х песен советской эпохи, обычно характеризовались в поэзии как заунывные, печальные, тоскливые: «Песня печальная, песня унылая»[1266]; «Звучит гармоника и песня раздается / Такая грустная, что за сердце берет»[1267] и т. п.
2. Изображенная в песне песня посвящена достаточно ограниченному кругу явлений: дружбе / братству / верности («О дружбе школьных дней <…> / Ты песню запоешь»[1268]; «песня единства и братства»[1269]; «песня верности»[1270], счастливой жизни («песня веселого детства»[1271]; песня «о завидной доле, о счастливой нашей судьбе»[1272]; «песню о счастье юность поет»[1273]), миру и труду («Наша песня, вольный вестник, / Славит мир и славит труд[1274]»), Родине, которая начинается «с той песни, что пела нам мать»[1275] («В ней о Родине поется, / О тебе, моя страна»[1276]; «Здравствуй, песня веселого детства, / Славишь Родину ты»[1277]; «Звени, наша песня, / От края до края, – / Песня советской земли!»[1278]; «Лейся, радостная песня, / О нашей стране молодой»[1279]); Советской Армии («Тебе, любимая, родная Армия, / Шлет наша Родина песню-привет»[1280]), партии («Мы за Партией нашей идем / И о ней на просторах Отчизны / Наши лучшие песни поем»[1281]), Ленину (песня «о родном Ильиче»[1282]; «Наш великий вожатый, самый главный учитель, / Эта песня простая посвящается Вам»[1283]; «Слова нашей песни согреты / Глубокой любовью к тебе»[1284]); «Сталину мудрому, родному и любимому»[1285] («радостная песня о великом друге и вожде»[1286]; «о Сталине мудром, родном и любимом / Прекрасную песню слагает народ»[1287]; «О самом первом нашем друге, / О нашем Сталине споем!»[1288]). Формулировки типа: «И, быть может, скоро кто-то / Пропоет и обо мне»[1289] становятся возможными лишь в лирических песнях и не ранее 1960‐х гг.
Содержанием и темой песенного образа является, тем самым, выражение отношения поющих к своей жизни (дружной, счастливой, обеспеченной, изобильной), которая, как сказано в одном известном тексте, даже лучше, чем это обычно изображается в песне («И вот нам живется краше. / Чем в песнях о том поют»[1290]), и к главным ценностным ориентирам: Родине, партии, «родному Ильичу». Именно им поющие дети обязаны своим счастьем и благополучием, а также и тем песням, которые они поют: «И цветы и песни – все для нас, / Мы об этом помним каждый час. / Это нам / Ты, страна, / Родина – моя Отчизна / Все даешь сполна»[1291].
3. Действия песни как явления звучащего, материализующегося в звуке человеческого голоса (в данном случае – коллектива детских голосов), прежде всего, характеризуются со стороны вызываемых ею звуковых ощущений – она «звучит»: «Песня звучит веселей»[1292]; «И опять на лесах новостроек, / Наши песни сегодня звучат»[1293]. Производимый ею звук «звонок», поэтому она не просто «звучит», – она «звенит»: «И будет песня звенеть над тобой в облаках»[1294]; «Песня русская звенит»[1295]; «Пусть звенит в полях и селах песня эта»[1296].
Распространяющийся в пространстве звук/звон песни чаще всего изображается как полет: «Песня весны, лети, звучи»[1297]; «песня летит над планетой, звеня»[1298]; «Песня в поле улетает»[1299]. Поэтому она и сравнивается с птицей: «песня – крылатая птица»[1300]; «лети, наша песня, как птица[1301]»; «И песни наши птицами / Над селами, станицами, / Над Родиной летят»[1302]. Передвигается песня в пространстве очень быстро, стремительно: она не просто летит – она несется, мчится: «Над землей песня звонко несется»[1303]; «Мчись над Родиной труда, / наша песня…»[1304]. Скорость ее полета иногда даже превышает скорость полета птицы: «Летит эта песня быстрее, чем птица»[1305], и сама она приобретает крылья: «Уносится песня на крыльях мечты»[1306]. Поэтический параллелизм «песня – птица» традиционен и логически оправдан; он основывается не только на сопоставлении полета птицы и распространения звука человеческого голоса, но и на сравнении птичьего пения со звучанием песни: «Песни, словно птицы, / В воздухе звенят»[1307]. Пионерская песня подхватила известный, многократно использованный ранее образ («Ой ты, песня, песенка девичья, / Ты лети за ясным солнцем вслед…»[1308]. Песня может передвигаться как в одном определенном направлении («Песни на Юг летят»[1309]), так и разноситься по воздуху во все стороны – литься, веять, виться: «Наша песня вьется ввысь»[1310]; «Светит солнце, вьются песни»[1311]; «Над миром песня мира реет, / Свободна и горда»[1312]; «Взвейся, песня молодая…»[1313].
В своем полете песня не знает никаких границ, преград и пределов; она способна достичь любые сколь угодно отдаленные и скрытые от нее объекты – конечно же, она слышна Сталину в Кремле: «…в Кремле высоком / Слышишь ты, как мы поем»[1314]; «Даже песню Сталин слышит, / Что в степи пастух поет»[1315]; она «звенит в полях и селах» нашей Отчизны, она звучит далеко «над родимым краем[1316]» и разносится ветром по всей родной земле, становясь слышимой на далекое расстояние: «Ветер носит песню новую, далеко она слышна… / Над землею плодородною, что навеки нам дана»[1317]. Она проникает в разные страны света («Песни на Юг летят, / Песни мерзнут во льдах»[1318]), переносясь за пределы отечественного воздушного пространства: «Пусть ветры эту песенку / По свету разнесут[1319]»; «В Праге, Будапеште, Польше / Нашей песни слышен зов»[1320]. «Не ведая преград», песня «летит над всей планетой»[1321]: «Песня дружбы, лети над планетой»[1322]; она достигает облаков: «И будет песня звенеть над тобой в облаках[1323]» и даже космических пространств: «Эта песня дерзкая, / Песня пионерская, / Ей доступна дальняя звезда!»[1324]. Таким образом, она охватывает своим звучанием весь земной шар, весь мир, всю вселенную. Наделенная свойством всепроницания, она способна преодолевать встречающиеся на ее пути преграды, которые не в состоянии ни заглушить ее, ни удержать: она звенит «Сквозь ветры, штормы, через все преграды»[1325]; «ее не удержат посты и границы, / Ее не удержат ничьи рубежи[1326]».
Помимо умения летать, песня наделяется также способностью перемещаться, передвигаться иным способом – она может