«Стреляй в землю позади Ники. Собери прану в наконечнике стрелы, утрамбуй ее там и стреляй!»
Я послушно представил, как красный дым, переползающий из моих рук в стрелу, уплотняется в наконечнике, спрессовывается в плотную таблетку, подобную тем, что целители дают смертельно раненным, чтобы помочь им забыть о боли, как наконечник распирает изнутри от влитой в него праны…
Стрела вонзилась в землю в пяти метрах позади Ники — больше я не успевал довести лук. Вонзилась — и вокруг нее будто бы распух купол диаметром и высотой метра три. Его как бы и не существовало, но в то же время было совершенно очевидно, что он существует — внутри него тоже по-другому шло время. Сорвавшаяся с плети Ники капля крови повисла в воздухе, медленно планируя на землю, куски взрытой земли парили, как воздушные шарики…
И дарг, попавший ровно в этот купол, замедлился тоже. Пусть я не смог попасть прямо в него, но это, оказывается, мне и не нужно. Жаль только, на подготовку подобного трюка требуется в четыре раза больше времени, чем на простую зарядку стрелы праной.
Руки Ники обросли двумя кровавыми клинками, и следующую попытку протаранить ее лбом она встретила в скрест, словно ножницами срезая глупую башку с плеч твари!
— Сзади! — крикнул я, предупреждая ее об атаке с тыла, но она будто не слышала. Пришлось выпустить еще одну стрелу, воткнувшуюся в землю прямо перед Никой, чтобы обратить на себя ее внимание.
Ника подняла голову. Из правого глаза у нее стекала струйка крови, глаза горели яростным огнем, а губы… Губы изогнулись в дьявольской довольной улыбке. Сомневаюсь, что она меня сейчас услышит…
Я махнул рукой в сторону застрявшего в куполе, как муха в капле янтаря, дарга и едва успел выпустить стрелу в очередную тварь, прыгнувшую на Нику откуда-то сбоку. Уже два дарга повисли перед Кровавой удобной мишенью, и она не преминула этим воспользоваться, чтобы прикончить сразу обеих двумя кровавыми плетьми.
«Серж, справа! На землю!»
Я ничком рухнул на землю, сбив себе дыхание, и надо мной пролетел донельзя удивленный дарг. Он попытался в воздухе извернуться, чтобы достать меня когтем, но не вышло — я слишком быстро оказался вне зоны досягаемости. Пролетев мимо, дарг снова приземлился на лапы, развернулся и побежал на меня!
Вот сука, я надеялся, что до самого конца боя эти твари не будут обращать на меня внимания, позволяя отстреливать их как в тире! А нет, нашелся все же один умный!
«Так ты же сам их позвал! Вот, считай, что один тебя услышал!»
Смешно тебе, богиня?! Делать-то мне с этой тварью что?!
Я прямо с земли выпустил стрелу, от которой дарг легко увернулся, просто пропустив ее под лапой, от второй ушел, слегка сместившись в сторону.
Нет, так не пойдет! Мне снова нужен тот купол, но нет времени его подготовить! А на открытом пространстве мне дарга не подстрелить — он, сука, уворачивается! Нужно заставить его прыгнуть, чтобы не увернулся, но, если он прыгнет, я, скорее всего, сдохну!
Надо как-то заставить его прыгнуть, чтобы это было безопасно для меня… Прыгнуть не на меня, а…
Знаю!
Я кувыркнулся назад через голову и что есть духу побежал к мотоциклу Ники, благо до него было всего каких-то десять метров. Поставленный на боковую подставку, он был всего-то мне по пояс высотой, но дарг же не станет его таранить, чтобы добраться до меня, правильно?! Он же перепрыгнет!..
Правильно?..
Я прыгнул через мотоцикл ногами вперед, в полете выпрямляясь и натягивая лук.
Отставший всего на какой-то шаг дарг тоже уже сиганул вперед, перепрыгивая мотоцикл, и его когти уже практически коснулись кончика стрелы, которая в следующий момент сорвалась с тетивы и ударила прямо в оскаленную пасть.
Правильно. Дарг не будет таранить мотоцикл.
Я рухнул на землю плашмя, отчего воздух выбило из моих легких, и я судорожно закашлялся. Так и не коснувшийся меня дарг медленно пролетал надо мной, по-прежнему вытянув вперед когти и, наверное, даже не понимая, что добычу уже не поймает. Подавив на секунду приступ кашля, я растянул лук, снаряженный последней оставшейся в руке стрелой, и пробил ему сердце.
Я позволил себе полежать лишь столько времени, сколько заняло два раза глубоко вдохнуть, чтобы грудь не ходила ходуном и не мешала целиться. Потом я вскочил, снова перемахнул через мотоцикл, кувыркнулся по земле, хватая из земли новый пучок стрел, и, встав на ноги, уже знал, куда и как выстрелю.
Дарги атаковали меня еще два раза, но я был наготове. В первый раз удалось снова провернуть трюк с мотоциклом, правда дарг врезался в него и опрокинул, чуть не придавив меня, но все сработало. Во второй раз я заметил атаку дарга заранее и выстрелил перед собой заготовленным куполом, который и помог мне справиться с тварью. В остальное время я занимался прикрытием Ники, подбирая стрелы, заряжая их и стреляя.
Я не всегда попадал — все же твари были очень быстрые и нередко меняли положение в пространстве уже в тот момент, когда стрела была в полете. На двадцать удачных попаданий приходилось десять стрел, ушедших в молоко, для меня это был отвратительный результат. Особенно с учетом того, что каждый раз, когда я промахивался, Ника страдала. Клыки скользили по ее одежде, когти обламывали ее клинки, и каждый такой раз вырывал из ее уст сначала злобное шипение, а потом и болезненные вскрики! Лишаясь частей своего оружия, Ника перетягивала куски одежды, воссоздавая его, оставляя некоторые части тела без защиты! Иногда дарги атаковали именно туда, и Кровавой приходилось снова менять местами броню, тасуя ее на собственном теле, выбирая, где сейчас защита нужна, а где ею можно пожертвовать.
И те места, которыми она решила жертвовать, прикрывал я. И делал это до тех пор, пока все не кончилось.
Я насчитал двадцать два дарга. Четырнадцать — исполосованных кровавыми клинками, пробитых кровавыми иглами, рассеченных кровавыми плетьми. Семь — со стрелами в сердцах. Один — сочетающий в себе все сразу. Ника на нем вымещала всю свою злость уже после того, как все закончилось. А пока она это делала, я сходил и поднял ее помятый мотоцикл — нам еще уезжать отсюда. И чем быстрее, тем лучше.
Закончив с даргом, Ника повернулась ко мне. Привычно потянулась к голове, чтобы снять капюшон, вот только капюшона давно уже не было — его Ника вынужденно лишилась самым первым. Она вообще много чего лишилась. Сюртук превратился в подобие топика, настолько короткого, что едва прикрывал соски, правая нога была полностью обнажена, левая — по середину бедра. В районе живота в красной «ткани» зияли огромные дыры, в которые были видны пупок и выглядывающий край какой-то витиеватой татуировки на правой тазовой кости.
Ника подняла на меня затуманившийся взгляд, нацелила на меня вытянутый палец, вокруг которого летала одинокая крошечная капелька крови, и тихо выдохнула:
— Ты… Ты-ы-ы…
«Поосторожнее с ней. Она потеряла много крови и сейчас совершенно не в себе…»
Знаю. Вижу. С такими, как она, есть только два варианта развития событий. Или ты доминируешь над ней. Или она доминирует над тобой. И второй меня не устраивает.
Ника на подгибающихся ногах добрела до меня и снова выдохнула:
— Ты…
Она медленно занесла над плечом сжатую в кулак руку.
Я поднял ладонь и спокойно поймал удар в нее. Силой опустил руку Кровавой, заводя ей за спину и притягивая к себе. Вторая рука по-хозяйски схватилась за грудь Ники. Одежда податливо расступилась под рукой, она вообще податливо исчезла с тела девушки!
Оказывается, не везде у нее волосы красные при боевой трансформации. Кое-где у нее вообще волос нет.
— Мне нравятся твои уши, — с улыбкой произнес я.
— Сукин сын… Что же ты делаешь, сукин ты сын… — прошептала Ника, встала на цыпочки и больно впилась зубами мне в губы.
Глава 14Обед с кровью
Трахаться с такой, как Ника, возможно только в одной позиции — когда ты сзади, а девушка, соответственно, спереди. Иначе вся спина, да и грудь тоже, неминуемо будут исполосованы в мясо, а шея, губы и все, до чего можно дотянуться зубами, искусаны до крови. Плавали, знаем. И не то, чтобы мне не нравилась такая поза — напротив, очень даже нравилась!
Просто в сложившихся условиях выполнить ее можно было только одним способом.
Что ж, до этого момента трахаться на мотоцикле мне не доводилось…
Но это оказался интересный опыт, который, в общем-то, почти повторял поездку по городу за спиной Ники. С той лишь разницей, что в этот раз я уложил Кровавую грудью прямо на бак, и держал шею рукой, не давая ей даже подняться.
Впрочем, она и не пыталась. Если поначалу какие-то попытки противодействия с ее стороны и были, то когда я разложил ее на седле в удобной для меня позе, она расслабилась и только громко стонала при каждом движении. Помятый мотоцикл опасно покачивался на боковой подставке, пока Ника не нашарила и не зажала рукой рычаг переднего тормоза, после чего испарилась даже эта досадная помеха.
В общем, все складывалось весьма удачно. Только вот кучи дохлых даргов вокруг немного портили общее впечатление… Мне. А Нику это, по-моему, только еще сильнее возбуждало. Ее вообще трудно назвать нормальной.
Достигнув оргазма, она уперлась руками в бак и сильно, противоестественно выгнулась — так, что мне показалось, что я услышал, как трещат от нечеловеческого угла изгиба позвонки в ее спине. Замерев в такой позиции и издав длинный протяжный стон, Ника несколько раз дернулась и обмякла. Стекла на бак, будто из ее тела вынули все кости, ранее переломанные невероятным изгибом, и осталась в таком нелепом положении, слегка подрагивая.
— Да-а-а… — тихо выдохнула она, скрежеща когтями по баку и снимая с него тонкую стружку краски.
Вряд ли она осознавала, что делает, иначе не стала бы, наверное, так обращаться со своим любимым мотоциклом.
Я провел рукой по спине Ники, хлопнул ее по подтянутой заднице и слез с мотоцикла. Застегнул штаны, подобрал лук и осмотрелся. Несмотря на то что богиня присматривает за мной и сообщила бы, если бы на горизонте возникла какая-то опасность, особо расслабляться тоже не стоило. Как говорится, на богов надейся, а сам не плошай.