Снова оказавшись наверху, Вадим решил идти к оврагу, в котором накануне разгружал машины. Он не надеялся снова увидеть там легковушки. Наверняка на них уехали боевики. Вадим помнил, что рядом с оврагом проходил проселок, и решил узнать, куда он выходит. Так или иначе, лейтенант собирался вернуться сюда в самое ближайшее время, и уже не один, а со своими разведчиками. В предвкушении скорой расправы с Казимом он прибавил шаг. Как и предполагал, ни «Нивы», ни «УАЗа» в овраге не оказалось. Однако оставленные растяжки и аккуратно сложенная маскировочная сетка говорили о том, что рано или поздно боевики намерены сюда вернуться.
Он вышел на проселок и направился на запад. Вскоре стало ясно, что именно в этом направлении уехали и боевики. Он почти сразу наткнулся на пересохшую лужу, в которой отчетливо отпечатались протекторы обеих машин. Несмотря на слабость, Вадим шел довольно быстро. По его расчетам наступил полдень, когда он увидел впереди дорогу. Пошел осторожнее. Когда до выезда оставалось совсем немного, услышал гул приближающейся машины и свернул в орешник. За деревьями промелькнул грузовик. Следом за ним проехала «Газель». Он размышлял, как быть дальше. Выйти и остановить машину? Опасно. Мало ли кто в ней окажется? Чеченцы почти всегда ездят по нескольку человек. Остановятся, а потом разоружат. Что он сможет сделать, если на него навалятся в салоне? Автомат в таком случае бесполезен. Но и идти пешком рискованно.
Вадим не мог точно определить, где находится, но, судя по всему, до равнинной части было еще далеко. Он прикинул, сколько времени бандиты вели его до схрона с того момента, как он узнал очертания знакомой горы, вспомнил карту и попытался сориентироваться. Выходило, идти ему километров двадцать. Это если по дороге. Лесом через овраги, каменистые русла пересохших ручьев, заросшие кустарником спуски и подъемы меньше, но значительно труднее. Стоп! А почему он решил, что придется топать до самой части? Нужно всего лишь добраться до первого села и связаться с комендатурой. Номер телефона дежурного по караулам он помнил хорошо, как и номер начальника разведки. Сотовая связь сейчас в этих районах работает сносно. Главное, чтобы нигде не проводились никакие спецоперации, из-за которых ее отключают. Воспрянув духом, Вадим вышел на трассу и двинулся вдоль обочины.
Трамвай резко остановился. Лена терпеливо дождалась, когда на остановку выберется полная женщина, и спустилась следом. Ветер теребил начавшую желтеть листву тополей, гнал по асфальту обрывки бумаги, обертки из-под мороженого. Какой-то парень невольно задержал на Лене сочувствующий взгляд, напомнив ей о черном наряде. Сегодня именно черный цвет косынки и платья заставлял мужчин обращать на нее внимание. Траурное одеяние лишь подчеркивало ее красоту, но сейчас взгляды мужчин были ей в тягость. Ведь именно ее внешность сгубила сразу двух по-разному дорогих ей людей.
Лена не сразу направилась к воротам городского кладбища. Сначала прошла по противоположной стороне улицы и убедилась, что на обочине нет машины свекра. Она не помнила номера, но старенькая красная «девятка» сразу бросалась в глаза. В день, когда пришло извещение о смерти сына, Авдеев-старший был на работе. Потерявшая от горя рассудок Вера Павловна, мать Гриши, позвонила ему в автосервис. Дмитрий Сергеевич тут же бросился домой, но по дороге прихватило сердце. Он не справился с управлением и зацепил трамвай. Теперь левая сторона машины была сильно помята. Слава богу, сам не пострадал.
Лена торопливо перешла дорогу. У торгующих на входе старушек купила букет гладиолусов, еще раз оглядела улицу, миновала арку и направилась к могиле мужа. Шла осторожно, воровато озираясь по сторонам. Ей было страшно. Она боялась натолкнуться на родителей Григория.
Последняя неделя казалась вечностью. Лена практически не спала, не могла есть, лишь изредка пила кофе. Известие о том, что тело мужа обнаружили, застало ее на дежурстве. Она собиралась выдавать больным лекарства. Основную версию следствия о причинах гибели Григория – убийство на почве несчастной любви, Лена отвергла сразу. Хотя масло в огонь подливали со всех сторон. Появившиеся в Интернете кадры, на которых Пахомов сначала красуется рядом с боевиками, а потом делает роковой выстрел, Лена даже не стала смотреть. «Фальшифка, подделка», – твердила она про себя. Написав рапорт об увольнении, пошла наскоро собираться. Утром, перед отъездом, узнала, что кто-то заботливый включил ее в список команды, убывающей для сопровождения «груза 200».
Дома тоже ждала нервотепка. Она началась на вокзале. Пока сына везли, родителей уже успели навестить «доброжелатели». Вера Павловна категорически запретила снохе появляться у них дома и на кладбище. Лена не пыталась оправдываться, прекрасно зная, что это бесполезно. На похороны она все-таки пришла. Стояла в стороне, на соседней аллее. Видела, как долго рыдала мать Гриши после того, как все ушли. Но подойти не решилась.
Два дня прошли, словно во сне. Все это время она провела на оставшейся после родителей квартире. А утром позвонила в риелторскую контору и сообщила, что продает ее. Срочно. Ей самой ничего было не надо. Лишь бы хватило на билет в Чечню и обратно да на оружие. Остальное пойдет на выкуп бандитам. Лена приняла решение найти Вадима. Она еще не знала зачем, но что-то подсказывало ей, что это у нее получится. Она была уверена, что лейтенант не убивал ее мужа. Но если она не поможет ему вернуться из плена, а в том, что он попал именно в плен, у нее сомнений не было, все будут думать, что убийца – Вадим. А потом они уедут.
За размышлениями Лена не заметила, как оказалась у могилы мужа. В свежий холмик был вкопан покрытый лаком крест с фотографией Григория. Она опустила взгляд, присела, погладила холмик, положила цветы.
– Прости! Я не виновата, что все так вышло. – Из глаз потекли слезы. – У нас ведь с Вадимом ничего не было. Вернее, да, он нравился мне… Но что я могла поделать? – шептала она, глядя на фотографию, и продолжала гладить землю. – Если бы я знала, что все так закончится! Ведь любовь не стоит того, чтобы кто-то умер? Почему он приехал? Ведь все началось тогда. Конечно… Это из-за меня! Но ведь Вадим не убивал тебя? Скажи! Я узнаю… Найду и спрошу… Он не будет молчать…
– Что она делает здесь? – Раздавшийся с аллеи надломленный женский голос заставил вздрогнуть и втянуть голову в плечи.
Это была Вера Павловна. Лена спиной ощутила ее колючий, холодный взгляд, но не обернулась и не встала. Ее охватила злость. Она стиснула зубы и сжала кулачки.
– Дима, скажи ей, чтобы она ушла, – потребовала свекровь.
Голос прозвучал уже тише. Она словно теряла силы.
– Не надо ничего говорить. – Лена выпрямилась. – Я ухожу.
Она перекрестилась и повернулась. Глядя себе под ноги, Дмитрий Сергеевич придерживал супругу за плечи. Лена поняла, ему неудобно за поведение жены. Она подошла к ним вплотную.
– Если со мной что-то случится, – она сглотнула подступивший к горлу ком, – позаботьтесь об Илюше. Деньги переведу…
– Что с тобой, бесстыжая, может случиться? – Вера Павловна медленно подняла на нее отрешенный взгляд.
– Зачем вы так? – Лена пошла к выходу, но снова на мгновенье остановилась. – Простите.
Лена едва вышла из трамвая, как зазвонил сотовый. Она достала трубку из сумочки и посмотрела на определитель. Номер был ей неизвестен.
– Слушаю вас.
– Это Елена Авдеева?
– Да, а с кем я говорю?
– Это Светлана. «Магистраль». Вы сегодня заключили с нами договор о продаже квартиры, – девушка выдержала паузу, давая возможность собраться с мыслями.
– Неужели вы уже нашли покупателя? – расстроилась Лена. Несмотря на то, что она торопилась, все же ей не хотелось вот так сразу продавать квартиру, в которой выросла.
– Представьте себе, да, – объявила Светлана. – В принципе, он уже был. У нас ведь есть соответствующая база потенциальных продавцов и покупателей.
– Что требуется от меня?
– Находиться дома, – затараторила риелторша. – Быть в готовности показать помещения, документы…
– Хорошо, приходите. – Она отключилась и бросила телефон в сумку.
Остаток пути Лена прошла пешком. Расстояние было не близким. Когда повернула к подъезду, то сразу увидела поднявшегося со скамейки молодого, плотного мужчину и Светлану. Своей внешностью девушка напоминала представительницу молодежного течения «эмо». Черные волосы, очки, яркая помада. Одежда отличалась от Лениного траура лишь длиной юбки и вырезом на груди.
– Вот, знакомьтесь, – Светлана показала пластиковой папкой на мужчину. – Герман.
Мужчина кивнул и медленным взглядом обвел Лену с головы до ног, словно собирался покупать не квартиру, а ее.
– Пойдемте. – Лена достала ключ.
– Сразу обратите внимание на дверь подъезда, – быстро заговорила Светлана. – Железная, оборудованная домофоном.
Лена поморщилась, пропуская покупателя и агента в подъезд.
– Второй этаж, окна выходят на обе стороны, – продолжала тараторить Светлана.
Герман, не разуваясь, прошел в спальню, по пути заглянув в туалет, выглянул в окно, развернулся и сунул руки в карманы.
– Вы одна здесь проживаете?
– Какое это имеет значение? – удивилась Лена и бросила сумку на кровать.
– Я должен знать. – Герман перевел взгляд на Светлану.
– По этому поводу можете не беспокоиться, – продолжала тараторить женщина. – Мы осуществляем юридическое сопровождение сделки. Никаких накладок не будет.
– У вас что, муж умер? – Герман, не мигая, уставился на Лену.
Она кивнула.
– А дети, родители?
– Вам же сказали, – не выдержала Лена, – юристы фирмы не позволят вас одурачить.
– Ваша цена? – Герман замер с открытым ртом.
Лена посмотрела на Светлану.
– Да, забыла, – закивала та, – тридцать тысяч долларов…
– Евро, – уточнила Лена, упрекнув себя за то, что при заключении договора не уточнила, в какой валюте собирается получить деньги.
– Это уже другая сумма, – напыжился Герман.