Саша рассказывал то о том, как ему удалось, с большим трудом, правда, уговорить и отправить на Большую землю очередную группу женщин с детьми, то о находчивости ребят, которые бесстрашно тушат зажигалки, то о моряках бригады Горпищенко, у которых он только что побывал на передовой… А однажды встревоженно поделился:
— Не знаю, Антонина Алексеевна, что делать с комсомольцами спецкомбинатов. Настаивают, чтобы им разрешили уйти на передовую, дескать, новое пополнение почти не поступает, и они обязаны восполнить урон, который несут защитники… Как вы, секретарь горкома партии, думаете, правильно я поступлю, если завтра, вернее уже сегодня, вместе с секретарями Костей Гармашом и Надей Краевой доберемся в спецкомбинаты, особенно во второй, где взбудоражились девчата, и постараемся их убедить, что пока этого разрешить не можем, ведь рабочих и так не хватает, а кто же будет обеспечивать защитников боеприпасами и обмундированием, если мы уйдем на передовую?
И тут же, не дожидаясь ответа, добавил:
— А вообще, как бы я сам хотел быть на передовой и крошить эту фашистскую мразь!
О многих вопросах, которые волнуют комсомольского вожака, вели мы разговор. Часто, положив руки под голову, начинал вслух мечтать:
— Интересно, как там мой сынишка поживает? Пишут, что тяжеловато; а где сейчас легко? Вот смотрю я на наших севастопольских ребятишек — какие муки переживают они, все время в укрытиях, недоедают. А родители не хотят с ними уезжать из Севастополя… — И тут же заключает: — Вот какой патриотизм у наших советских людей, какая глубокая вера в нашу победу: никакие трудности их не пугают!.. Вот где идет проверка на мужество, преданность нашей Родине. Видишь это, и хочется жить и делать все для нашей победы…
С этими мыслями Саша засыпал, а через три-четыре часа вновь под бомбежкой и артобстрелом пробирался к своим комсомольцам.
Он горячо любил свою семью. Эта любовь в каждой строчке его писем, как и гордость за свой Севастополь, за его людей.
«Я очень доволен тем, — писал он жене в одном из писем, — что мне пришлось и приходится жить и участвовать в интереснейших событиях второй героической обороны гордого и прекрасного города Севастополя. Каждый день приносит новые бессмертные подвиги бойцов тыла и фронта, если город Севастополь можно назвать тылом. Среди молодежи и комсомольцев города есть уже награжденные орденами и медалями Советского Союза. Так, орденом Красной Звезды награждена комсомолка Анастасия Чаус, которой при бомбардировке оторвало левую руку, но она уже выздоровела, отказалась эвакуироваться и сейчас работает на предприятии, выполняя нормы на 400 % (и это одной рукой!). Комсомолец Буцкий награжден медалью «За боевую доблесть», этот молодой патриот бесстрашно работал под бомбами и снарядами врага и восстанавливал связь.
Наденька! Примеров героизма, бесстрашия и презрения к смерти у нас в городе тысячи. Советский человек — сильнее смерти. Имена героически погибших молодых патриотов… навсегда останутся в памяти трудящихся города Севастополя, о них напишут стихи, сложат песни. Эти люди бессмертны! Обо мне, маме и Алмазе не беспокойтесь, все пока живы и здоровы, а если мне и придется погибнуть, то можете не беспокоиться и будьте уверены, что я трусом не буду и жизнь свою даром не отдам. «Умирать, так с музыкой!» Описывать всего не имею возможности, надеюсь, что при встрече все расскажу подробно, а рассказать есть что! Опиши подробно свою жизнь, Вовочкины «штучки» и шалости — это все меня очень радует…
Время идет, жизнь движется вперед, я вас не видел, мои дорогие, полгода, а кажется, что уже прошли годы, так пришлось много пережить, за это время. Я еще раз прошу, вышлите мне свои фотографии, это будет для меня большой радостью, ведь я люблю и горячо люблю только нашу прекрасную Родину и вас, мои дорогие. Мне вспомнилось сейчас такое четверостишье, кажется Есенина, хоть он и был большим пессимистом, но это у него звучит хорошо:
Если крикнет рать святая:
Кинь ты родину, живи в раю!
Я скажу: «Не надо рая!
Дайте родину мою!»
Сашу все мы старались оберегать: ведь условия в которых мы находились, ухудшали его и без того слабое здоровье. Он это чувствовал и страшно сердился, требуя не делать ему никаких поблажек.
За высокую идейную убежденность, страстность, честность, самоотверженность при выполнении любого задания его очень любили и уважали комсомольцы. И старались быть такими же, как он.
Основным стилем в работе горкома и райкомов комсомола было тогда ежедневное общение с людьми. На местах не только решались возникавшие вопросы, велась воспитательная работа, но и давались указания, оказывалась помощь.
Багрий старался быть всегда среди людей, на самых важных и трудных участках работы.
Он до конца обороны оставался в Севастополе. С защитниками города отошел на Херсонесский мыс, бросался в последние контратаки на врага.
«За меня ни ты, ни мама никогда не покраснеете», — писал он отцу из пылающего Севастополя за два дня до оставления города. Александром Багрием гордится не только его отец. Им гордятся все комсомольцы города-героя.
Вместе с Сашей отдали свои жизни во имя будущей победы и другие руководители севастопольских комсомольцев — секретари райкомов комсомола Костя Гармаш, Надя Краевая, Андрей Белан и многие секретари комсомольских организаций.
За героизм, проявленный в период Великой Отечественной войны, и активное участие в социалистическом строительстве комсомольская организация города-героя Севастополя награждена орденом Красного Знамени. А нынешнее поколение комсомольцев воздвигло памятник мужеству комсомольцев сражавшегося Севастополя. При открытии памятника комсомольцы поклялись быть верными славным революционным и боевым традициям ленинской партии, приумножать доблесть и славу севастопольских комсомольцев активным участием в построении коммунизма.
А. САРИНА.
НАДПИСИ ВОЕННОПЛЕННЫХ МОРЯКОВ-ЧЕРНОМОРЦЕВ НА СТЕНАХ ТЮРЕМНОГО БАРАКА В ГОРОДЕ ЧИСТЯКОВО ДОНЕЦКОЙ ОБЛАСТИ[24]
Конец 1942 г.[25]
Братишки! Черноморцы дорогие!
Не думайте, что я попал в плен здоровым, Я был тяжело ранен, но подлечили, сволочи, чтобы использовать как рабочего. Не иду. Сегодня били, отбили все до селезенки, прощайте.
Сегодня меня не будет, но останетесь вы, моряки-черноморцы. За меня, братишки, пошлите несколько пуль — пусть помнят, что мы не сдаемся, что меня нет, но есть вы.
Прощайте все, кто был дорог мне, а море, Черное море, тебя хотя бы посмотреть один раз.
Черноморец умрет, но с песней.
Братишка Колька, балтиец дорогой!
Помни меня, береги мать.
Группа моряков-черноморцев, взятых гитлеровцами в плен после падения Одессы и Севастополя, была заключена в одном из бараков лагеря военнопленных в городе Чистяково Донецкой области. По свидетельству очевидцев, особенно жестоко гитлеровцы пытали моряков.
Военнопленный танкист в записке, спрятанной в печи одного из бараков, писал: «Их пытали, терзали, прокалывали раскаленным железом, вывертывали руки, а они пели песни да нам говорили: смотрите, друзья, если кому удастся вырваться отсюда, не забудьте рассказать там, на воле, что моряк — это сталь и нас не согнет никакая сила. За Родину! За родную Украину!
Эти слова моряки произносили во время пыток, а пытали их на глазах у всех военнопленных, чтобы другие не думали противиться. Потом мы узнали, что моряки задушили двух немецких часовых, но убежать им не удалось…»
К сожалению, фамилии героев-черноморцев пока не установлены. Может быть, местные историки сумеют раскрыть инициалы и восстановить картину борьбы патриотов. Некоторые из надписей, оставленных героями, были опубликованы в газете «Комсомольская правда» 14 мая 1944 года.
«УМИРАЕМ, НО НЕ СДАЕМСЯ»
«…Исаков ударил меня слегка по плечу. «Ну, чего молчишь, дьявол?» — «Думаю: …сейчас пойду в батальон, хочу просить комиссара, чтобы провести в своей роте партийно-комсомольское собрание. Поставлю вопрос: либо жить, либо…» — «Рано… умирать». Я улыбнулся: «Я же этого не сказал и не скажу…»
«Комбат Панов и Верхутин… сидели с комсоставом и обсуждали план наступления. Панов не любил много разговаривать. Сам он украинец и любил на своем родном языке говорить: «Ну, хлопцы, звычайно для вас ясна картина. Воды нэма и без нее не проживешь. Так чего же нам тут спочиваты? Пушкин нам навряд отгоне немецку погань, це для наших рук…» «Точно, товарищ капитан, только мы, больше никто. Мы готовы всегда идти с вами в огонь и воду…»
«По ротам собрались коммунисты, комсомольцы, где-то прозвучали клавиши гармошки, поют. Вот, черт побери, большевики и под землей поют, не унывают…»
Такими были солдаты подземного гарнизона.
Мы не все еще знаем о них. Но сквозь годы и каменные глыбы катакомб пробиваются их голоса.
Среди найденных в катакомбах реликвий беспримерной обороны — портрет Владимира Ильича Ленина, написанный маслом. Его нашли сыновья бывшего комсорга одного из батальонов подземного гарнизона Николая Дмитриевича Филиппова. Живые участники обороны рассказывают, как берегли портрет герои Аджимушкая, как вдохновлял их на подвиги образ дорогого Ильича.