практически вечном миниатюрном ядерном реакторе, всяческие системы активной и пассивной безопасности вроде самодиагностики и подкачки сдутых колес, не выходя из кабины… В общем и целом, проект АГАТ должен был показать, способны ли люди на данном этапе развития создать то, что позволит не просто держать оборону от даргов, а начать полномасштабное наступление на них. Если бы проект удался и тестовый образец показал свою эффективность, сейчас такие АГАТы въезжали бы прямо в гнезда даргов, поливая все вокруг себя огнем и свинцом, и зачищая их до основания, после чего внутренний гарнизон за неполный час возводил бы защитный периметр, образуя по сути крошечный ресурсный поселок, только не обязательно с целью добычи ресурсов. Скорее с целью не дать даргам занять гнездо по-новой, они это любят.
— Но для этого было нужно, чтобы в экипаже не было реадизайнеров. — я кивнул. — Но в чем вообще смысл? Почему вообще появилась необходимость придумывать машину для борьбы с даргами без реадиза? Ведь это и есть основное оружие против них!
— И основной способ привлечь даргов, не забывай. АГАТ предполагался как машина, которая за счет полного отсутствия в ней активной праны не будет привлекать даргов вовсе. Вернее, будет, конечно, но не больше, чем простой поезд, полный простых людей. На них тоже совершают нападения, ну да не мне рассказывать тебе об этом, но крайне редко, буквально с той же частотой, что поезда сами сходят с рельс по той или иной причине.
— Это мне одному так повезло? — усмехнулся я.
— Можешь считать, что да. Вытянул крайне несчастливый билет, но, к счастью, удача с лихвой расплатилась с тобой в дальнейшем. Так вот, АГАТы должны были привлекать внимание даргов не больше, чем движущиеся камни, но лишь до тех пор, пока не найдут гнездо и не начнут его обрабывать.
— Логику улавливаю. Транспорт, которым не интересен даргам до того момента, пока он не начнет уничтожать их гнездо изнутри.
— Что-то вроде того. АГАТ был снабжен системой объемного взрыва, которая, по сути, распыляет вокруг него горючую смесь, после чего воспламеняет ее, выжигая все в радиусе нескольких сотен квадратных метров. Если же кто-то выживает — его добивают из пушек главного калибра. Экипаж тоже вооружался ручными многозарядными гранатометами, позволяющими относительно быстро уничтожать нео-даргов даже без использования основных пушек. Ворвались, быстро зачистили гнездо, быстро соорудили защищенный стенами и пушками опорный пункт на базе АГАТа, заняли территорию. И так несколько раз подряд, отгрызая у даргов все больше и больше жизненного пространства. А если бы АГАТов было несколько, то, представь, по всему миру началась бы эта экспансия. В то время как реадизайнеры продолжали бы охранять города, люди могли бы без их помощи, практически незаметно выжимать даргов с пустошей, постепенно уничтожая их популяцию! Амбициозность этого проекта невозможно переоценить! Честное слово, от него выиграли бы все! Если бы, конечно, все пошло по тому плану, который рисовали в теории…
Я снова перевел взгляд на застрявший под землей автопоезд:
— А на практике?
— А на практике — сам видишь…
— Я не понимаю, что я вижу. — я пожал плечами. — Ты говоришь «нашла АГАТ». Насколько я знаю, найти можно только то, что спрятали. Или потеряли.
— То-то и оно! — вздохнула Ника. — Что АГАТ потеряли.
— Это как?! Что значит «потеряли»?! Как можно потерять тысячетонный автопоезд!
— Никто не знал, как. — Ника развела руками. — Это было очень громкое дело тех лет, почему я и удивилась, что ты не в курсе! АГАТ выходил на связь по плану, каждые полчаса, и так было одинадцать раз. На двенадцатый он на связь не вышел. В центре контроля операции подождали следующего сеанса связи, но он тоже не произошел. АГАТ просто пропал из эфира.
— И что, на него даже никакого устройства отслеживания не поставили?
— Так а зачем? — Ника пожала плечами. — Все прекрасно знали маршрут движения АГАТа, представляли в какой его точке он будет находиться в какое время, так что даже в случае непредвиденной ситуации найти его не должно было составить труда.
— Так почему же не нашли?!
— Нет, ты правда дурак? — Ника укоризненно на меня посмотрела. — Разуй глаза, он же под землей! Как его должны были по-твоему найти?! Сюда отправляли несколько экспедиционных групп, но ни одна из них не смогла добраться — нападения бешеных даргов вынуждали их разворачиваться, а одну группу даже порвали начисто, вместе с реадизайнером! Договаривались с Беловыми, запускали самолеты, но и с них ничего не удалось найти, потому что оказывается, АГАТ под землей!
— Как?!
— Так в этом и есть основной вопрос! — Ника развела руками. — Если бы я знала, как и почему!..
Я снова перевел взгляд на задранную в небо морду АГАТа, на свисающие с толстых труб силового бампера вьюнки, колышущиеся на ветру, на мутные, тысячекратно политые дождем и засыпанные землей, стекла.
Пять лет. Машина пролежала тут целых пять лет. Простояла. Частично провисела. Под открытым небом, открытая всем ветрам. А ведь это только та часть, которую мы видим. На самом деле, еще два с половиной вагона, если верить описанию Ники, находятся где-то под землей. Возможно, раздавленные в лепешку. А возможно, наоборот — целехонькие, будто спичечный коробок, в котором мальчишка зарывает красивые камешки, чтобы потом с подружкой «случайно» откопать этот клад.
Только вот этот клад за пять лет никто так и не откопал. Мало того — его даже никто не нашел, хотя искали, и, если верить Нике, искали усиленно.
— Ты говорила про даргов… — вспомнил я. — Они мешали поисковым группам?
— Еще как. — вздохнула Ника. — Говорю же, одну группу порвали вообще начисто, ни одна машина не вернулась, ни один солдат, даже реадизайнер не вернулся. А ведь изначально предполагалось, что АГАТ поедет по маршруту, на котором нет ни одного гнезда, да и сами дарги встречались до этого только в небольших стаях, это же был тестовый запуск, банальная проверка ходовых качеств, сборки и прочего… А дарги налетели, будто гон напал! Туда, где пропал АГАТ, даже въехать не получалось, не говоря уже о том, чтобы производить здесь планомерные поисковые операции. И это не одну неделю длилось. Попытки отыскать АГАТ производились постоянно, чуть ли не каждую неделю, но каждый раз натыкались на даргов и сворачивали поиски. С самолета, как ты понимаешь, разглядеть вот этот вот кусочек тягача, в то время, как искали целый трехвагонный автопоезд, тоже было решительно невозможно. Так что через время проект АГАТ просто свернули, признав его неудачным. Закрыли, запихали в архивы и забыли о нем. И о проекте, и об АГАТе.
— А под землей-то он как оказался? Неужели его дарги туда… Закопали? Запихали? Затянули? Как он туда попал?
— А вот на этот вопрос у меня уже нет ответа. — грустно покачала головой Ника. — Я сама поражена точно так же, как и ты. Никогда не видела ничего подобного. Он как будто ехал по подземному тоннелю, и на выезде его внезапно придавило дверью этого тоннеля. Не знаю, как описать… Да, в общем-то, оно и не важно.
Махнув рукой, Ника подошла к АГАТу, провела рукой по его силовому бамперу, подпрыгнула, зацепилась за верхнюю трубу, ловко подтянулась, закинула ногу, и, как по вертикальной лесенке, поползла вверх. Добравшись до изгиба капота, она перевалилась через него и через секунду уже стояла на два метра выше меня, уперев руки в бока и глядя на меня сверху-вниз.
— Ну и на хрена ты туда залезла? — спросил я, глядя вверх и прикрывая ладонью глаза от солнца.
— Дорогой, ты, кажется, еще не понял. — приторно-ласково начала Ника. — Мы нашли АГАТ. АГАТ, который никто не мог найти пять лет! АГАТ, который непонятным образом наполовину втянут под землю!
— Ага. — я кивнул. — Это все я понял. Дальше что?
— Как что?! Надо его осмотреть!
Глава 18
Еще пять дней назад я стал бы уговаривать Нику не маяться дурью и спокойно вернуться к рельсам, оставив закопанный под землю транспорт в покое. Я бы спокойно объяснил ей, что мы зря теряем время, которое могла бы потратить на более важное занятие — попытки вернуться обратно если не в академию, то хотя бы в то место, в котором нас проще будет найти, то есть, хотя бы к какому-то ориентиру.
Сейчас я просто молча полез следом за Никой. Потому что сейчас я уже достаточно знал ее и этот ее взгляд, характеризующий состояние «в заднице свербит». В этом состоянии дать ей исполнить задуманное будет намного быстрее, нежели объяснять, почему этого исполнять не нужно.
К тому же, она потом все равно это исполнит.
Залезть на решетку АГАТа было нетрудно — трубы силового бампера будто специально были расположены на таком уровнем, чтобы удобно было за них цепляться. Даже ноги не пригодились, кроме самого первого прыжка на нижнюю трубу — я легко подтягивался на одних только руках. Все же молодое, здоровое и сильное тело это прекрасно.
Понадобилось буквально семь-восемь секунд на то, чтобы оказаться на наклоненном капоте АГАТа рядом с Никой. Разумеется, в процессе подъема я обтер своей одеждой все, до чего только дотянулся, да и плевать — после драки с Чингизом я все равно был похож на свинью.
На очень тупую свинью. Потому что только поднявшись следом за Никой и осмотревшись сверху, я понял, что мог никуда не лазать, а просто обойти АГАТ, дойти до того места, где он уходил под землю и подняться там ногами, как по наклонной рампе.
Пока я проникался альтернативными маршрутами подъема на тягач, Ника приставала к его лобовому стеклу в попытках рассмотреть внутри хотя бы что-то. Само собой, это было практически невыполнимой задачей — за пять лет его столько раз мочило дождями и засыпало землей и пылью, которые потом высыхали, что теперь вся эта корка напоминала скорее неучтенное бронирование, нежели природное явление. Участков стекла, через которые хотя бы в теории можно было заглянуть внутрь, было крайне мало, и, сколько Ника ни пыталась, ничего рассмотреть у нее так и не вышло. Она пыталась ковырять корку ногтями, но ничего не добилась, нашла небольшой острый камешек и пыталась сковырнуть им, но тоже ничего не добилась. По ее разочарованному виду было хорошо видно, что ей откровенно не хочется портить такую великолепную находку, как АГАТ, пусть даже в каких-то мелочах, но он не оставил ей вариантов. Поэтому Ника подняла руки, и сложила их вместе, направляя в лобовое стекло.