увидел это, – подтвердил Ник. – Насколько я помню, пистолет из коробки был доработан именно таким образом.
– Совершенно верно. Я стрелял из него – кажется, я тебе говорил, – и он показал себя отлично.
– Но, ты считаешь, эта фраза имеет и другое значение?
– Гм, возможно. Быть может, Чарльз сделал это сразу же, как только ему выдали пистолет. Но он был очень занят, пытался произвести хорошее впечатление, первый день на новом месте и прочая чушь. Дед хотел крепко встать на ноги, и, возможно, у него просто не было на это времени. Возможно, он хотел немного подождать, пока у него не сложится репутация и начальство не начнет его уважать, и лишь затем приниматься водить напильником по казенному имуществу. Кому-то это могло бы показаться порчей государственной собственности. Прежде чем к этому приступить, Чарльз наверняка заручился поддержкой.
– Недоказуемо, но предположение вполне разумное, свидетельством чему всемирные законы рабочего места, применимые везде, от Третьего рейха до строительства пирамид и даже до НАСА: звезде позволяют делать то, что она пожелает. Но я все равно не совсем понимаю, к чему ты клонишь.
– Учитывая это, что могло подтолкнуть Чарльза взяться за напильник?
– Приближающееся задержание, – сказал Ник. – Потенциальное применение. Ему нужно было довести оружие до своих стандартов, если он знал, что впереди предстоит перестрелка.
– В самую точку.
– Я тебя понял. Ты считаешь, что он был в числе тех, кто брал Диллинджера. И что это он убил Джона Диллинджера.
– Эта вечеринка была как раз ему по вкусу. Именно ради таких дел его и пригласили.
Ник переварил информацию. Личность агента, застрелившего Диллинджера, так и не была названа, в соответствии с требованием директора прославлять не какого-либо конкретного человека, а организацию. Многие предполагали, что это был Мелвин Первис, поскольку в те дни именно он был «лицом» отдела, хотя сам Первис ничего подобного никогда не утверждал.
– Интересно, можно как-нибудь это проверить?
– Серийный номер сохранился в архивах, даже если фамилия была подправлена. Это один из десяти пистолетов, полученных от Почтового управления и поступивших в чикагское отделение. Конкретно этот помечен как «утраченный при исполнении служебных обязанностей», но остальные девять его собратьев оставались на службе до тех пор, пока их не списали. Если мы установим, что агенты, которым они были выданы, не принимали участия в задержании Диллинджера – в Чикаго других «сорок пятых» больше не было, – значит, утраченный пистолет должен быть тем самым. По-моему, это очевидно.
– Кажется, мы наткнулись на что-то существенное.
– Но именно к этому я и веду. Помнишь, я говорил, что никак не могу понять, где во всем этом деньги? Никакого клада не было. Но почему за мной следили? Ты сказал, что в любом деле всегда замешаны деньги. И я просто следую твоему совету.
– Иногда я бываю таким умным, что это поражает даже меня самого. – Ник усмехнулся.
– Пистолет – то самое оружие, из которого достоверно точно двадцать второго июля тысяча девятьсот тридцать четвертого года в Чикаго перед кинотеатром «Биограф» был застрелен Джон Диллинджер – может стоить… даже не знаю… тысячи… сотни тысяч…
– Он должен отправиться в Бюро.
– Должен. Но если пистолет попадет к человеку, знакомому с «черным рынком» редкого оружия, имеющему связи, знающему многих состоятельных коллекционеров… шагнем чуть дальше: быть может, у моего деда каким-то образом оказалось и другое оружие той эпохи, целая сокровищница оружия, которое можно проверить по серийным номерам… Господи, теперь я это вижу… быть может, даже «Монитор» Малыша Нельсона… Тогда речь идет уже о миллионах. – Боб вздохнул. – Теперь нам остается лишь разгадать загадку карты и доказать, что Чарльз действительно работал в Бюро.
– Это уже мелкие детали, – заметил Ник.
Часть четвертая
Глава 42
Сент-Пол, штат Миннесота
23 августа 1934 года
– Вот он, – сказал сержант Браун. – Идет прихрамывая, но, как говорят, после ранения в голову он с причудами.
Чарльз и трое сотрудников полиции Сент-Пола, в том числе начальник и бывший начальник, следили из «Форда» без опознавательных знаков, как мужчина пересек широкую оживленную Юниверсити-авеню, направляясь к Марион-стрит – ничем не примечательный перекресток в ничем не примечательном районе ничем не примечательного города.
Это действительно был Гомер ван Митер. Чарльз часами разглядывал фотографии, запечатлевая в памяти его на удивление приятные черты: густые волосы с левым пробором, зачесанные вправо, лицо вытянутое, выдающийся вперед нос, сильный подбородок, темные глаза. При ходьбе мужчина как-то странно переваливался с ноги на ногу, но в остальном выглядел уверенным, спокойным, словно налогоплательщик, не имеющий никаких забот, пусть и одежда на нем выглядела поношенной. Трудно поверить – но, с другой стороны, вот в чем загадка этих ребят, – что это был хладнокровный убийца.
Операция была очень тонкой. После того как «дядя Фил» выдал Чарльзу достоверное «где и когда» на ван Митера, Сэм предложил, чтобы в этом деле Отдел оставался в тени – в отличие, скажем, от задержания Диллинджера, когда улица была наводнена агентами.
– Если Отдел нагрянет в город, начнутся жалобы, ссоры, войны за передел влияния, крики, во все стороны полетят перья, – сказал он. – Ничего хорошего. Неизбежно будут утечки информации, и Гомер удерет в Канзас-Сити. Далее, взаимная неприязнь Отдела и полиции Сент-Пола обеспечит Отделу отвратительную репутацию среди правоохранительных органов, чего директор стремится избежать любой ценой. Поэтому, Чарльз, я хочу, чтобы ты провернул это дело без лишнего шума. Я дам ясно понять нашим друзьям из Сент-Пола, что Гомер нисколько не интересует Отдел в связи с коррупцией в Миннесоте. Нам нет до этого никакого дела. Наша задача заключается в том, чтобы обезвредить крупные банды, грабящие банки в разных штатах, уничтожая их членов одного за другим. Это все, что нам нужно. Надо еще подумать, как мы поступим с Гомером после того, как тот «запоет».
– Мне почему-то кажется, что полиция Сент-Пола предпочтет видеть его мертвым, а не «поющим». Эти следователи не хотят, чтобы посторонние вмешивались в их дела. Возможно, они воспользуются случаем устранить того, кто слишком много о них знает. Одна короткая очередь из «Томпсона» позволит снять множество проблем.
– Чарльз, тебе предстоит решить эту нелегкую задачу. Ты знаешь нашу конечную цель: Гомер задержан, мы беседуем с ним долго-долго, пока он наконец не понимает, что в его лучших интересах – возможно, ему даже удастся избежать «духовки» за убийство полицейского в Саут-Бенде, – выдать нам Малыша или Красавчика.
– Итак, джентльмены, давайте поскорее покончим с этим делом и что-нибудь выпьем, – сказал начальник полиции Каллен, сидящий спереди рядом с Брауном.
То, что в операции лично принимали участие начальник полиции Сент-Пола Каллен и бывший начальник Браун, красноречиво свидетельствовало о том, какое значение придавалось задержанию ван Митера. Такое важное дело нельзя было доверить зеленым новичкам.
– Браун, вам точно понадобится пистолет-пулемет? – любезным тоном поинтересовался Чарльз.
Яблоком раздора был «Томпсон» с полностью снаряженным барабаном на пятьдесят патронов, лежащий на полу. Чарльз выступал против, поскольку задержание должно было произойти в людном месте, и одна неверная очередь из «Томпсона» могла обернуться катастрофическими последствиями. Но полицейские твердо стояли на своем.
– Мистер из Министерства юстиции, Гомер быстро выхватывает пистолет и быстро из него стреляет. Нам понадобятся все средства, какие у нас есть.
С этими словами начальник полиции Каллен достал лежавший между сиденьями «Винчестер модель 94», отвел спусковую скобу, убеждаясь в том, что патрон тридцатого калибра в патроннике, и захлопнул ее. Одновременно Браун поднял с пола свое двенадцатифунтовое оружие и взвел затвор, держа палец подальше от спускового крючка, ибо одно прикосновение к нему могло выпустить целый ураган. Четвертый полицейский взвел курок ружья «Винчестер».
Все четверо вышли из машины в тот самый момент, когда Гомер пересек авеню, удаляясь от них, и, сгибаясь под тяжестью прижатого к плечу оружия, двинулись следом за ним, сокращая расстояние. Это было все равно что настигать лисицу, не подозревающую о том, что на нее охотятся. Полицейские быстро нагнали Гомера, который неспешно шел, наслаждаясь относительной прохладой, ощущением свободы – всем тем, чем наслаждается нормальный человек, не ведающий о приближении своих палачей.
Чарльз понял, что безнадежно пытаться предотвратить то, что задумали совершить ребята из Сент-Пола: происходящее все больше и больше напоминало не задержание, а расправу в духе Аль Капоне. Отделившись от троицы полицейских, Свэггер переместил руку ближе к «сорок пятому» под мышкой левой руки, хотя и понимал, что при таком обилии огневой мощи на сцене ему самому вряд ли придется стрелять.
Когда расстояние сократилось до двадцати пяти шагов, глава полиции Каллен, вскинув винтовку к плечу, крикнул:
– ГОМЕР!
Тот обернулся, и Чарльз успел увидеть, как у него на лице мелькнула паника при виде наведенного на него оружия. Гомер решил бороться до конца: его рука метнулась за пазуху пиджака, где он держал свое собственное «железо», и в тот же миг ван Митер метнулся влево, спеша укрыться в переулке.
Все вопросы снял «Томпсон». У Брауна было время вскинуть пистолет-пулемет к плечу, приложить к нему усилие, чтобы побороть отдачу, точно прицелиться и выдать по полной. Грохот выстрелов вспорол безмятежный воздух Среднего Запада, перекрывая все остальные звуки; огненный поток с ревом устремился к Гомеру, разрывая его на части. Браун умел стрелять и много поработал с «Томпсоном», и пули не разлетелись широким веером, производя опустошение на большом пространстве с Гомером посредине; вместо этого они плотной стаей полетели прямо в него, оставаясь в нем до самого конца, пока он падал, и лишь пара выбила фонтанчики пыли из земли. Гомер упал; от пиджака, продырявленного шквальным огнем, потянулись струйки дыма. Быть может, Каллен тоже стрелял, может быть, стрелял полицейский с ружьем, ибо прозвучали выстрелы и другого тембра, однако их звук потонул в оглушительной очереди, которой сержант Браун добил упавшего человека. Тело Гомера дергалось и корчилось под градом мощных пуль, затем застыло. Наступила тишина.