…Стрельбу услышал капитан Меркульев, который, получив с пограничной заставы координаты преследуемого, двигался в указанный квадрат. Махнул рукой находившимся рядом пограничникам и рванулся вперед.
Хасан, с трудом выбравшись из укрытия, устремился к речке, перешел ее по перекату и укрылся под размытыми течением корнями векового дерева. Кровь ручьем струилась из раздробленной кисти, бурое пятно расползалось от плеча по всей камуфляжке. Отложив в сторону автомат, Хасан достал индивидуальный пакет, перетянул, орудуя зубами, раненую руку выше локтя. Кровь остановилась. Передохнув немного, вынул из ножен кинжал, отсек раненую кисть и спрятал ее в углублении под корнями. Теряя силы, прислонился головой к толстому корню, напоминавшему лапу огромного паука, и утонул в забытьи.
Напрасно надеялся Хасан пересидеть день и, собравшись с силами, перейти ночью по своей тропе границу. Не подозревал он, насколько крепко взяли его в клещи.
Старший поста наблюдения доложил на заставу:
— Неизвестный, переправившись через речку, затаился. Рядом с подмытым деревом. Предполагаю, хочет дождаться темноты. Принимаю решение возглавить наряд из трех человек для его задержания.
— Мы видим его, — прозвучал ответ с заставы. — Капитану Меркульеву даны точные координаты. Он ближе вас к цели. Но и твое решение верное — действуй!
Наряд начал спускаться вниз.
Меркульев тем временем вышел к опушке и запросил заставу:
— Сообщите координаты Османова и Абдуллаева.
— Они не выходили из леса. Неизвестный один пересек пойму и перешел речку.
— Плохо дело! — вырвалось у Меркульева. Подозвал подчиненных и приказал ефрейтору Александровичу: — Нужно найти Османова с Абдуллаевым. Стрельба была левее. Вот мой индивидуальный пакет на всякий случай.
Меркульев с Бабиковым продолжили погоню вдвоем. Осторожно вышли из леса и остановились на опушке за кустами. Осмотрели пойму. Внизу были явственно видны следы. Заметили и пограничный наряд, спускавшийся со стороны седловины, от поста наблюдения.
— Не будем их ждать и терять время. Ты берешь на сотню метров левее, переходишь речку и заходишь к дереву с тыла. Я действую правее. Нападаем одновременно, по моему сигналу.
В доме Нуралиева закончили допрос боевиков. Турка увели в подземный бункер, выставив охрану не только у входа, но и внутри помещения. Командир вымпеловцев распорядился:
— Глаз не спускать. Он только с виду овечка.
В комнате, из которой начинался засыпанный землей спуск в подземелье, ломами вскрыли полы и начали раскапывать проход, выбрасывая землю через окна. Основная рабочая сила — боевики, переодетые по приказу Турка в гражданскую одежду. Часть пограничников тоже участвует в расчистке завала — ведь внизу ждут помощи люди. Другие бойцы стоят вокруг с автоматами наизготове.
Наконец, лопата Нуралиева, который работает особенно рьяно, упирается в горбыль. Пограничники отводят боевиков в сторону и ломают перемычку. Расчистив завал, образовавшийся при взрыве, проходят через первую комнату, открывают дверь во вторую. Девушки-наложницы сидят на полу плотной кучкой, дрожа от страха, а их заслоняет собой изможденный донельзя пленник.
Керим Нуралиев вошел в комнату одним из первых. Дочь, увидев отца, бросилась в его объятья и потеряла сознание. Керим бережно понес ее на руках наверх.
Остальные наложницы заплакали от радости, а пленник, шагнув к топчану, сел на него, совершенно обессиленный. Когда его, поддерживая под руки, повели наверх, он заговорил:
— Я один остался жив. Всех остальных зарезали. Я их закапывал. Под гогот боевиков. Я покажу то место, где несчастные засыпаны землей. Турок снимал казнь на камеру. Найдите ее.
— Найдем. Обязательно найдем.
Близилась к развязке погоня за Хасаном. Меркульев и Бабиков с двух сторон осторожно приблизились к укрытию бандита. Чуткий слух у Хасана. Насторожился, приподнял голову. Поднял автомат здоровой рукой. Меркульев в это время взмахнул рукой и устремился к дереву. Бабиков тоже рванулся и почти наткнулся на ствол автомата. Еще миг, и… Меркульев буквально перелетел через корневище и резко ударил правой ногой по руке с автоматом, а левой — по голове. Очередь прошила пенящуюся поверхность реки и бесследно исчезла в синей воде.
— Ну что, горный амир? Приехали?
Хасан молчал. Он уже ничего не слышал и не видел.
— Кажется, готов, — заключил Бабиков, еще не оправившийся от шока.
Присели, переживая случившееся.
— Спасибо, Батя. Прав был Османов, когда утверждал, что вы не прячетесь за солдатские спины. Клянусь, что никогда больше не подведу вас.
— Да ну, брось, сейчас не время об этом. Давай лучше решим, как поступим с этой дрянью. Вытаскиваем его из гнезда паучьего или пусть лежит до прибытия тех, кому положено принять труп?
— Да ну его, кровососа. Слишком много чести. Пусть в норе своей остается.
Меркульев достал радиотелефон и доложил начальнику пограничного отряда:
— Бандит обезврежен. К сожалению, взять живым не удалось. Полагаю, что уничтожили Хасана. Османов и Абдуллаев вели в лесу бой. Что с ними, пока не известно.
— Оставайся на месте, Пров Дмитриевич. К нам в отряд вылетел генерал Протасов. Он хочет лично ознакомиться с обстоятельствами ликвидации столь важной птицы.
— Стервятника.
— Да, так точнее. В общем, будь на месте. Я прилечу вместе с Протасовым.
— Понял, — Меркульев отключил телефон и приказал Бабикову: — Оставайся здесь. Встретишь наряд с поста наблюдения и направишь по моему следу. Я — на помощь Александровичу.
— Разрешите мне, товарищ капитан?
— Считаешь, что ты устал меньше меня?
— Нет, не поэтому. Наряду с поста вы сможете приказать, а меня они могут не послушаться. Да и генерала, если прилетит, лучше вам встретить.
— Не хитри! А впрочем, ступай. Как найдете Османова с Абдуллаевым, дай знать. Две автоматные очереди.
Тем временем Александрович, прочесывая лес близ опушки, наткнулся на Османова. У сержанта была прострелена грудь. Он был без сознания, но дышал. Александрович осторожно перевернул его на спину, расстегнул камуфляжку, поднял майку и, зажав тампоном рану, туго перебинтовал грудь. Османов застонал и открыл глаза.
— Сережа?
— Я! — обрадовался Александрович. — Капитан с Остапом, похоже, Хасана завалили.
— А Абдуллаев где? Как он?
— Пока не знаю, буду искать.
— Он ведь близко был. Вон в той стороне, — хотел показать рукой, но не смог. — Прислони меня к дереву. Иди к нему.
Абдуллаева Александрович нашел быстро. Тот сидел, опираясь спиной о толстый ствол. Встретил Сергея вопросом:
— Равиля видел? Что с ним?
— Живой. Грудь прострелена. Перебинтовал я его. Пришел в сознание. Давай и тебя перебинтую.
Абдуллаев был ранен в плечо и грудь. Закончив перевязку, усадил товарища поудобней.
— Я — на опушку. Помаячу, чтоб нас заметили. Потом перенесем вас к речке, где вертолет сможет сесть.
— Хорошо.
Александрович вышел на опушку и сразу же увидел Бабикова, торопившегося к лесу. Тот взял метров на пятьдесят правее, чем следовало.
— Остап, сюда! — замахал руками Александрович.
Бабиков подбежал.
— Ну, как?
— Живы.
Бабиков вскинул автомат и дал две длинные очереди.
— Наряд с поста идет. Видишь?
— Вижу, — кивнул Александрович. — Далековато они. Может, сами попробуем понести ребят? На руках, поочередно.
— Нужно только носилки соорудить. Две камуфляжки рукавами в слеги — и все дела.
Быстро срубили штык-ножами два деревца, сняли камуфляжки, продели рукава в слеги. Первым вынесли из леса сержанта Османова. К этому времени к опушке подошел наряд с поста наблюдения. Двое пограничников, сняв свои камуфляжки, взяли носилки с Османовым и понесли к реке. Третий остался, чтобы помочь приготовить носилки для Абдуллаева.
Через сорок минут в пойме реки приземлился вертолет. Первыми из него выскочили врач и медсестра и сразу же принялись обрабатывать раны — сначала у Абдуллаева, затем у Османова.
Капитан Меркульев доложил прибывшим на вертолете генералу Протасову и полковнику Котову:
— Неизвестный, предположительно горный амир Хасан, обезврежен.
— Не амир, а уголовник, находящийся в федеральном розыске, — поправил его Протасов. — Всю нечисть с бандитскими наклонностями собрал так называемый джихад. А разные спецслужбы через всяких Соросов оплачивают их мерзкие преступления.
Немного успокоившись, попросил Меркульева:
— Ну, а теперь расскажи, что здесь произошло?
— Улизнуть хотел бандюга. Тайный ход был прорыт прямо из дома к склону горы. Османов с Абдуллаевым засекли его и пошли по следу. Меня с Бабиковым и Александровичем вела застава. Османов и Абдуллаев вступили с ним в перестрелку.
Крепко зацепили бандюгу, вот мы его, истекающего кровью, и взяли.
— Ничего себе — истекающего? — забыв о субординации, воскликнул стоявший рядом Бабиков. — Батя меня от смерти спас, выбил у бандюги автомат из рук.
— Неисправим ты, Пров Дмитриевич. Послушаешь тебя — ты вроде бы в горы только на прогулки ходишь и пустяшными делами занимаешься, — махнул рукой генерал и направился к раненым.
— Ну, как дела, герои?
— Какие мы герои? — с трудом ответил Османов. — Переиграл он нас.
— Как это — переиграл. Победа — за вами!
— Не утешайте, товарищ генерал. Если бы не Абдуллаев, добил бы он нас. Но достал его Абдуллаев, молодец.
— Если подтвердится, что именно Хасана он подстрелил, на Героя представлю. Все, кто его задерживал, будут награждены.
— Спасибо, конечно, за высокую оценку. У меня в госпитале будет много времени. Подумаю, как улучшить нашу боевую выучку. Чтобы в горах не уступать бандитам.
— Выходит, не бросишь пограничную службу?
— Я же — строитель. На гражданке от меня больше пользы.
— Ну, а если прапорщиком — останешься?
— Надо подумать, товарищ генерал.
— Выздоравливайте, сынки. Мы будем вас ждать.