– Ты поговоришь с агентом Клири? – спросила она Гарсиа.
– С настоящим фэбээровцем? Это большая честь для меня. – И он протянул Анджеле виноградную жвачку.
– Я думаю, все-таки есть способ закончить это дело как надо, – сказала Эрин.
– По-моему, ты абсолютно права.
К машине подошел Шэд, держа в руках обеих Барби так, как будто это были не куклы, а два куска динамита.
– С тебя причитается, – обратился он к Эрин.
Она не смогла удержаться от смеха.
Отведя ее в сторону, он рассказал ей, как они с Гарсиа обнаружили мертвого Малкольма Молдовски в ящике для рыбы. Эрин была ошеломлена. В свою очередь, она шепотом поведала Шэду о выходках одуревшего от наркотиков Дэррелла Гранта. Шэд великодушно предложил немедленно превратить его в сырье для собачьих консервов.
– Спасибо, не надо, – отказалась Эрин. – Пока мы с Анджи вне опасности. Мы решили взять отпуск, и он начинается прямо сегодня.
– Что ж, вы вполне его заслужили, – ответил Шэд, думая о том, как ему будет не хватать ее.
Дэвид Лейн Дилбек, мнивший себя великим оратором, счел, что сумеет выпутаться без посторонней помощи, исключительно благодаря красноречию. Чтобы вызвать большее доверие к своей особе, он демонстративно отверг предложение связаться с адвокатом. Агенты ФБР усадили его на бампер машины и, образовав полукруг, как племя, внимающее своему вождю, стали слушать. Клири позволил сержанту Гарсиа присоединиться к ним.
Детектив откровенно наслаждался этой сценой. Лунный свет, треск сверчков, шуршание тростника – сплошная романтика!
– Вот еще бы костер разложить, – шепнул он Тому Клири.
Дилбек изложил свою, весьма впечатляющую версию происшедшего. Фэбээровцы записывали в блокнотах при свете крошечных лампочек, вмонтированных в авторучки. Гарсиа мысленно посочувствовал их секретаршам.
Когда конгрессмен закончил, агент Клири сказал:
– Давайте уточним: значит, вы являетесь жертвой, а не преступником.
– Совершенно верно. Меня привезли сюда под дулом пистолета.
– Гм, – произнес Клири.
Эл Гарсиа подумал, что в данном случае следовало бы ответить более определенно: скажем, рассмеяться или засвистеть.
– Она уже несколько недель охотилась за мной, – продолжал Дилбек.
– Значит, – проговорил Клири, – вы сидели один-одинешенек на яхте, готовя очередную речь для предвыборной кампании, когда внезапно эта сумасшедшая ворвалась в каюту и попыталась соблазнить вас?
– Да. Она угрожала мне, – с готовностью подхватил Дилбек. – А когда я отверг ее домогательства, она впала в ярость.
– И, для того чтобы попытаться соблазнить вас, она надела девятидолларовый хлопчатобумажный бюстгальтер какой-то никому не известной фирмы?
– Нет, на ней был красный. Весь кружевной. И трико от Пейсли – знаете, такое: полоска ткани шириной в дюйм, и ничего больше. Это потом уже, когда мы сидели в машине, она переоделась во все белое.
Агент Клири поправил очки.
– Значит, мы должны поверить, что миссис Грант похитила вас, преследуя сексуальные цели. Я правильно сформулировал?
– Она влюбилась в меня, – заявил конгрессмен. – Вам наверняка приходилось слышать о подобных печальных историях.
– Оказывается, такое случается и с политиками? – ехидно вставил Гарсиа. – А я-то думал, что только с рок-звездами.
Клири чуть повысил голос, призывая к порядку:
– Мистер Дилбек, объясните, откуда у вас на груди взялась эта рана.
– Это она укусила меня. Как дикий зверь!
Клири спросил, кто мог бы подтвердить, что Дилбек подвергался преследованиям со стороны стриптизерши.
– Только один человек, – ответил конгрессмен. – Его зовут Малкольм Дж. Молдовски. Он может подтвердить каждое мое, слово.
– Вряд ли, – усмехнулся Гарсиа.
– Что вы хотите сказать? – проблеял конгрессмен.
Гарсиа повернулся к Клири.
– Я могу сказать ему?
– Да, говорите.
– В чем дело? – насторожился Дилбек.
– Ваш друг Малкольм, – отчеканил детектив, – спит вечным сном в окружении рыб.
Конгрессмен боком свалился с бампера. Агентам, людям дисциплинированным, ничего не оставалось, кроме как броситься вытаскивать его из грязи.
Клири вздохнул и нахмурился.
– По-вашему, это было действительно необходимо? – спросил он, обращаясь к Гарсиа.
В кабине «каприса» сидели двое мужчин. Гарсиа, покачивая коленом, на котором стояла бутылка пива, поднес к самому лицу конгрессмена золотой браслет.
– Это вы его потеряли?
Дилбек холодно отвернулся.
– Меня спрашивали насчет того, хочу ли я нанять адвоката. Так вот, я передумал.
– Слишком поздно. – Гарсиа выдул из жвачки большой пузырь, который с треском лопнул. «А не так уж плохо идет темное пиво „Бекк“ с виноградной жвачкой», – подумал он. – Вам каюк, мистер, – сказал он, подбрасывая браслет на ладони.
– Послушайте...
– Помолчите-ка, мистер, – перебил его детектив, – и постарайтесь понять, что тут произошло. Федеральное бюро расследований получило анонимный звонок: сообщали, что только что имело место похищение. Предполагаемый похититель – член конгресса Соединенных Штатов. Предполагаемая жертва – бывшая сотрудница ФБР. Соображаете?
– Эрин работала в ФБР?
– Это не важно. Как бы то ни было, прибывшие агенты обнаруживают подозреваемого – это вы, – раздетым чуть ли не догола и вооруженным мачете. Вы преследуете предполагаемую жертву на поле, принадлежащем Хоакину и Вильфредо Рохо. Дальнейшее расследование установит тот факт, что оружие, использованное при нападении, также принадлежит этой известной и влиятельной семье. А теперь, конгрессмен, я хотел бы, чтобы вы представили себе, как будет выглядеть вся эта информация на первой полосе майамской «Геральд».
Дилбек сидел молча, с отсутствующим видом, раскачиваясь из стороны в сторону и подергивая себя за нижнюю губу. Гарсиа даже подумал, не впал ли он в аутизм[18].
– А сейчас, будь я на вашем месте, – продолжал детектив, – я попытался бы раскинуть мозгами: какое впечатление произведет ваша версия всей этой истории – то есть что вас похитила влюбленная стриптизерша – на семейство Рохо и на всех тех, кто собирается голосовать на выборах. Помните: нет никакого пистолета, нет ни единого доказательства, ни единого свидетеля, который мог бы подтвердить ваши слова. Даже ваш собственный шофер говорит, что все было так, как сказала эта леди.
– Это невозможно, – каким-то странным, утробным голосом прознес Дилбек. – Он не говорит по-английски.
Гарсиа улыбнулся.
– Ваш шофер – очень скромный парень. У него даже имеется диплом об окончании школы управляющих отелями. Он разве не говорил вам?
Дилбек перестал раскачиваться. Он обхватил обеими руками голову и сжал, словно хотел расплющить ее.
– Там, на яхте, был еще один человек, – сухим, скрипучим голосом выговорил он. – Дэррелл... дальше не помню.
– Вы имеете в виду мистера Дэррелла Гранта, которого в настоящее время разыскивает полиция за совершение нескольких тяжких уголовных преступлений. – Пока Гарсиа говорил это, лицо его было наполовину скрыто огромным темно-красным пузырем. – Так что плохо ваше дело, конгрессмен.
– Но как же моя рана? – Дилбек хлопнул себя по перевязанной груди. – Ведь дураку ясно, что на меня злостно напали! – Он начал отдирать клейкую ленту и бинты и возился до тех пор, пока не открылась зияющая кровавая впадина. – Вот, смотрите! – выкрикнул он. – Она же откусила мне сосок! Совсем откусила!
– Я терпеть не могу огорчать людей, – неторопливо, с удовольствием проговорил Гарсиа, – но дело в том, chico, что такие раны как раз свидетельствуют о том, что женщина защищалась от насильника. Когда мужчина придавливает ее к земле всей своей тяжестью, что ей остается делать?
Конгрессмен молча подобрал разбросанные перевязочные материалы и, видимо, не слишком хорошо соображая, что делает, стал неловко прилаживать их на прежнее место.
– Обвинение обожает такие раны, – продолжал Гарсиа. – Вот однажды у нас был случай – жертва почти напрочь откусила насильнику орудие преступления. Так мы его и вычислили – он обратился в местную больницу, сказав, что с ним якобы произошел какой-то несчастный случай во время работы в саду. Ну, мы, конечно, попросили наших врачей сравнить следы от зубов на пенисе этого типа с образцом прикуса жертвы. Присяжные совещались всего полминуты, если не меньше.
Дилбек, словно оглушенный, бессмысленно пялился на свою рану.
– Что же теперь будет? – пробормотал он. – Предвыборная кампания... и все остальное...
– Будь моя воля, – ответил Гарсиа, – я с величайшим удовольствием засадил бы вас за решетку. Но, к счастью для вас, сие от меня не зависит.
Подхватив пустую бутылку из-под пива, он вылез из машины. Вместо него появилась Эрин. Сев, она скрестила ноги и оправила на себе пиджак агента Клири, чтобы быть уверенной, что он прикрывает все, что надо. Она хотела, чтобы ничто не отвлекало Дилбека во время разговора.
– Дэви, – начала она, – ты здорово влип.
Конгрессмен отпрянул назад как ошпаренный, прижимаясь спиной к противоположной дверце.
– Ты ведь даже называла меня «золотко»... – Тон его был исполнен горчайшего упрека.
– Откуда ты знаешь – может, я всех называю так.
– Я больше не люблю тебя! – выкрикнул он.
– Любишь, любишь.
После нескольких секунд молчания Дилбек неловко, запинаясь, пробормотал извинение за свое скотское поведение, потом спросил:
– Ты собираешься подать на меня в суд?
– Это план Б, – ответила она.
– А в чем заключается план А?
– Ты сейчас едешь домой, и с тобой случается сердечный приступ.
Конгрессмен нахмурился.
– Это совсем не смешно.
– Совсем небольшой приступ, – продолжала Эрин. – Ничего серьезного – просто постельный режим, соблюдение диеты и никаких волнений: спокойный, уединенный образ жизни.