– Никто не боится! – воскликнул рыбак. – Вот увидите.
Каролос шагнул вперед и молниеносно ударил мужика кулаком в лицо. Понс Гарпун упал и остался лежать без сознания.
– Еще помощники? – спросил Каролос. Единственный глаз резко дергался, по-очереди заглядывая в лица собравшихся.
Люди стали угрюмо расходиться, кто-то поднял рыбака под мышки и оттащил к крыльцу ближайшей хижины.
Каролос уже шел к погодной станции, мы поспешили за ним.
– Это он не со зла, – объяснил Ульрих, складывая белесые брови домиком. – Просто навидался всякого. Лучше так, чем после ареста подсчитывать изувеченные трупы добровольцев и писать рапорт.
Я кивнул, вспомнив последствия заварушки, которую устроил де Кола.
У парадного входа башни мы остановились и перевели дыхание, восстанавливая запас сил до максимума. Доносился шум волн, ветер лениво покачивал флюгер на крыше, поворачивая стрелку вправо-влево, словно играл в считалочку. Ульрих постучал.
Дверь открыл Кельвин и захлопал глазами, увидев маршальские кители и сверкающие звезды на кожаных шляпах. Курительная трубка выпала у него изо рта и глухо стукнула об пол.
– З-здравствуйте, – сказал он.
– Где Фабиан Кульм? – мягко спросил Ульрих.
– Мам, пап? – неуверенно позвал Кельвин.
Из смежной с холлом комнаты показалась жена Фабиана и замерла в дверях, беззаботная улыбка слетела с губ. На лестнице раздался топот – ученый торопливо спускался. Правая рука Каролоса лежала на рукояти сабли, левой он достал из кобуры кавалерийский пистолет.
Фабиан увидел маршалов, глаза расширились, полностью заполнив стекла очков. Он посмотрел на меня и дернул уголком рта. Однако ученый продолжил спускаться твердым шагом и подошел к нам с непроницаемым выражением лица.
– Добрый день, офицеры. Выйдем наружу, кажется, вы смущаете мою семью.
В напряженном молчании мы вчетвером вышли на крыльцо башни, Фабиан притворил дверь и сказал:
– Фабиан Кульм, фламин Голубого баала, старший научный сотрудник Погодной обсерватории Бовангры, заведующий Ормской гидрологической и погодной станцией, к вашим услугам.
– Ульрих Янсон, маршал четвертого ранга Международной службы маршалов по надзору за темным наследием. Вы обвиняетесь в исследовании и применении гоэтии. Исследование карается штрафом от пяти тысяч марок или тюремным заключением. Практика карается пожизненным заключением или казнью через повешение.
"Пожизненное заключение, – подумал я, – пожизненное заключение за практику гоэтии". Из любой тюрьмы можно сбежать, но дальнейшая игра станет явно сложнее. А вдруг казнь приравнивается к гибели в смертельной дуэли, и персонаж стирается? Кажется, я рискую сильнее, чем предполагал. Ульрих продолжал:
– Обвинения могут быть сняты в дальнейшем, но сейчас я прошу ваши запястья, – баргенец вытянул перед собой кандалы с непонятными серебристыми надписями вдоль браслетов.
– И что потом? – спросил Фабиан, игнорируя наручники. Солнечный свет бликовал в линзах очков, не давая различить выражение глаз.
– Мы проведем на станции обыск, после чего доставим вас в отделение. Если имеет место ошибка, то вам нечего опасаться.
– Мне нужно сказать семье, – медленно сказал Фабиан и двинулся к двери.
Каролос выхватил пистолет и нацелился на ученого.
– Только после того, как наденете наручники, – сказал Ульрих мягким голосом, но бескомпромиссным тоном.
Фабиан оглянулся на море и некоторое время смотрел на волны, глубоко вдыхая бриз. Когда он оторвал взгляд, то я увидел струйки слез, текущие из-под очков.
– Я никогда не использовал гоэтию во вред, – сказал он, качая головой. – Только ради науки. С помощью духов я исследую тайны океана, они собирают сведения, ныряют на глубины, недоступные человечеству, понимаете? Я предсказываю морские штормы и погоду на суше. Это все на благо человечества.
– Руки, – сказал Каролос.
Фабиан вздохнул. Слезы высохли, словно на внутреннем море наступил отлив.
– А ведь мы неплохо поладили, сэр рыцарь, – сказал Фабиан. Жаль, что ты ошибся.
– В чем? – спросил я.
– В выборе стороны. И я не о Службе маршалов, – он подмигнул мне, и в этот момент его глаза стали полностью черными.
Я вздрогнул от внезапной музыки – вдарили тяжелые гитары, закричал дикий языческий хор. Каролос выстрелил. Пуля попала в чернокнижника, но, коснувшись щеки, растворилась в черной дымке.
Фабиан взмахнул рукой – с ладони сорвалось несколько капель крови – на землю упала и разбилась глиняная баночка. Завыл ветер, поднимая песок и вырывая чахлые кустики, флюгер на крыше завертелся бешеным пропеллером. Солнце померкло от сгустившихся туч.
Каролос стрелял, но здоровье чернокнижника не уменьшалось. Я увидел две длинные тени, расходящиеся от ступней Фабиана в разные стороны: одна из теней становилась короче после каждого выстрела. Я применил Финишную прямую, протрубил в рог, и атаковал Фабиана из винтовки.
Чернокнижника обуяло пламя – Ульрих держал в руках массивную пушку с баллоном у основания, из дула вырывалась узкая струя горящего газа. Одна из теней пропала, начала сокращаться вторая. Тут Фабиан вскинул руку.
– Рапинай! – хрипло крикнул Каролос. – Не кучковаться!
Огромная голова с развевающимися седыми волосами с хохотом раскрыла клыкастую пасть и обрушилась на Ульриха, с ходу отняв две сотни хитов. Тот встретил духа потоком огня. Рапинай зашипел по-звериному и стал летать вокруг Ульриха кругами.
Маршал вертелся на месте, огонь отпугивал духа, мешая им управлять, но огнемет не поспевал за резкими движениями и расплевывал топливо попусту, не нанося рапинаю вреда. Поток огня прекратился, Ульрих отбросил пустой баллон и отбежал к стене башни, занявшись долгой перезарядкой.
– Прикрой! – крикнул он.
Каролос прекратил расстреливать чернокнижника и в молниеносном прыжке очутился между Ульрихом и летящим духом. Рапинай раскрыл пасть, но Каролос выхватил саблю, блеснувшую серебряным покрытием, и встретил атаку натиском из десятка взмахов, слившихся в завесу серебристых росчерков. Дух взвыл и отпрянул, описывая широкую дугу. Прибрежный песок взвивался за ним клубящейся полосой. Солнце совсем заволокло.
Навык Стрельба повышен до 25
От моей стрельбы толку было меньше всего. Возникла идея. Я подбежал к Фабиану вплотную и применил Тычок, намереваясь прервать управление духом, если такое возможно. Однако разница почти в десять уровней дала о себе знать. В попытке сбить чернокнижника с ног я упал сам. Поднявшись, я атаковал штыком со спины, нанося критический урон.
Навык Фехтование повышен до 13
Навык Скрытность повышен до 9
Пользуясь тем, что не встречаю контратаки, я размахивался со всей силы, штык врезался в незащищенную спину, но оставлял только клубящиеся росчерки, словно я вспарывал густой серый дым.
Навык Фехтование повышен до 14
Характеристика Сила повышена до 24
Тень чернокнижника укорачивалась едва заметно. Гад даже не соизволил обернуться, увлекшись управлением, словно ребенок с радиоуправляемой машинкой.
Со скоростью ракеты рапинай летел в сторону Каролоса. Когда рапинай должен был врезаться в маршала, тот прыгнул вертикально вверх, выгнувшись в воздухе и расправив руки, словно акробат. Дух пролетел мимо и был вынужден снова описать дугу, чтобы вернуться к месту боя. Несколько секунд передышки.
Навык Тактика (командование) повышен до 8
Снова зашипел огнемет, охватывая чернокнижника пламенем, которое тот будто не замечал. Последняя тень таяла, но сам Фабиан был здоров и до сих пор направлял духа. Хищная голова врезалась в Ульриха и протащила на полсотни метров вглубь берега. Маршал прокатился кубарем, ломая кусты и врезался в дюну, подняв столб песка. Рапинай набросился на него, чтобы добить, но струя огня прогнала духа. Здоровенная фигура Ульриха, шатаясь, поднялась над барханом. Он запрокинул голову, выпивая лечебное зелье.
Воздух разрывали мощные выстрелы кавалерийского пистолета. Вокруг Каролоса, как электрон вокруг ядра атома, мельтешила синяя искра, отпугивающая духа. У маршала оставалось около трети здоровья.
Рапинай повернулся ко мне. Старческое лицо с горящими мистическим светом глазами излучало ненависть ко всему миру, в окаймленной клыками пасти пульсировал красный огонь.
Я понял, что зря недооценил способность Пружина – сейчас неплохо было бы увернуться. Рефлексивно я использовал несколько пластырей подряд, сознавая, что это вряд ли поможет выдержать атаку.
Рапинай кинулся на меня, и тут Каролос достал духа саблей. Покрытый серебром клинок полоснул голову от виска до нижней челюсти и раскроил. Из раны вырвались красные лучи. Дух задрожал и пропал в пене из черных пузырей.
Навык Тактика (командование) повышен до 9
В бестиарий добавлен Рапинай
– Из тебя вышла отличная приманка, сэр рыцарь! – прокричал Каролос, вытирая лоб рукавом кителя. Смуглое лицо амахага застыло в зверской улыбке, глаз светился боевым безумием. – Добиваем чернокнижника!
Вихри улеглись, тучи песка стали медленно оседать. Но боевая музыка еще звучала волнующими аккордами.
Прихрамывая на обе ноги возвращался Ульрих. Он упорно продвигался к нам, но слишком медленно, чтобы как-то помочь. Опустошенный огнемет маршал заменил на серебряную булаву. Запас сил у всех был на нуле. Каролос всадил пулю чернокнижнику в голову, тот в ответ улыбнулся и сказал:
– Как говорится в учении о Пути, жалость спасает жизни. И правда! Мне было жаль тратить на вас жемчужину сагана, и поэтому вы живы. Однако щедрость тоже похвальное качество, верно?
Наши с Каролосом пули врезались в грудь чернокнижника, укоротив тень до обрубка длиной в локоть.
Дверь башни приоткрылась. Услышав, что воющий дух пропал, вышел Кельвин, а за ним и жена Фабиана. Она дотронулась до плеча мужа и отдернула руку, прижав ее ко рту. Лица у них были белые, мимика заморожена страхом. Фабиан оглянулся на семью и сказал голосом, дрожащим от сочетания нежности и напряжения: