етствующей культурой обслуживания и приготовления пищи, а не дешевая забегаловка.
– Вряд ли, – покачал головой десятник. – Бывают заведения, работающие днем, вечером и даже ночью, но круглосуточных мне пока попадалось лишь два или три. И все они в столице, а для Принмута проводник нужен.
– Нет, ну где шляются доблестные служители плаща и кинжала, когда они так нужны? – вздохнул я, оглядевшись по сторонам и пронырливого азиата не обнаружив. – Ладно… Тогда едем к Филариму, судя по количеству мяса в его подвале, готовить жаркое он умеет. В крайнем случае, вампиров запряжет, среди них есть одна женщина… правда сейчас она вроде как в коме, вернее, ее аналоге для кровопийц.
– И вы будете есть то, что приготовит нежить?! – сморщился от отвращения Крен.
– Малыш, мне и саму нежить, по случаю, как-то попробовать довелось, – доверительно поведал ему я один факт из собственной биографии, умолчав о том, что проделывался сей подвиг ради хорошо оплачиваемого для естествоиспытателя научно-магического эксперимента. – Причем не какого-нибудь благородного вампира, от человека, особенно ночью, слабо отличающегося, а кладбищенского упыря, насквозь гнилого и питающегося стопроцентной мертвечиной, к тому же основательно протухшей.
Передернуло даже четвертьорка, и он поспешил наружу, где, судя по всему, дожидалась моя карета с эскортом в виде гвардейцев, не загремевших в лазарет. Вот и хорошо, чем меньше у высокопоставленных сопровождающих будет аппетит, тем больше достанется мне. А еще, надеюсь, они не будут отвлекать меня от того, чтобы хорошенько подумать. Я не сказал графу главного, хотя, будем честны, если бы он задал прямой вопрос, мог и не решиться утаить правду. Разоблаченный в своем притворстве полуэльф, видимо не сильно уверенный в том, что данная придворным магом клятва является надежным гарантом существования его жизни, а также сохранения существования для троицы кровопийц, решил выложить главный козырь. Каменный Город, система природных пещер, давным-давно облагодетельствованная неким сильным чародеем, наверное покоящимся в могиле уже не одну сотню лет, не мог быть пропущен мимо внимания опытным расхитителем гробниц. Проще говоря, он на нем тренировался, а позднее там же и проживали вампиры, в первый год после обращения владевшие собою не на должном уровне, чтобы жить в одном помещении с нормальным человеком или полуэльфом и не рисковать, поддавшись инстинктам, сожрать живого.
Входов-выходов в столь большое образование, понятное дело, было больше чем один. Магический источник, во всяком случае раньше, располагался через стенку от главного и самого удобного, а боковые отнорки, где люди рисковали застрять, мало кого интересовали. До тех пор, пока там не появилось золото, немного позднее лишившееся обычных сторожей и ставшее относительно бесхозным, если, разумеется, не признать его законными владельцами чудовищ вместе со взбесившейся магической аномалией. Как здраво рассудил Филарим, казну наемники держали в глубине своего обиталища, куда в ближайшие полгода так просто не зайдешь и не выйдешь. Если ты человек и вдобавок не являешься могущественным магом, способным усмирить разбушевавшееся дикое волшебство. Вампиры же по своей природе обладали изрядной чувствительностью и скоростью реакции, дающей надежду загодя обнаружить опасный участок пути и все-таки выжить, если вляпаешься, а для хищных инстинктов большинства тварей они проверенно не являлись добычей.
Отрешка, самая талантливая из троицы вампиров, да и, чего греха таить, обладающая куда более сильной волей и развитым интеллектом, чем ее муж, братец полуэльфа, решила рискнуть и попробовать обеспечить себя деньгами на карманные расходы. Даже если приуменьшить ходившие по городу слухи раз в десять, то их должно было хватить квартету из кровопийц и слабенького ритуалиста лет эдак на триста безбедного существования. Филарим, несмотря на все свои попытки поиска древних сокровищ и правонарушения, особого богатства не сыскавший, ее поддержал. Отважная, пусть и, по мнению компетентных специалистов, не совсем живая женщина змеей проскользнула в какую-то щель, ведущую в подземные пещеры с конца, противоположного главному входу, и, следовательно, пошла по маршруту, на котором вероятность попасться во внезапно сместившуюся аномалию была наименьшей. Два оставшихся кровопийцы следовали за ней на изрядном расстоянии, будучи готовыми выдернуть отважную разведчицу за привязанную к поясу веревку, если что. Буйство дикой магии их не тронуло. В отличие от вконец оголодавшего мутанта, ранее бывшего человеком и невесть как пережившего зиму. Наверное, монстр жрал своих собратьев, запертых под землей. Почему они не выбрались наружу, не понимаю: мимо аномалии пробраться к выходу было вполне реально, если верить уцелевшим; может, где-то на полпути там, между соседними залами, был узкий проход, где изрядно увеличившиеся в размерах чудовища банально застревали, а продолбить дорогу к свободе не догадывались?
Вампирше хватило всего одного удара, чтобы понять, что по сравнению с монстром, у которого от человеческого прошлого остались лишь общие очертания тела, ее сила, позволяющая на равных сойтись в кулачной драке с парой-тройкой здоровенных мужиков, просто ничто. Кое-как она смогла удрать, истекая кровью из раны, где пальцы порожденного буйством стихии существа просто вырвали шмат плоти с парочкой ребер. Да и то, если бы не оставшиеся два вампира, несущие емкость с каким-то образом защищенной от сворачивания теплой кровью, то Отрешку не донесли бы и до выхода. А так справились, пусть даже ее муж и был под конец уверенным, что стал дважды вдовцом, оставаясь женат на одной и той же женщине.
Филарим, карауливший у входа, смог погрузить отдающую концы вампиршу в некое подобие искусственной комы, делающее ее состояние стабильным, и дотащил до своей лаборатории. Чтобы излечить пострадавшую, нужны были свежие кровь и жизненная сила, а потому он вновь решил совершить махинацию с якобы лечебными артефактами. И в очередной раз попался. Вот только вернуться домой, будучи вытащенным из тюрьмы своими подручными, с которыми мы разминулись буквально на пять минут, не успел.
В общем, вампирша была в пещерах. В пещерах, набитых золотом в количестве, не позволяющем одному человеку или даже маленькой группе унести все и сразу. Мутант же, запертый там… А, мелочи, право слово. Даже если он и не один, справлюсь, ведь получилось же разделаться с парочкой таких тварей на дороге. Ради такого куша стоит рискнуть. К тому же, к схватке можно хорошо подготовиться, к примеру, просто подкинуть оголодавшему монстру отравленную приманку, а для надежности, когда он начнет пожирать добычу, выпалить в него из тяжелого арбалета, самому оставаясь в безопасной зоне. Это будет легкая охота…
– В стороны, канальи! В стороны! – раздался снаружи вопль солдата, сидящего на козлах. – Зашибу! Ааа!
– Чего это он? – удивленно переглянулся с храмовыми воинами Грофон, понятное дело, не ставший выполнять роль кучера при наличии вполне дееспособных подчиненных. И тут же в карету влетела стрела, не заметившая натянутую на месте дыры тряпку и застрявшая в противоположной стенке.
– Дежавю, – промелькнула в голове мысль, когда взревевший разбуженным в январе месяце медведем четвертьорк, обнажив свой страшный топор, полез к врагам по кратчайшему маршруту. А что они там есть – сомневаться не приходилось, снаружи уже доносился шум схватки, несколько невнятный из-за ускоренной живым артефактом скорости восприятия окружающего мира и, соответственно, реакции. – Только сейчас мы не на лесной дороге, а в городе. И доспехи, как назло, остались в пансионате. Издырявленный и так и не починенный комплект лат на встречу с хозяином провинции надевать показалось как-то неприлично. Ой, зря я решил выглядеть более-менее цивилизованным человеком, ой зря…
Додумать мысль не дал толчок, поднявший на воздух и запуливший мое бренное тело куда-то в облака. Ну, или как минимум на высоту двухэтажного дома. Время, и так-то тянущееся еле-еле, скачком замедлилось, воздух обрел плотность густого киселя, а зашевелившийся в груди живой артефакт начал создавать вокруг своего вместилища какую-то темную пелену, похожую по запаху на насыщенный выхлопными газами туман. Пламя, метнувшееся от земли вдогонку, уничтожило созданную им защиту, старательно облизало одежду, приведя ее в состояние тлеющих лохмотьев, и окончательно лишило меня нормального гардероба, и так-то получившего изрядный удар со смертью парадной мантии.
– Огонь имеет святую природу, – проинформировал магический паразит-симбионт, дождавшись момента, когда полет начал превращаться в падение. – Болевые ощущения будут отключены, но быстрая регенерация полученных от него повреждений затруднена.
– Очень рад, – мысленно ответил ему я, медленно-медленно поворачивая шею и пытаясь понять, куда упаду. Судя по всему, траектория полета завершится где-то у ног облаченного в ярко-алую мантию типа, сжимающего в руке толстенный фолиант, имеющий едва ли не четверть метра в поперечнике и украшенный изображением солнца. А рядом с ним стояло еще несколько точно таких же типов. Орден Десницы Света, слуги самого воинственного из местных богов, и все, как один, очень и очень опасны, поскольку их господин приписывает пастве все время сражаться и уничтожать врагов. И он не очень привередлив в отношении того, кто именно попадет в эту категорию. В частности, дуэли между собой до смерти среди них дело настолько обыденное, что ни одна другая причина отправки воинственных монахов на небеса с ней и рядом не стоит.
Хорошо, что улица, по которой мы ехали, не представляла собой оживленную транспортную артерию по местным меркам. Падать на мостовую, состоящую из жестких булыжников, и падать на пусть и хорошо утоптанную, но землю, – это две большие разницы. Впрочем, должен признать, адепт Десницы Света помог сделать посадку еще более мягкой, попытавшись погасить набранное мною ускорение при помощи встречного импульса, переданного пинком. Движение явно было усилено высшими силами, поскольку конечность, встретившаяся с препятствием в пару раз тяжелее ее обладателя, не сломалась. Бок как будто обдало кипятком, а вернее, некой вспышкой, произошедшей в момент столкновения чужого сапога с родным плечом. Впрочем, попытавшийся отфутболить придворного мага в неизвестном направлении жрец наверняка пожалел о своем деянии, если, конечно, успел. Посох, снятый из-за спины еще во время полета, встретился своим навершием с подставленным под него молитвенником. Кристалл, способный одним прикосновением рвать железные листы в клочья, высек сноп разноцветных искр и клоков бумаги, но пробить преграду не смог. Однако же и не остановился на своем пути, в результате чего шея монаха с сочным хрустом изогнулась под невозможным для живого человека углом, смещенная собственной записной книжкой.