Зенка поперхнулась лимонадом.
«Какой наглец! — возмутилась она. — Да как он смеет приставать ко мне с подобным предложением?. Чтобы я помогла его любовнице занять официальный пост во дворце? Да ни за что в жизни!»
Начитанной Зенке сразу вспомнились истории о Карле II и о том, как он пытался точно таким же образом навязать жене Барбару Каслмэйн. Если в книгах была рассказана правда, то королева долго
сопротивлялась, и именно так, судя по всему, придется поступить и ей.
— Мне нужно подумать над вашим предложением, — медленно проговорила Зенка. — Крестный рассказывал, что, когда он стал герцогом, его начали осаждать разные личности, предлагавшие свои услуги. Тогда он объявил всем, что должен сначала «хорошенько разыграться», как говорят игроки в крикет.
Она выдавила из себя улыбку и закончила:
— Вот и я хочу сначала «разыграться» и почувствовать себя королевой и только после этого менять что-либо или нанимать новых фрейлин.
— Как хотите, — пожал плечами король.
— Мне бы хотелось, чтобы меня окружали друзья, — призналась Зенка, — которым нужна я сама, а не мой королевский статус.
— Именно поэтому я и заговорил о мадам Ракочи, — с жаром произнес король. — Я уверен, что вы с нею подружитесь.
Зенка промолчала в ответ на такую глупость, но король нисколько не смутился:
— Она не только красива, но еще и очень умна. Одно время мадам Ракочи жила в Париже и бывала в Лондоне. Я не вижу другой дамы, которая могла бы оказать вам такую же поддержку, как она.
«Он давит на меня, — запаниковала Зенка, — навязывает мне эту мадам, чтобы любезничать с нею у меня на глазах!»
Невероятным усилием воли она заставила себя успокоиться и твердо сказала:
— Я обязательно подумаю над вашим предложением, но… Вы ведь не станете принуждать меня принять его?
— Ни в коем случае, — поспешил заверить ее король. — Не сочтите за дерзость, но вы очень молоды и не знаете многих вещей…
— Каких же? — резко спросила Зенка.
Король поспешно прижал руку к груда:
— Поймите меня правильно: я вовсе не пытаюсь обнаружить какие-либо промахи в вашем поведении…
— Если хотите меня покритиковать — не стесняйтесь, — подбодрила его Зенка. — Я терпеть не могу всяких завуалированных определений.
— Я не имел в виду ничего конкретного, — поправился король, — но ведь в вашем возрасте невозможно быть всеведущей.
— Я знаю все, что мне следует знать, — отрезала Зенка, — а если вам так хочется видеть во дворце мадам Ракочи, возьмите ее себе в адъютанты. Я не сомневаюсь, что она охотно выполнит любое ваше поручение!
Не дожидаясь реакции супруга на свою грубую выходку, Зенка выскочила из гостиной и громко хлопнула дверью. Королю все-таки удалось вывести ее из себя!
«Ну и пусть! — решила Зенка. — Он сам во всем виноват, и чем быстрее поймет, что вел себя отвратительно, тем лучше!»
— Ваше Величество, что случилось?»— спросила обеспокоенная Фанни. — Почему вы так рано вернулись домой?
— Я устала и хочу спать, — нехотя ответила Зенка, чувствуя себя обиженной на весь белый свет.
Фанни не стала приставать с расспросами, а быстренько помогла своей хозяйке раздеться и удалилась.
Зенка бросилась ничком на кровать и зарылась лицом в подушку.
«Противный! Противный! Противный! — повторяла она. — Права была Вильгемина, когда сказала, что он настоящее чудовище!»
Постепенно ярость утихла, и на смену ей пришла жалость к самой себе. Король наверняка отправился к одной из своих любовниц, а ей даже не с кем словом перемолвиться! В этом громадном дворце не найдется ни одного человека, способного утешить юную, беззащитную королеву, помочь ей добрым советом, просто поболтать, наконец!
Зенке вспомнился вор-француз, и она остро пожалела о том, что не стала его сообщницей и не сбежала вместе с ним. Конечно, рано или поздно их поймали бы, но год, даже месяц вольной жизни лучше заточения во дворце, где нелюбимый и ненавистный супруг мог унизить ее в любую минуту.
Будущее теперь представлялось Зенке еще более туманным и пугающим, чем несколько дней назад. Напрасно герцогиня и Вильгемина считают, что в королевском дворце жизнь — сплошное удовольствие. Что за радость быть королевой и не иметь при этом ни одной подруги? Ей даже не с кем посоветоваться в трудную минуту, в отличие от короля, который всегда найдет утешение в объятиях сладкоголосой мадам Ракочи!
«Вот если бы рядом было родное и любимое существо», — вздохнула Зенка.
Вспомнив мягкого, пушистого медвежонка, которого она держала в руках в зоопарке, она расплакалась. Ей вдруг захотелось, чтобы рядом оказалась живая душа, которой можно было бы пожаловаться на свою неудавшуюся жизнь.
Но венгерская кровь одержала победу над мимолетной слабостью, и Зенка решительно вытерла слезы рукой.
— Он не увидит моих слез! — гордо пообещала она темноте. — Я буду вести борьбу до тех пор, пока король не начнет считаться со мной! Он мне ненавистен, и я заставлю его страдать так же, как страдаю сама!
«И что тогда?» — ехидно поинтересовалось ее второе «я».
Ответа у Зенки не было.
6
Всего четыре дня прошло с тех пор, как король привез Зенку в Тизу, но за это время девушка так освоилась, что чувствовала себя как дома. Дело в том, что в конюшне замка было несколько замечательных скакунов, а езду верхом юная королева любила, пожалуй, больше всего на свете.
Она уже успела продемонстрировать супругу свое умение держаться в седле и, к ее большой радости, удостоилась похвалы короля:
— Теперь мне понятно, почему вы так гордитесь тем, что в ваших жилах течет венгерская кровь, — сказал он. — Только венгерка может быть столь искусной наездницей, как вы!
В Тизе король стал мягче и добрее. Он уже ничем не напоминал того злодея, который трепал ей нервы в Вицце, хотя иногда мог сказать какую-нибудь дерзость или забыть о присутствии жены. В такие минуты Зенка грустила и вновь чувствовала себя одинокой и никому не нужной, но, к счастью, это случалось редко.
В целом Зенка была довольна своим замужеством. Миклош оказался остроумным человеком, так
же, как и они, он любил живопись и музыку, и супруги немало времени проводили в беседах.
Часто по ночам Зенка лежала без сна и мечтала, что каким-нибудь метким замечанием победит короля в словесной дуэли. Былая неприязнь к Миклошу исчезла. Дни были полны событий и пролетали так быстро, что Зенка, вспоминая свою жизнь до замужества, просто поражалась, насколько серой и однообразной она была.
Однако ее безоблачное существование омрачал постоянный страх, что король, оказавшись вдали от своих любовниц, начнет скучать в замке.
Она попыталась представить, о чем король мог говорить с мадам Ракочи и Нитой Лоплаковой, но, поразмыслив, посмеялась над собственной наивностью. С этими очаровательными дамами вести умные разговоры было невозможно: они были созданы только для занятий любовью, и ни для чего другого!
Замысел короля сделать мадам Ракочи фрейлиной не давал Зенке покоя. Однажды ей удалось отклонить его предложение, но для следующего раза, если король снова вернется к этой теме, ей хотелось придумать причину поубедительнее.
Зенка точно знала, что она не потерпит присутствия во дворце обольстительной Дульчии. Эта мадам будет строить ее мужу глазки? Ну уж нет! И пусть король не думает, что ему удастся, как и прежде, любезничать со своей любовницей!
Но хотя эти мысли и не шли у девушки из головы, Зенка вовсю наслаждалась жизнью и каждый день находила для себя новые развлечения.
Миклош и Зенка не только скакали верхом, но еще и поднимались в горы, с которых открывался замечательный вид на окрестности. На всех прогулках их сопровождали четыре пса короля. Собаки были так преданы своему хозяину, что не отпускали его ни на шаг.
Зенка завидовала тому, что у ее супруга есть такие верные четвероногие друзья, и даже хотела попросить короля подарить ей щенка, но передумала, вспомнив, как Миклош пресек ее попытку обзавестись медвежонком из опасения, что зверь испортит дворцовые комнаты. То же самое король мог сказать и про замок: здесь тоже было что портить!
Спальня Зенки в замке отличалась от спальни во дворце в Вицце, но тоже пришлась девушке по душе. Белоснежный ковер, белые занавеси на окнах — все было подобрано в тон заснеженным вершинам, окружавшим замок. Но главным украшением комнаты являлась роскошная резная кровать, на спинках которой местные умельцы воспроизвели все известные им альпийские цветы. Зенка восхищалась творением рук каранийских чародеев и могла часами разглядывать искусную резьбу и отгадывать названия растений.
Во всем убранстве замка чувствовался вкус. Королю удалось превратить холодный и унылый замок в уютный дом. В гостиных лежали сотканные в этих краях ковры, и их яркие краски и национальные орнаменты придавали в общем-то обычным комнатам своеобразие и изысканность.
Но, пожалуй, больше всего Зенке нравился парк. Он не имел ничего общего со строгим и разбитым по всем правилам дворцового садового искусства парком в Вицце. Здесь царила дикая природа: меж громадных валунов росли горные цветы и кустарники, били каскады ледяной воды, — и Зенка как зачарованная бродила по этому совершенству, созданному по замыслу короля. Как-то не верилось, что именно здесь король устраивал свои разнузданные орган. После долгих раздумий над этим вопросом Зенка пришла к выводу, что оргии — плод фантазии Вильгемины, которая любым способом хотела опорочить пренебрегшего ею короля Миклоша.
В замке царили мир, покой и благополучие, и девушке казалось, что она очутилась в сказке.
Зенка стояла у окна и смотрела на горы, которые с каждым днем становились ей все ближе и роднее. Она даже представить себе не могла, насколько величественным окажется место, в котором находился замок короля. Заснеженные пики вершин, буйные краски альпийских цветов — все восхищало Зенку. Порой девушке даже казалось, что в Тизе красивее, чем на ее родине в Важде.