— Все понятно, амир.
— Да благословит вас Аллах!
Все, кроме первого советника и командира, покидают скалистый карман. Один из боевиков осмелел:
— Горный амир что-то задумал, о чем не сказал нам.
— Деяния амира нам не подсудны. Его судья — Аллах Всевышний, — одернул молодого боевика бородатый пожилой моджахед. — Мы беспрекословно должны исполнять его волю, если не хотим быть проклятыми в этом мире и гореть в огне потустороннем.
Пожилого сразу же поддержали:
— Велик Аллах, владыка всего Запада, владыка всего Востока! Слава ему!
Все молитвенно провели ладонями по щекам и бородам.
Как не успокаивал амир боевиков, те понимали, какие сложности ждут их на пути. Переход в Панкисское ущелье никогда не был легкой прогулкой, а тут еще пограничники готовятся нанести ответный удар. То, что он последует, они не сомневались.
Боевики не ошибались. Все силовые структуры округа включились в операцию по уничтожению моджахедов. А на пограничную заставу погибшего капитана Джабиева высадился крупный десант на вертолетах. На последней вертушке прилетел генерал Протасов. На вертолетной площадке его встретил начальник погранотряда. Поприветствовал, посадил в «уазик» и отвез на заставу.
Когда они вдвоем зашли в канцелярию заставы, там их уже ожидали офицеры ФСБ, Минобороны и МВД. На стене — карта. Протасов без лишних слов перешел к делу.
— Какие силы задействованы сейчас в поиске боевиков?
— Группы Центра спецназначения ФСБ и республиканского МВД, армейская разведка, спецназ ГРУ, наши десатно-штурмовые маневренные группы и авиация, — доложил полковник Котов.
— Где ведется поиск?
Начальник отряда, вооружившись небольшой указкой, подошел к карте.
— Вот эти маршруты перекрыты. В местах возможного выхода боевиков к границе расположились наши спецгруппы. Весь район предполагаемого нахождения бандитов взят в кольцо, которое постепенно сужается. На горных тропах, ведущих в Грузию и Азербайджан, выставлены засады. Грузины и азербайджанцы со своей стороны тоже усилили оборону этих участков.
— Сколько вертолетов работает?
— Четыре экипажа.
Пока на заставе шло обсуждение плана разворачивающейся операции по уничтожению боевиков, в доме Нуралиевых Турок допрашивал Рамзана Курбанова.
— Ты несколько раз заходил в дом на краю аула! Для чего? С тобой был и твой напарник по засадам! Что вы там делали?
— Хотели попить козьего молока, но… Это был предлог. Цель же другая.
— Вот я и хочу знать истинную цель.
— Мы хотели оставить у аксакала на хранение деньги, какие вы, почтеннейший, щедро заплатили за верную службу вам.
— Вы служите не мне, а джихаду, предопределенному Всевышним. Но кто надоумил вас?
— Я не могу открыть его имя.
— Видно, ты хочешь допроса с пристрастием!
— Я дал слово держать в тайне имя того, кто подсказал нам сделать такой шаг.
— Я, шейх, освобождаю тебя от твоего слова.
— Джамаль, — назвал имя боевика Курбанов.
— Пока иди. Ты узнаешь о моей воле через несколько дней.
Поцеловав руку шейха, Рамзан вышел из комнаты. И только тут на какое-то мгновение размяк, даже прислонился к стене возле дверного косяка. Прошептал:
— О! Аллах!
Потом быстро взял себя в руки и бодро, как ни в чем не бывало, вышел во двор. Там было пусто — все боевики собрались в помещениях для советников и телохранителей. Постояв немного, вернулся в дом и прошел в комнату телохранителей.
Тут же к нему обратился с вопросом Джамаль:
— Тебя вызывал Турок?
— Да, я был у шейха.
— О чем шел разговор?
— Если шейх найдет нужным, он расскажет тебе обо всем сам.
— Не задирай голову выше бороды.
— Я не собираюсь этого делать, но о разговоре с шейхом ничего не могу сказать. Зато у меня есть к тебе разговор.
Двое других боевиков, находившихся в комнате, молча пошли к двери. Рамзан поблагодарил их и, оставшись наедине с Джамалем, спросил:
— Ты был у шейха раньше меня? Ответь. Только честно.
Джамаль опустил голову и с трудом выдавил:
— Да.
— Продажный! Но я промолчал, что это ты рассказал о казни родителей Нуралиева и о том, что его дочь — в наложницах у шейха. Я только сказал, что ты надоумил нас оставить деньги у старика на сохранение.
— Ты солгал!
— Но эта ложь — во благо тебе. Однако если ты не прикусишь язык, то получишь свое в полной мере — по собственной же глупости. Ты ведь тоже оставил деньги аксакалу. Да и не ты один. Другие по твоему совету тоже так сделали. Учти, шейх еще не сказал своего последнего слова.
Их разговор прервал звук пары вертолетов, летевших низко над лесом. Боевики насторожились.
— Не к нам ли в гости? — взглянув в окно, будто самого себя спросил Джамаль и обернулся к Рамзану. — Вот кого нам бояться нужно, а не шейха.
— Расправа шейха пострашней будет, — оставил за собой последнее слово Курбанов.
Вертолетный стрекот удалился, и Джамаль, молитвенно воздев руки, произнес:
— Слава Аллаху!
Курбанов же ликовал душой: «Поднялись федералы, поднялись! Теперь всех бандитов разыщут!»
От вертолетов трудно скрыться, но и обнаружить с воздуха разбежавшиеся по горам группы боевиков тоже нелегко. Вертолетчики пристально всматриваются в поросшие соснами склоны гор, в берега речушек, в расщелины. Вместе с ними через открытый иллюминатор ведет наблюдение бортстрелок — ничего подозрительного.
— Как будто сквозь землю провалились! — пытается перекричать шум работающего двигателя один из вертолетчиков.
— По пещерам расползлись. А вообще их здесь, в горах, тьма-тьмущая.
Командира экипажа вызывают на связь:
— Обнаружена небольшая группа. Квадрат пять.
Второй вертолетчик рассматривает горы в бинокль. Ни одной живой души. Машина делает разворот и вновь заходит в названный квадрат.
— Вот они!
— Где?
— Вон, на склоне горы.
— А не наши ли это спецназовцы? — сомневается командир. И тут же запрашивает землю: — В чем одеты? Уточните, какая на боевиках одежда?
— Куртки, полушубки… Черные куртки, — слышится в шлемофоне.
— Это они, — с твердостью в голосе говорит командир вертолета и отдает команду:
— На боевой курс!
Завидев несущийся на них вертолет, боевики пытаются скатиться по заснеженному склону вниз. Но всё тщетно. Реактивные снаряды, оставляя за собой дымовой шлейф, разрываются рядом с ними. Некоторые пытаются бежать, но, сраженные пулеметными очередями, падают в снег.
Развернувшись, вертолет продолжает поиск.
Пробираясь к спасительной цели, боевики действуют нагло и ничем не гнушаются. Ночью довольно большая группа вышла к окраине горного селения. Несколько бандитов отправляются по домам. Двое остаются у первого дома, остальные идут дальше. Те, что остались, осторожно подходят к окну, тихо стучат. Внутри послышался шорох, отодвинулась занавеска.
— Чего вам?
— Не бойся, мы свои, открой на минутку.
Хозяин дома еще раз пытается разглядеть в темноте, что за гости пожаловали, и нехотя идет открывать дверь. Как только она отворилась, несколько боевиков ввалились в дом.
— Пойдешь с нами!
— Куда я пойду в ночь, совесть имейте!
На возражения не обращают внимания.
— И прихватишь с собой еще кого-нибудь из своих. Так надежнее будет: сбежишь — придется его убить.
— Нет у вас ничего святого!
— Поговори еще! Быстро одевайся, если жизнь дорога.
Кроме пожилого мужчины в доме только мальчик — его внук.
— Хоть внука пожалейте, замерзнет ведь в горах.
— Не замерзнет. Пошли.
Боевики с пленниками возвращаются к основной группе. Сюда же приводят и других заложников из числа местных жителей.
— Куда вы собираетесь нас вести? — возмущается пожилой мужчина.
— Скоро узнаешь.
Несколько моджахедов, среди которых два араба, отходят в сторону. Один из боевиков, бородатый чеченец, открывает совет:
— Из одиннадцати человек, думаю, надежный щит получится.
— Тоже мне щит, — арабу эта идея явно не нравится. — Ничего из этого не получится. Федералов этим не остановишь.
— Что ты предлагаешь?
— Не ввязываться ни в какие переговоры с федералами. Оставить одного местного, чтобы показал дорогу. Остальных заложников отпустить. И быстро, чтобы успеть до рассвета, перейти границу.
— Ты долго думал, чтобы предложить такую гениальную идею?
— Это единственный шанс.
— Зачем же мы тогда ходили по домам, вытаскивали из теплых постелей людей?
— Может быть, в другой ситуации переговоры с федералами и помогли бы. Но не сейчас. Отпусти людей, мы прорвемся через границу без их помощи. А если Аллах нам в этом не поможет, то погибнем, как настоящие воины.
Боевик-чеченец подошел к заложникам:
— Свободны. Быстро по домам. И попробуйте хоть кому-то проболтаться!
Пожилого мужчину, который собрался было вместе со всеми идти в селение, грубо одернул за рукав:
— А ты останешься у нас. Будешь проводником.
— Дедушка, — захныкал внук.
К деду подошел араб. Пристально глядя в глаза, спросил:
— Давно здесь живешь?
— Я тут родился.
— Это хорошо. Как пройти к Грузии, знаешь?
— Сейчас туда не пройти, снегом все завалило.
— А если подумать? Если согласишься показать тропу, отпустим мальчика. Если откажешься — убьем обоих.
— Что вам мальчишка сделал? Чего вы к нему привязались?
— Повторяю последний раз: соглашаешься показать нам дорогу к границе — мы отпускаем мальчика. Прямо сейчас отпускаем. И доллары тебе даем.
Достает из кармана несколько стодолларовых купюр:
— На, когда вернешься, купишь внуку что-нибудь.
— Дедушка-а-а! — продолжает плакать мальчишка.
Дед засунул деньги в карман, нагнулся и что-то прошептал на ухо внуку. Но тот расплакался еще громче.
— Тихо, мальчик, весь аул разбудишь! Иди домой. Дедушка скоро вернется, — прошипел на ломаном вайнахском араб.
— Делай, как они говорят, за меня не беспокойся, — твердо приказал дед.