Антон Павлович сел на любимого конька и собрался со вкусом поговорить о том, что его, как патриота, волновало, однако Петя был начеку.
– Кто же все-таки в меня стрелял? – сменил он тему разговора. Говорить сейчас о высоких материях и интригах не хотелось. При малейшей попытке вдуматься в слова чекиста немилосердно начинала болеть голова. Петя не стал и вслушиваться.
– Есть у меня некоторые предположения, – туманно ответил Антон Павлович. – Надо проверить кое-что.
– Что же мне теперь делать? Надо, наверное, как-то Рустему сообщить.
– Не надо. Насчет того, что делать дальше…
Что хотел сказать ему Антон Павлович, осталось несказанным. Дверь в палату отворилась, и на пороге появилась Мария Семеновна. В руках она держала увесистый сверток, издававший сладкий дух печева.
– Мама? – обрадованно привстал парень.
– Я тебе вот пышек принесла. – Мария Семеновна засеменила к тумбочке у изголовья кровати и плюхнула на нее свою ношу.
Показалось ли парню, но двигалась мать чуть более легко, чем обычно, особенно учитывая артрит, всегда обострявшийся в это время года.
– Мам, как твой артрит? Не беспокоит?
– Слава богу, Петенька.
Парень алчно втянул носом аромат свежеиспеченных пышек и нетерпеливо затеребил узлы платка. В платок мать замотала блюдо с пышками для сохранения тепла. Тот посопротивлялся жадным Петиным рукам, но сдался, открыв взглядам свое содержимое. Пышки были волшебны. Пухлые, нежные, с белыми бочками и коричневатым верхом. Сверху их щедро припорошила сахарная пудра, подобная первому снежку. Волна исходившего от них аромата сбивала с ног, провоцировала обильное слюноотделение и заставляла забить на диету.
– М‐м, пышечки! Щас покушаем! – Неизвестно откуда материализовавшийся Шотик Арменович собрался было цапнуть одну из пышек, но на него прикрикнули. Прикрикнули зло.
– Куда руки тянешь?!
– Мария Семеновна? – растерянно пробормотал тот.
Петя тоже смотрел на мать с удивлением. Мария Семеновна любила людей, любивших ее печево. Бесцеремонность Арменовича была игрой, от которой ранее Мария Семеновна получала немалое удовольствие. Поэтому сейчас ее злость, ее неприязненный голос выглядели по меньшей мере странно.
– Я бы на вашем месте эти булочки есть не стал, – раздался спокойный голос Антона Павловича.
Петя с Арменычем удивленно посмотрели на чекиста, но напрашивающийся вопрос задать не успели.
Маленькая старушка с серебристыми кудряшками и васильковым взглядом слегка выцветших глаз начала трансформироваться в нечто непотребное. Представшее перед публикой спустя минуту существо походило на Марию Семеновну, но Марией Семеновной не являлось. По крайней мере, Петя никогда не видел у матери светившихся красным глаз и шилоподобных зубов. Существо ощерилось, явив частокол острейших клыков, зашипело, а потом растаяло в воздухе, оставив после себя запах срезанных цветов.
– Что… – выдавил из себя Петя.
Шотик Арменович же просто плюхнулся на Петину кровать. Выглядел он бледным.
Чекист бросил озабоченный взгляд на старика, но, видимо, не счел ситуацию критической.
– Петр, отодвинься от тумбочки как можно дальше.
Петя повиновался, хотя, на его взгляд, опасности не было. Булочки оставались булочками, даже если их напичкать сильнодействующим ядом. Как же он ошибался!
Антон Павлович достал из кармана ярко-красный камушек, расположил его на ладони и легонько дунул. Спустя секунду камушек стал диском, а еще полсекунды – сменил цвет, став синевато-белым. Что интересно, держался он на ладони, как будто надежно приклеенный. Быстро, но без всякой суеты чекист направил ладонь с прилипшим диском на узел с пышками. Сначала ничего не происходило, но вот пышки задрожали, словно в мареве, расплылись, а затем взглядам удивленных зрителей предстали… грибы. В чем-то они походили на обыкновенные березовые опята, но зеленого цвета и с резко сужавшимися к концу шляпками. Грибы неприятно колыхались.
– Какая прелесть! – восхитился Антон Павлович. – Боевая модификация! Попадает под пункт 302.5.3 галактического закона о выращивании растений-хищников. Штраф попавшейся на их выращивании планете – пять годовых бюджетов и открытие своего рынка для товаров других планет без права протекции местных производителей.
Восхищаясь, он не забывал держать диск направленным в сторону зеленых грибов. Под его непонятным воздействием они нехотя сморщились и с громким звуком «плюх» превратились в лужицу слизи того же цвета.
– Вот так, – удовлетворенно произнес Антон Павлович, опуская руку и затем поворачиваясь к Пете: – Собирайся.
– Куда?
– Как куда? В надежное место под надежную охрану. Здесь, как ты понимаешь, оставаться опасно. Кстати, предваряя вопросы: это была не твоя мать, настоящая Мария Семеновна сейчас находится дома. Чей это был засланец, я думаю, ты догадался, а также догадался, зачем он приходил.
Петя молча кивнул.
– Ранение у тебя легкое. Пуля прошла через мягкие ткани, не задев ничего важного. Самое неприятное, что у тебя есть, это небольшая потеря крови. Через недельку-другую будешь как новенький. Собирайся, – повторил чекист.
– А что это за зеленая лужица? – Арменыч уже откуда-то достал дешевую шариковую ручку и тыкал ею в слизь.
– А это… Насекомое.
– Опасное? – вопросил Шотик Арменович. От любопытства его и так немаленький нос, казалось, зашевелился.
– А то, – подтвердил Антон Павлович. – Крайне опасное. Чем-то похож на наших паразитов. Крейлили… это его название, – пояснил он, – проникает в мозг крупного существа и откладывает там яйца, погибая при этом сам. Вылупившиеся из яиц личинки начинают поедать мозг, в котором живут. Это для них и еда, и дом. Их носитель погибает, когда они выходят наружу. Есть у них маленькая особенность: они испускают волны, заставляющие жертву принимать их за вкусную еду. То есть жертва добровольно сует их в рот. На планетке, откуда крейлили родом, разум так и не развился, и о них бы никто не знал, если бы не шаловливые мозги некоторых ученых. Вот что надо бы съесть, – в сердцах добавил чекист. – Избавились бы от кучи проблем. Нашлись службы, оценившие возможности крейлили обманывать жертву. Над ними поработали на генном уровне и в результате получили оружие для тайных войн. Теперь они не едят мозги, а заставляют жертву совершить угодное их создателю действие – от самоубийства до посещения театральной премьеры. После чего погибают, не оставляя следов.
– Не такая уж и плохая вещь, – задумчиво произнес Арменыч. Судя по всему, он уже отошел от первого шока. – Можно, например, заставить человека вести правильный образ жизни.
– Нет уж, человек должен стараться сам, – возразил Антон Павлович. – Ко всем гадостям, только средства физического программирования человека нам не хватало до полного счастья. Все культурные модификации крейлили запрещены. За это предусмотрено суровое наказание.
– Что-то они слишком прямолинейно действуют для таких изощренных лжецов, – задумался Петя. – Вы же говорили, что они хитрые и коварные, что прямо ух!
– Торопятся, – объяснил Антон Павлович. – К тому же не забывай: кто на Земле может знать о крейлили? И потом, Рустем думает, что имеет дело с обычными земными спецслужбами, он не подозревает, что я тоже в игре. Поторопись, – обратился он к парню.
Петя, увлекшийся рассказом, спохватился и зашарил глазами по комнате в поисках одежды. Та, аккуратно сложенная, обнаружилась на стуле справа. Одеваться с больной рукой было неудобно. Штанины перекручивались, сопротивлялись. Майка наделась на удивление легко, а вот с рукавами свитера пришлось помучиться. Петя еще порадовался, что они достаточно широкие, чтобы под них влезла толстая повязка. Помочь ему никто не догадался, а может, на сторонний взгляд, он действовал достаточно ловко.
Но наконец все получилось.
– Я готов. Куда мы идем?
– В Маратов дом.
– Куда? – не сдержался парень. Он ожидал всего, вплоть до подземного бункера, но чтоб Маратов дом?
– Самое надежное место, – подтвердил чекист.
– Да?
– Не сомневайся. Там тебя защитит сила, которая иногда может больше, чем все живые, вместе взятые.
Идея жить рядом с призраком не прельщала.
– Слушайте, а почему бы вам просто не арестовать Рустема? Пригрозить там. Вы же смотритель Заповедника! Наверняка полномочия у вас есть.
– Не могу, – развел руками Антон Павлович. – Рано. Мы находимся в стадии сворачивания операции. Никто не должен знать, что я, смотритель Заповедника, играл в свою игру. Надеюсь, ты это понимаешь. И во‐вторых, даже если с этой стороны все чисто, у меня нет оснований. Но даже при их отсутствии выдворять нарушителя нужно сразу. Конечно, мы это сделаем, но в нынешних условиях на это требуется время.
– А сейчас что было, не основания? – подал голос Арменыч.
– Нет, – с сожалением покачал головой чекист. – Мы же только предполагаем, что покушение совершил Рустем. Это мог быть любой другой инопланетянин, проникший на Землю. Презумпция невиновности – она везде презумпция невиновности. Доказательств его вины нет. Заявить, что он со злым умыслом нарушил границы Заповедника, я тоже не могу. Меня спросят: «Где ты был раньше?» – что я отвечу? Открываться нельзя, тогда всем планам конец.
– А как же я? – подал голос Петя. – Меня убьют – это фигня, да? Главное, чтобы планы не порушились?
– Родина превыше всего. – Фраза чекиста прозвучала негромко, но так внушительно, что Петя заткнулся. – Мы сможем тебя защитить, не беспокойся, – уже мягче проговорил Антон Павлович. – Мне нужны только сутки. Потерпи.
– Надеюсь, меня не замочат за это время, – проворчал парень. Но обещанию Антона Павловича обрадовался. Шеф Специального отдела, как он успел убедиться, слов на ветер не бросал.
Они не торопясь шли к Маратову дому. Петя с удовольствием вдыхал терпкий осенний воздух, Шотик Арменович, взявшийся их сопровождать, курил. Антон Павлович сосредоточенно молчал, что-то обдумывая. Уже на подходе к дому он задал неожиданный вопрос: