– Я согласна, – откликнулась та из спальни. – Лес всегда предлагает правильные ходы.
– Парень, да у тебя жена просто прелесть! – похвалил Джей-Пи.
– Святая правда. А теперь укладывай в багажник автоматы. И патроны – лишние нам не помешают. Я хочу тронуться в путь в восемь утра.
Глава 27
Маклин, штат Вирджиния
Наши дни
– Есть хоть какие-нибудь мысли? – спросил Боб, удобно устроившись в мягком кресле у Ника в кабинете.
– Ну… есть кое-какие. Так, давай-ка посмотрим еще раз. Тот факт, что нет свидетельств работы старого козла в ФБР – ни упоминания в архивах, ни официального признания, ни упоминания в сводках за тот период…
– Почему-то мне не кажется, что это можно считать успехом.
– Лучшее, что у нас есть, – это перепечатанные страницы донесений, в которых, предположительно, имя Чарльза заменено на другое, в точности такой же длины.
– Это можно считать достаточно убедительным доказательством, – согласился Боб. – Но все остальное слишком туманно.
– Голос из меморандума с анализом ограбления в Саут-Бенде, с пониманием динамики стрельбы, типично свэггеровский. Еще нужно учесть порядки в Бюро при первом директоре, когда его слово было абсолютным, а способностью стирать память инакомыслящих он ничем не уступал Сталину. Определенно, он мог пойти на такое. Если исчез твой дед, уверен, исчезли и другие.
– То, что такое возможно, еще нельзя считать доказательством.
– Не надо забывать то, что у твоего деда был пистолет «Кольт» сорок пятого калибра, из тех, которые были на вооружении Отдела, попав туда из Почтового управления. То, что этот пистолет был доделан, чтобы повысить скорость стрельбы, как это требуется при задержании вооруженного преступника, – опять же свидетельство большого опыта, которым должен был обладать такой стрелок, как Чарльз.
– Может быть, да, а может, и нет. Определенно, это нельзя считать убедительным доказательством.
– Значок.
– Дед мог купить его в ломбарде.
– Но он лежал в тайнике с тридцать четвертого года. А найти такой в тридцать четвертом было значительно сложнее… Далее, его подтвержденное отсутствие в Блю-Ай и округе Полк с июня по декабрь тридцать четвертого.
– Быть может, он устроил себе пьяный загул и ходил в Новом Орлеане по шлюхам.
– Такой примерный пресвитерианец, как Чарльз?
– Особенно такой примерный пресвитерианец, как Чарльз.
– То обстоятельство, что ты считаешь, будто за тобой следят, позволяет предположить… ну, интерес извне, скажем так, что, в свою очередь, указывает на какую-то тайну, которую мы еще не знаем.
– Да, возможно.
– То обстоятельство, что Чарльз начал сильно пить в конце тридцать четвертого, если верить миссис Тисдейл. Дальше все становится только хуже и хуже, и в конце концов он обращается за помощью к баптистам. Пить, чтобы забыть? Пить, чтобы ослабить чувство вины? Чтобы прогнать хандру? Как бы там ни было… пьянство.
– Это не доказательство.
– И, наконец, остальное содержимое железного ящика и карта. И эта странная штуковина. Я попросил Джейка прислать ее сюда.
Достав из кармана завернутый в тряпку предмет, Ник развернул его – цилиндр от какого-то механизма, гладкий, толстый, вороненый, с отверстиями, изготовленный с помощью точных металлообрабатывающих станков, все углы ровные, все пропорции симметричные, примерно двенадцать унций чистой загадки.
– Полагаю, это нужно поискать в справочниках про оружие. Ага. Или в справочниках про машины, или про самолеты, или…
Бобу не давала покоя безнадежная задача идентифицировать этот кусок металла странной формы во вселенском многообразии кусков металла странной формы.
– Насчет карты никаких подвижек, да? – спросил Ник.
– Никаких, а я осмотрел все дома в Блю-Ай постройки тридцать четвертого года и ранее, ища похожую конфигурацию того, что я принял за стену с окном. Конечно, можно взяться за дома, находящиеся в окрестностях города.
– Это уже будет крик отчаяния.
– А я в полном отчаянии. Ну же, ты ведь следователь. Расследуй хоть что-нибудь.
– Профессиональное чутье подсказывает, что мне нужно выпить.
– Замечательно. Жаль, что не могу к тебе присоединиться.
Встав, Ник подошел к бару и плеснул себе в стакан виски. Вечерело, середина недели, за окном склонившееся к горизонту солнце раскрасило облака. Ник скрылся, затем вернулся, насыпав в стакан большие кубики льда.
– Твое здоровье, – сказал он, отпивая глоток. Затем спросил: – Кока-кола, содовая, кофе, чай, молоденькие танцовщицы?
– Всё в порядке. Так, подожди…
Что-то зажужжало у Боба в груди – то ли сердце, сообщающее о том, что оно вот-вот отключится, то ли телефон, сигнализирующий о приходе текстового сообщения. Оказалось, второе: достав телефон, Свэггер увидел, что пришло сообщение от Джули.
«Просто проверяю, как у тебя дела, – написала она. – Не забудь, ты обещал Биллу Тиллотсону выступить с речью в следующий вторник».
Фу ты. Билл Тиллотсон – доктор Билл Тиллотсон, председатель Ассоциации ветеринаров штата Айдахо, в прошлом служивший в морской пехоте, он уже несколько лет приставал к Бобу, чтобы тот выступил с обращением на совместной встрече Ассоциации ветеринаров и Союза ветеранов морской пехоты. В конце концов Боб дал свое согласие, полагая, что это произойдет еще очень не скоро и можно не забивать себе голову. Но вот срок подошел, и обратного пути нет. Это означало, что нужно будет вернуться в Бойсе. Конечно, досадное неудобство, но, быть может, если он на время оторвется от копания в прошлом своего деда, это прочистит ему голову…
– Какие-нибудь неприятности? – спросил Ник.
– Нет. Просто на следующей неделе нужно будет на несколько дней смотаться домой, только и всего.
Только Боб убрал телефон в карман, как тот снова зажужжал.
– Подумать только, каким я стал популярным, – заметил Свэггер, открывая пришедшее сообщение.
На этот раз сообщение было от Джейка Винсента, с адреса его юридической фирмы в Литтл-Роке.
«Перезвони мне», – гласило оно.
Боб набрал номер. Джейк ответил сразу же.
– Отлично. Как дела?
– Зашли в тупик.
– Ну, у меня кое-что есть. Какая-то ерунда, и, возможно, это только еще больше все запутает, но весьма любопытно.
– Не тяни, выкладывай!
– Помнишь тысячедолларовую купюру, не бывшую в обращении, которую мы нашли в сейфе?
– Ну да. Мы как раз о ней говорили.
– Мы вернули ее в казначейство, и там наконец проследили ее путь.
– Пожалуйста, скажи, что ее забрали в банке в Саут-Бенде, семнадцатого июня тысяча девятьсот тридцать четвертого года.
– Хотелось бы, – сказал Джейк. – Но ты прав, купюра была похищена во время ограбления. Двадцать пятого июля тридцать четвертого года. В маленьком городке под названием Мавис, штат Арканзас, у самой границы с Техасом. Всего тогда было похищено шесть тысяч девятьсот пятьдесят пять долларов разными купюрами… и специально заказанная упаковка, пять тысяч пятью тысячедолларовыми купюрами, отпечатанными в Сан-Франциско, по заказу одного чокнутого землевладельца, который не доверял чекам и платил наличными.
У Боба мелькнула мысль, что, вероятно, Чарльза направили в этот городок провести расследование, найти связи с крупными ограблениями. Возможно, он выследил грабителей, разобрался с ними и забрал деньги с их холодных мертвых тел, а начальству доложил, что дело осталось нераскрытым. Остальные деньги Чарльз потратил, оставив одну только эту хрустящую тысячную, которую спрятал в земле. Однако это никак не вязалось с тем образом деда, который постепенно вырисовывался перед Бобом. И он не хотел в это верить.
– Подозреваемые были?
– О да, разумеется. Многочисленные свидетели их опознали. Это было в газетах.
– Малыш Нельсон? – с надеждой спросил Боб.
– Вот тут как раз и начинается полный дурдом. Нет, не Малыш Нельсон. Бонни и Клайд.
Глава 28
Мавис, штат Арканзас
24–25 июля 1934 года
– Мне доводилось видеть и побольше, – пробормотал Лес.
– Уж точно не Су-Сити или Саут-Бенд, – согласился Джей-Пи.
Они сидели в «Гудзоне», стоящем напротив отделения Первого национального банка в Мависе, на единственной тенистой улочке, которую мог предложить городок, среди немногочисленных магазинчиков, закусочных, а чуть дальше – скопления жилых домов, смутно виднеющихся в тени деревьев.
Банк стоял на северо-западном углу пересечения Главной и Южной улиц – одноэтажная кирпичная глыба, с двустворчатыми входными дверями, расположенными под углом к перекрестку; фасад, выходящий на Южную улицу, с одним двойным окном, более протяженный фасад, выходящий на Главную, с тремя одинарными окнами. Сплошь белый кирпич; унылая и безрадостная картина, словно сон голландца, скрашенная лишь растущим рядом высоким деревом, которое хоть как-то защищало от жаркого южного солнца.
– Доллары внутри такие же зеленые, как и везде, – заметила Хелен.
– Это ты верно подметила, дорогая, – согласился Лес.
С этими словами он включил передачу, вернулся в редкий поток машин и направился из города. Ему не хотелось привлекать к себе внимание: незнакомец, слишком долго смотрящий на банк из незнакомой машины. В маленьких городах, где никто ничего не замечает, чужаков замечают все. Через несколько миль Лес оказался у выезда на шоссе номер 45, в том месте, где то изгибается на юг и по прочному деревянному мосту пересекает Ред-Ривер, попадая в Техас. Единственное отличие между штатами заключалось в том, на каком берегу реки ты находился: одни и те же бескрайние прерии, тут и там нарушаемые небольшими рощами, много непаханых полей, много развалин, но также несколько добротных фермерских домов, старые сараи с рекламными щитами жевательной резинки, заборы, которые уже ничего ни от кого не защищают, – просто район пыльных бурь во всей его пыльной красе.
– Значит, вот куда нам нужно будет попасть, – сказал Лес. – Переехать по мосту на противоположную сторону, и ни один арканзасский полицейский не сможет последовать за нами. В Техасе никто не будет в нас стрелять. Наверное, тамошним нет никакого дела до преступлений, совершенных в Арканзасе, поскольку они считают арканзасскую деревенщину людьми второго сорта.