Стефано лениво помешивал ложечкой кофе.
— Почему ты не оплачиваешь их долги сама, а отправляешь чеки им?
Кира пришла в ужас:
— Что?! Действовать за их спиной? Я не могу!
— Тогда надо твердо сказать им: «Хватит», — бросил Стефано. — Сначала это будет больно, но в конце концов ты избавишься от многих огорчений. Уж я-то знаю, — мрачно закончил он.
Кира задумалась. Совет ей понравился.
— Тебе легко говорить. Ты всегда уверен в себе.
— Да и ты не так уж беспомощна. Я бы даже сказал, что ты необыкновенно решительная женщина. Например, сегодня ты была настроена очень решительно.
Кира засмеялась:
— Я очень люблю простые удовольствия. Да и тебе, должно быть, уже надоели изыски.
— Но я никак не ожидал, что у нас одинаковые вкусы. — Он отхлебнул кофе, потом поставил чашку на столик. — А я тоже одно из твоих простых удовольствий, Кира? Или надоевший изыск?
Кира закусила губу:
— Не знаю. Не могу решить.
Стефано небрежно повел плечами:
— Ты приняла мое приглашение и пришла на ужин.
— Возможно, мне не следовало бы.
— Следовало, и я не сомневаюсь, что ты получила удовольствие. Впрочем, я тоже, — добавил он поспешно.
Однако привычка сомневаться была непреодолима.
— Ты уверен, Стефано? — спросила Кира.
— Абсолютно.
Ее решимость дрогнула. Ничего не случилось… пока. Когда Стефано соблазнил ее, все было просто на физиологическом уровне, хотя и захватывающе. Сейчас, проведя вечер с замечательным, веселым, очаровательным человеком, Кира была ужасно обеспокоена. Если Стефано займется с ней любовью, а потом бросит ее, она этого не переживет.
— А я сомневаюсь. Не могу больше доверять своим собственным ощущениям, — призналась она. Безусловно, лучше всего сказать ему обо всем плохом прямо сейчас. — Я бросаю деньги на ветер. Я повела себя глупо с мужчиной, и в результате мое имя появилось в газетах. Я пережила ад и боюсь его повторения.
Кира уставилась на свои колени. Ее потрясло, что она откровенно говорит о том, что долго таила в себе. Она почувствовала, как напрягся Стефано, и до боли стиснула пальцы в ожидании вопросов, которые неминуемо должны были последовать.
— Ничего удивительного, что ты вызываешь во мне смешанные чувства, — спокойно сказал он. — Я возжелал тебя с самого начала. Когда ты воздвигла барьеры между нами, я временно отступил, хотя прежде в подобных ситуациях просто уходил. Но что-то в тебе заставляет меня возвращаться. Что с тобой случилось? Расскажи мне.
Его участие было таким искренним, что Кира растрогалась. Устремив взгляд на свои руки, она заговорила в надежде, что это облегчит ее боль:
— Я натворила глупостей, когда училась в университете. Если честно, я с самого начала понимала, что с Хью Тейлором что-то не так. Он дал мне только номер своего мобильного телефона, сказав, что городского телефона у него нет. Мы никогда не ездили к нему домой, и это должно было бы меня насторожить. Узнав, что он женат, я не бросила этого негодяя, так как была слишком нерешительна и глупа. К своему стыду, я позволила нашей связи вяло тянуться, а потом выяснилось, что я не знала и половины правды. Его бедная жена — точнее, одна из них — открыла мне глаза на его двойную жизнь. Он уже был двоеженцем, когда приехал в Оксфорд и взялся за меня. История оказалась ужасной, попала в прессу, и это уничтожило меня.
Свершилось! Она призналась. Стыд и смятение обрушились на нее. Кира закрыла лицо руками. Она была уверена, что больше никогда не сможет посмотреть в глаза Стефано.
— Я была так наивна, — продолжала она. — Я вела затворническую жизнь, ничего не знала и клюнула на его наживку. Все обсуждали меня за моей спиной, и это было ужасно. Мои приемные родители не дают мне забыть об этом даже сейчас… Казалось, не было места на земле, где я могла бы жить после этого. Стыд был непереносимым.
Не помня себя, Кира качалась вперед-назад. И только почувствовав легкое прикосновение к своему плечу, она пришла в себя.
— Как они посмели так отнестись к тебе? — прошептал Стефано.
— Это типично для людей. Они используют тебя, а потом бросают, — пробормотала она, потрясенная воспоминаниями о грязном скандале.
— Да. Жизнь тяжела для слабых.
Кира устремила взгляд на него. Если есть что-то хуже жалости к себе, то это чья-то жалость.
— Я не слабая, — сказала она убежденно.
— Конечно. То, что ты рассказала, заставило меня пристальнее взглянуть на мое прошлое. Оно непривлекательно, — мрачно произнес Стефано.
— Ты нисколько не похож на Хью, — нахмурилась Кира.
— Был похож. И остаюсь, — настаивал он. — Может, я и не предавал своих любовниц, но иногда оставлял за собой разбитые сердца. Ты сама думала об этом, когда мы занимались любовью, верно? — спросил он.
— Да. У меня нет абсолютно никаких иллюзий относительно тебя, Стефано, — согласилась Кира.
— Это хорошо. В детстве я видел слишком много отношений, распавшихся из-за насилия и отчаяния. Я был решительным противником подобного, поэтому никогда не давал обещания, которые не мог сдержать. Доставлять женщине незабываемое удовольствие — это одно. Обещать быть связанным исключительно с ней — никогда.
— Я понимаю, — кивнула Кира. — Для меня ты всегда был Стефано Обольстителем. Ничего больше… и, безусловно, ничего меньше.
Складка между его бровями стала немного глубже.
— Ты вроде бы одобряешь то, что случилось между нами, Кира.
Она улыбнулась:
— Ничего не могу с собой поделать. Одобряю.
Складка на лбу Стефано разгладилась, и Кира поспешно уточнила:
— То есть… я имею в виду… одобряла.
— Ты не совсем уверена?
Его рука медленно потянулась к ее выбившемуся локону. Поправив его, он улыбнулся.
Теперь настала ее очередь нахмуриться.
— Не уверена.
— Тогда позволь помочь тебе разобраться. Ты имеешь в виду, что мы оба честны друг с другом и никому не будет причинена боль. Правильно? — (Кира кивнула.) — Не соглашусь с этим, — мягко возразил Стефано, качая головой. И вдруг перешел на шепот: — Например, если я скажу сейчас, что жажду уложить тебя в постель, а ты заявишь, что хочешь этого меньше всего на свете, мне будет очень плохо.
Кира едва могла дышать.
— Но если бы я сказала так, я бы солгала… — начала она и не смогла закончить.
Стефано нетерпеливо наклонился и обнял ее. Кира была не в состоянии сопротивляться, да и не хотела. Он притягивал ее к себе, пока их губы не встретились. Поцелуй развеял все ее тревоги. Она расслабилась в нежных объятиях Стефано. Когда его ладонь легла ей на грудь, Кира затрепетала от предвкушения.
— Именно такой вид убеждения помогает девушке сбиться с пути, — пробормотала она.
— Ты права. Ну а куда тебя отнести — к тебе или ко мне? — тихо поинтересовался он, подхватывая ее на руки.
Глава 10
Стефано раздел Киру, оставив только ожерелье. Он с обожанием смотрел на свою богиню, освещенную огромной луной, сияющей на бархатном небе.
— Ты — совершенство в обрамлении медовых орхидей на фоне тропического неба, — выдохнул он, и это была правда.
Стефано никак не мог насытиться ею, осыпая поцелуями нежную кожу Киры. Он занимался с ней любовью всю ночь напролет, эмоции его далеко выходили за рамки секса. У него было много женщин до нее, но Кира была совершенно особенной. Стефано не мог потерять ее.
Спустя много времени Стефано очнулся, ощущая глубокую радость, и с трудом вернулся к реальности. Прошлой ночью произошло что-то невероятное. Произошло то, чего он никогда не испытывал раньше. Осознав это, он широко открыл глаза. Тут два слова пронеслись в его голове: «Люби меня».
Неужели он и впрямь сказал такое? Нет. Это невозможно! Хотя… Стефано помнил, как в пылу страсти произнес именно это. Дважды.
Нет, наверное, ему почудилось. Определенно почудилось.
Рассвет еще не наступил. Солнце не пробивалось сквозь кроны деревьев, окружающих их убежище. Стефано взглянул на запястье, но оно было пустым. Он снял часы, чтобы не поцарапать нежную кожу Киры. И это тоже впервые в жизни. Интересно, который сейчас час? Впрочем, все равно. Да и Кире, наверное, тоже. Ей понравилось на Серебряном острове не меньше, чем ему. Они долго лежали, прислушивались к печальным крикам ночных птиц и смотрели на яркую звезду, свет которой пробивался сквозь жалюзи…
Стефано лежал неподвижно. Засыпая, он сжимал в объятиях Киру, и, пока она не проснется, двигаться нельзя.
Уйти… Это слово тревожно прозвенело в его мозгу.
Мучительные воспоминания вернулись к нему. Ночью они говорили о прошлом, ее… и его. Это означает, что теперь Кира не сможет смотреть на него прежними глазами. Сердце Стефано тревожно забилось. Он признался ей, что отвернулся от родственников — и это после того, как Кире ужасно хотелось верить в идеальную итальянскую семью. А он разрушил иллюзию. А еще он твердил о своей независимости. Разумеется, от человека, который отвернулся от своей семьи, нельзя ожидать преданности. Во всяком случае, если дело касается женщин. Он — одинокий волк, и Кире известно об этом.
Кира зашевелилась во сне и отодвинулась.
«Волк бродит в одиночку», — сказал себе Стефано. Его никто не загонял в угол с самого детства, а сейчас он сам загнал себя туда.
Воспользовавшись свободой, он начал осторожно отодвигаться к краю кровати. Ему нужно исчезнуть. Если он проведет с ней еще какое-то время, Кира, безусловно, полностью деморализует его.
Он должен уйти. Прямо сейчас.
Стефано осторожно спустил ноги с кровати и сел. Его вещи были разбросаны по всей комнате. Собирая их, он старался не думать о той страсти, которую пережил с Кирой всего несколько часов назад.
Ритм дыхания Киры изменился. Стефано замер. Она повернулась и с улыбкой взглянула на него. Он отвернулся, не решаясь посмотреть ей в лицо.
— Стефано! Что ты делаешь? Еще рано.
Он покачал головой:
— Очень сожалею, я… Мне нужно идти. Дела. Срочный звонок. Ты же знаешь…