В таких ситуациях спасти может только сила воли и собственный разум, которые подскажут, что нельзя так жадно и много хватать, что мало того, что можно подавиться, это банально плохо для организма, который просто не сможет принять такое количество воды сразу, тем более после долгого перерыва. И пусть вместо горного ручья я сейчас пил скорее тонкую капель зеленой праны, но и с ней нельзя было давать себе волю.
Не в этот раз. Не с этим человеком.
Поэтому я пересилил себя и отпустил руку Влады через несколько секунд после того, как машины управления отстали. Бедная, практически опустошенная девочка, с облегчением выдохнула и без сил осела на пол грузовика, привалившись спиной к лавке.
Пока действовал скиллтрит, я потратил еще последние капли праны на то, чтобы кристаллизовать время вокруг Драйза, чтобы он как можно дольше оставался в своем шатком состоянии между жизнью и смертью. Мне даже не пришлось для этого создавать стрелы или какие-то другие конструкции — я просто положил руку на плечо здоровяка и выпустил из пальцев прану, которая окутала его тончайшей пленкой, словно коменданта запаковали в полиэтилен и откачали воздух. Заряд я заложил приличный, навскидку около суток он должен продержаться, а для Драйза пройдет будто одно мгновение. Может, два.
— Ника! — позвал я, закончив с Драйзом. — Ты как?!
— Жива! — ответила она. — Все нормально!
— Тогда скинь скорость! — велел я, бросив сперва взгляд назад и убедившись, что машины управления уже скрылись за горизонтом. — Надо перевести дух и привести себя в порядок, а тут трясет, как на спине у бешеного бегемота!
Ника с радостью дала по тормозам, и, подняв тучу пыли, которая по инерции улетела вперед, грузовик резко замедлился вдвое.
В кузове царил хаос. Солнце редкими лучами пробивалось через прошитый пулями тент, по полу была разбросана экипировка и амуниция, заляпанные кровью, не говоря уже о Драйзе, который своей тушей перекрывал почти весь проход. Остро пахло бензином и разогретым на солнце железом.
Я обвел взглядом студентов:
— Раненые?
Трое подняли руки, две из них — перевязанные. У третьего, а, вернее, третьей, потому что это была Амина, была ранена нога, но все трое уже перевязались. Дон Йен так вообще здоровой рукой тягал в рот из шуршащего пакета что-то съедобное, будто рана вовсе ему не досаждала. Интересно, эти узкоглазые все такие невозмутимые? Что Широ был хрен пробьешь в эмоциональном плане, что этот…
Хотя они вроде из разных народов. Ну и разных кланов, понятно.
— Что жрешь? — грубо спросила Амина, отбирая у Дон Йена пакет. — И где взял?
— Так пайки же. — Ли кивнул на пластиковые пакеты, один из которых я вскрыл в поисках скиллтрита. — Хочешь?
— Хочу. — буркнула Амина, запуская в пакет руку. — Время уже к обеду, наверное.
Я еще раз обвел всех присутствующих взглядом. Уставшие, раненые, большинство почти опустошены в плане праны, а кто нет — опустошен морально. Долгое сидение под землей, побег из академии под градом пуль, тряска в кузове грузовика…
— Ника, тормози! — велел я. — Пять минут отдыха!
Ника не стала уточнять, все ли она правильно услышала, и все ли правильно поняла — она просто дала по тормозам, и грузовик быстро, но не резко, остановился.
— Я уж думала ты не простонала! — простонала Ника. — Ног не чувствую!
— А что с ногами? — не понял я.
— Педали далеко! Я чуть ли не на цыпочках вела! — пожаловалась Ника, открывая дверь и вываливаясь из кабины.
Я тоже вылез из кузова, прикрыл глаза ладонью, чтобы солнце не слепило, и подошел к ней. Осмотрел ее рану, а вернее, раны, потому что их оказалось две, бесцеремонно задрав пропитанную кровью одежду — те и правда выглядела лучше, чем я боялся. Крови было много, но раны не выглядели опасными — в них даже проглядывал металл пуль, настолько неглубоко они вошли.
— Вытащить? — спросил я, кивая на металл.
— Нет смысла. — поморщилась Ника. — Завтра уже и так выпадут. Само зарастет.
— Превосходно. — улыбнулся я, и перевел взгляд на Чел, которая наблюдала за нами, высунувшись в окно. — Чел, умеешь водить?
— Стало быть. — кивнула аэромантка.
— Тогда дальше поведешь ты.
— Эй, я вообще-то не при смерти! — возмутилась Ника.
— Определенно нет, раз так громко орешь. — вздохнул я. — Только мне не нужно, чтобы в самый определенный момент у тебя ноги судорогой свело. Дальше поведет Чел, и не спорь, мне сейчас не до того. У меня есть дело.
— И что же за дело такой важности великой?
Я достал из кармана телефон:
— Надо кое-что проверить.
Судя по тому, как согласованно вели себя машины управления, их водители поддерживали друг с другом связь, и вряд ли это был язык жестов — на таких скоростях и дистанциях их просто не разглядеть. Значит, пришедшая мне в голову мысль действительно верна, и мы выехали из зоны действия их глушилок, и это стоило проверить, пусть даже ценой потери одного или двух процентов заряда из оставшихся десяти.
Черт, десять процентов, как же мало. Использование телефона в качестве фонарика сожрало почти всю батарейку, и это еще при условии того, что, пока я шатался по административному шпилю, он был выключен. Десять оставшихся процентов — на сколько этого вообще хватит? Успеем ли мы вообще въехать в зону покрытия сигнала и связаться хоть с кем-то? Хотя бы как-то определить, где мы находимся и куда нам ехать? Без информации извне мы можем плутать по пустошам, пока не кончится топливо в баках, но даже и тогда не выедем ни к какому населенному пункту. Конечно, возможно, что кто-то из студентов сможет сориентироваться и подсказать, где мы и куда надо ехать, но это крайне маловероятно — судя по тому, как отвратительно они обучены выживать хотя бы даже в лесу, надеяться на то, что они сориентируются в высушенной пустоши, где все выглядит совершенно одинаковым — не приходится.
Телефон послал меня на хер. Пиктограмма антенны, показывающая качество сигнала, была перечеркнута, непрозрачно намекая на то, что сигнала нет никакого — ни качественного, ни некачественного. А это в свою очередь означало, что нам надо ехать дальше в надежде поймать его попозже.
Выключив телефон, чтобы не терял заряд еще больше, я полез в кузов и обнаружил, что ребята тамм немного разгребли сваленное на пол добро, что-то запихнув под лавки, что-то — вернув на багажные полки, и теперь сидят на лавках, увлеченно потроша пайки, на которые указал Дон Йен. Глядя на них я и сам почувствовал сосущее чувство голода в желудке и вспомнил, что тоже давно ничего не ел тоже.
— Эй! — я обернулся на Нику. — Полезай давай, перекусим. Потом дальше поедем.
— Хорошая идея. — просияла Ника. — Я после регенерации голодная как дарг. Да и в процессе тоже.
И она полезла в кузов вперед меня, оставив меня наедине с неприятным фактом.
Я совершенно забыл о даргах.
На фоне всей этой круговерти с управлением и академией у меня совершенно выпал из памяти тот факт, что за пределами кольца пустоты живут страшные злобные твари, справиться с которыми — та еще задача. И самое плохое — эти твари падки на активную прану и преследуют ее носителей. А значит, наша машина для них — это передвижная консерва.
А сейчас — стоящая на месте консерва.
Я снова заглянул в кузов:
— Ли! Кинь мне один паек!
Китаец с удовольствием швырнул в меня белым пакетом, я перехватил его в воздухе, и пошел в сторону кабины. Поймал удивленный взгляд Чел, кивнул на кузов:
— Лезь туда, перекуси тоже. Как знать, когда нам снова выпадет шанс на это.
Чел посмотрела на меня очень долгим и очень странным взглядом, но все же кивнула и скрылась в кузове.
Я же зажал пакет с пайком в зубах, открыл дверь, и по ней, как по лестнице, используя оконный проес в качестве ступеньки, забрался на крышу кабины. Сел рядом с фарой-люстрой, с которой успел сродниться за время погони, прямо на разогретый солнцем металл, скрестил ноги, положил на них вскрытый сухпаек и принялся вытаскивать из него пакеты, вчитываясь в названия.
Надо же, сначала отбивался от управленцев, стоя на этой крыше, теперь сижу ем прямо на ней. Хоть палатку разбивай и оставайся тут жить.
Шутки шутками, но с моей позиции открывался великолепный обзор на все окружающее пространство. Учитывая то, что вокруг, сколько глаз видел, была сплошная высушенная пустыня, с редкими вкраплениями тощих кустиков и мелких камней, видимость была прекрасная — до самого горизонта во все стороны, так что приближающихся даргов я увидел бы задолго до нападения.
Но дарги не появлялись, и это было прекрасно. После всего того, что мы уже пережили, отбиваться еще и от них, было бы просто выше наших сил. Я бы еще, может, и поборолся, Ника, Чел тоже, а вот студенты в кузове наверняка впали бы в истерику. Честно говоря, не уверен, что они в нее не впали еще в тот момент, когда мы улепетывали от управленцев — я просто не следил. Я был занят вопросом, как бы от них все же свалить.
Сухпаек оказался неплох, хотя, конечно, с настоящим горячим обедом не сравнить. Какое-то мясное желе с рисом, неплохое на вкус даже в холодном виде, зачем-то упаковали в два пакета, пересыпанные странным порошком, который даже на запах был отталкивающим и явно не предполагался в пищу. В двух пузатых пакетах были напитки — в одном вода, в другом — фруктовый сок, я с удовольствием выпил и то, и то. Еще в одном пакетике обнаружились тонкие хрустящие крекеры, я пожалел, что не нашел их раньше, когда был занят основным блюдом, и уже хотел было выкинуть, но тут нашел еще один пакетик, с фруктовым джемом, и съел крекеры с ним.
Пока я возился с обедом, не забывая оглядывать горизонт, внутри, видимо, уже закончили с едой. По крайней мере, Ника точно закончила, потому что она высунулась из окна кабины по пояс, и обратилась ко мне:
— Ты чего тут засел?
— А ты только заметила? — усмехнулся я.
— Нет, конечно! — фыркнула Висла. — Просто Чел сказала, что тебя сейчас лучше не трогать.
— Почему? — удивился я.