Свэггер ничего не сказал. Проклятье, он был потрясен. Быть может, ему удалось бы провернуть подобное, а может быть, и не удалось бы. В любом случае Роули продолжал свою проповедь.
– Итак, вот история Джона Пола Чейза. Он был условно-досрочно освобожден в шестьдесят восьмом году. Уже старик, но еще бодрый духом. Он отправился к своей правнучке и прожил шесть лет в уютной обстановке в своем родном городе, рисуя посредственные пейзажи. С точки зрения Грамли, счастливый конец: уют, воспоминания, чувство собственной неповторимости и сознание успехов на криминальном поприще, поскольку какое бы наказание ни получил, наказан он был лишь за малую толику своих преступлений. Ему выпала доля смеяться последним. И, поверьте мне, Джону Полу было над чем посмеяться.
– К чему ты все это ведешь? – нетерпеливо спросил Ник.
– К самому сердцу проблемы. Вы не могли бы помолчать, пока я не закончу?
Раздражение Ника усмирялось его любопытством. Что происходит? Неужели этот огромный верзила со здоровенным пистолетом, татуировками по всему телу, шрамами и белоснежными зубами действительно что-то знает?
– Первоначально Чейз молчал. Он наслаждался своими воспоминаниями и не собирался ни с кем ими делиться. Он никогда не говорил о былых временах, потому что это было его сокровище, и он упивался тем, что охраняет его. Правнучка упрашивала его записать свои воспоминания, но Чейз отказывался, утверждая, что никому нет до этого никакого дела, а выкладывать все задаром – это не уважать себя.
– Но он говорил во сне? – предположил Ник.
– Нет, однако в семьдесят втором году положение дел радикально изменилось. Можете догадаться, что произошло?
– Ты опередил нас во всем, – сказал Свэггер, – так что и насчет семьдесят второго года, полагаю, ты тоже нас опередил.
– Пожалуй. В том году выходит замечательный американский фильм «Крестный отец», снятый по бестселлеру Марио Пьюзо. Фильм заслуженно получает славу и деньги, но также воспламеняет в популярной культуре интерес к организованной преступности. Гангстеры, гангстеры, гангстеры, круглые сутки, семь дней в неделю, и в два последующих года три фильма из четырех и шесть книг из десяти посвящены гангстерскому миру. Можете представить себе, каким толчком это явилось для старика, живущего в маленьком домике в Сосалито, знающего, что к чему? Это все равно как если б у него был участок земли, на котором обнаружили золотую жилу, или акции компании «Халоид», еще до того, как она стала «Ксероксом». И вот наконец Чейз сел и записал всё, правдивую историю окончания войны ФБР с бандитами, случившегося двадцать седьмого ноября тысяча девятьсот тридцать четвертого года в общественном парке Баррингтона, штат Иллинойс – о да, и в другом месте. Он ее записал. Я ее прочитал. Несколько раз. Ну что, ребята, хотите ее услышать?
Молчание.
– Цену знаете? Снимите с нас наручники, верните «Монитор» и нашу «артиллерию», после чего мы разбежимся; у нас желания видеть вас не больше, чем у вас – видеть нас.
– У тебя она есть?
– Не только есть, она припрятана недалеко. Вы будете смеяться, Свэггер, – мы не только не собирались вас убивать, но и хотели оставить это при вас, чтобы вы, проснувшись после пентотала натрия, поняли, что вас не ограбили, что с вами справедливо расплатились: ваш товар за наш. Поэтому вам не нужно будет нас разыскивать. Мы не хотим, чтобы вы шли по нашему следу, точно так же, как и вы не хотите, чтобы мы шли по вашему. Считайте это профессиональной любезностью.
– Как я смогу убедиться в подлинности? Я хочу сказать, если эта штука подлинная и вы положите ее передо мной, как я смогу проверить ее подлинность?
– Ну, первым делом, какова вероятность того, что мы с Браксом сварганили трехсотстраничную рукопись на нескольких тетрадках семидесятых годов, предвидя именно такой исход? Да, мы умны, но на подобное не хватило бы ума ни у кого. Ну а затем, полагаю, вы можете изучить состав бумаги, структуру чернил, степень выцветания страниц и прочую криминалистическую дребедень.
– На все это потребуется не меньше шести недель. Вы с братом не возражаете против того, чтобы шесть недель торчать в этой дыре, закованными в наручники? Лично мне все равно.
– Я просто предложил возможные, но не обязательные действия. Что же касается первоочередного вопроса, Чейз скрепил рукопись отпечатком своего большого пальца. Он понимал, что если ему предстоит опубликовать свои воспоминания, на повестке дня встанет мгновенное подтверждение подлинности. Поэтому он заверил рукопись отпечатком пальца, сделанным в семьдесят четвертом году, приложив свои «пальчики», снятые в тридцать четвертом чикагской полицией. Можете их сравнить. Даже невооруженным глазом видно, что они одинаковые.
– Почему родственники Чейза не опубликовали рукопись?
– Как вы сами увидите, она предлагает совершенно иное изложение фактов. Быть может, родственники Чейза решили, что от правды будет больше вреда, чем пользы. Быть может, и вам также придется иметь дело с этой проблемой. Кажется, в каком-то фильме один газетчик говорит: «Когда правда вступает в противоречие с легендой, печатайте легенду».
– «Кайма правды», – подсказал Ник, прекрасно разбирающийся в подобных вещах. – В главной роли Джон Уэйн, настоящий Чарльз Свэггер кинематографа.
– Говорите, где рукопись.
– Сначала снимите наручники, – ответил Бракстон.
Глава 59
Баррингтон, штат Иллинойс
27 ноября 1934 года
Оставив Элейн распоряжение передавать информацию о Малыше Нельсоне, модели и номерном знаке его машины всем агентам, которые будут звонить в отделение, Сэм поспешил в оружейную комнату.
– Так, Эд, – сказал он, – только что звонил Чарльз. Объясню позже, но нам нужно шевелиться. Возможно, Нельсон направляется по Северо-Западному шоссе в Чикаго. У меня есть описание машины и номерной знак. Возможно, мы сможем его перехватить.
– Сэм, ты точно не хочешь подождать, когда подоспеют другие ребята? – встрепенулся Эд. – Мы с тобой вдвоем против Малыша – это сложная задача.
– Остальные присоединятся к нам по мере возможности. Чарльз преследует Малыша со стороны Лейк-Дженивы. Шевелись, нам нужно спешить. Что у тебя в арсенале?
Открыв шкаф для хранения оружия, Эд показал пустые стойки. На месте оставались лишь «Томпсон» и ружье «Ремингтон».
– Все остальное разобрали ребята, – объяснил Эд. – Я только что снарядил барабан для «Томпсона».
– Хорошо, бери его, а я возьму ружье. По крайней мере, из ружья мне уже доводилось стрелять.
Это была короткоствольная «Модель 11», полуавтоматический механизм с магазином на четыре патрона. Ружье досталось от Министерства обороны, закупившего партию для окопной войны.
Открылись двери лифта, и Сэм и Эд вошли в кабину.
Спустившись в подземный гараж, они поспешили к синему «Гудзону», машине чикагского отделения под номером 13. Эд плюхнулся за руль, Сэм устроился рядом; оружие они сунули прикладами под приборную панель, положив стволы на сиденье рядом с Сэмом. Эд завел двигатель, сдал назад и направился к выезду из гаража. Они поднялись по пандусу, ведущему на Адамс-стрит, навстречу серому осеннему небу.
– Поезжай на север по Тухи-авеню, – сказал Сэм, взглянув на карту, лежавшую в бардачке. – Это наш самый быстрый путь на четырнадцатое шоссе. Дальше мы поедем по нему, ища во все глаза сверкающий черный «Форд» с восьмицилиндровым движком.
– А что, если мы наткнемся на него? – спросил Эд. – Будем преследовать?
– Просто посмотрим, как Малыш хочет разыграть эту партию, – сказал Сэм. – Быть может, «Томпсон» убедит его сдаться.
– Кого угодно, – пробормотал Эд, – но только не этого типа.
– Ты не мог бы ехать побыстрее? – спросил Джей-Пи. – Возможно, нас догоняют.
– Меньше всего нам нужно, чтобы какой-нибудь сельский легавый остановил нас за превышение скорости, – возразил Лес.
– Да, да, конечно, – пробормотал Джей-Пи. Во рту у него пересохло, слюны не осталось, учащенное дыхание вырывалось с трудом.
После того как они покинули Висконсин, местность вокруг изменилась, сосны уступили место прериям Иллинойса и непримечательным городкам, раскиданным тут и там фермам, окруженным деревьями.
Лес оглянулся на сидящую сзади Хелен, соседями которой были «Кольт Монитор» и «Томпсон» с барабаном, а также несколько пистолетов и снаряженных магазинов к ним.
– Милая, как ты там?
– Всё в порядке, – ответила Хелен.
– Вот видишь, никаких проблем, – продолжал Лес. – Мы здорово всех опередили. Этот федерал, вероятно, все еще соображает, как ему быть, и понятия не имеет, куда мы уехали. Скорее всего, он просто составит донесение и на том остановится. Как я говорил, мы без запинки расправимся с д’Абруццо, после чего будем вольны ехать, куда нам заблагорассудится. Следующая остановка – Рино. Джей-Пи, ты можешь перевезти туда из Сосалито свою девушку Салли, снимем дом вместе. Хелен, Салли тебе понравится. Девчата будут вместе ходить по магазинам, а мы с Джей-Пи станем играть в гольф. Перевезем туда наших малышей. Все будет просто замечательно.
Только вот почему никто из них не верил в это?
За Кристал-Лейк дорога на какое-то время повернула строго на восток. Вокруг простирались плоские равнины, тут и там утыканные кустарником и небольшими рощицами. Две полосы, разделенные промежутком, безошибочно вели к озеру Мичиган, до которого оставалось еще миль тридцать. Шоссе пустынное, полицейских машин не видно. Лес постоянно смотрел в зеркало заднего обозрения в поисках флотилии автомобилей Отдела, однако из-за горизонта появлялись лишь машины простых обывателей, спешащих по своим делам. Лес постепенно начинал успокаиваться и расслабляться. Он уже был готов поверить себе. Да, они сделают свое дело, и все будет просто замечательно, так, как он говорил. Обернувшись, Лес улыбнулся своей жене.
– Как дела, дорогая?
Хелен улыбнулась в ответ.
– Просто чудесно, – ответила она. – Надеюсь, ни одна из этих жутких штуковин не выстрелит.