь…
– Так это же хорошо, – ухмыльнулся в усы Богачев.
Впрочем, приемка прошла успешно. Въедливый фельдфебель быстро разобрался с прибывшей матчастью. Ругнул, как водится, нововведения, но в целом остался доволен. А словоохотливый прапорщик тем временем посвящал мрачного кондуктора в подробности.