— А я раскрыла пару старых дел, — усмехнулась дракону, отлипая от стены и делая шаг в комнату.
— Неужели дело о пропаже рубиновых запонок? — наигранно изумился мужчина и приложил свою огромную ладонь к лицу, как это делают столичные штучки, когда кокетливо удивляются.
— Ну, в том числе и это дело. Марианна, оказывается, числилась в любовницах у Тиберия. Отношения эти были недолгими, император не особо их афишировал, но ситуацией деятельная графиня воспользовалась по полной, — хмыкнула я. — Дотошный Марион описывал жизнь во дворце во всех деталях. Здесь есть пара слов о краже запонок и об устранении конкуренток за сердце императора, благо ничего криминального, все в пределах разумного.
— В пределах разумного? — вскинул бровь дракон.
— Разумного для дворцовых интриг, разумеется, — с умным видом пояснила я. — Это значит, что ни одна профурсетка не пострадала, максимум — сбросила пару кило, не вылезая сутками из дамской комнаты, или предалась любви в постели своего слуги.
— Ну да, типичные будни во дворце, — ехидно разулыбался дракон.
— А то ж! — засмеялась в ответ и вмиг стала серьезнее: — То есть ничего, кроме парочки старых дел и того, что теоретически маг был ниже заявленного роста, мы не имеем?
— Боюсь, что так. — обреченно вздохнул дракон.
— Думаю, что стоит заканчивать с обыском комнаты, ничего мы здесь не найдем, — печально вздохнула и подхватила дневник Тесея подмышку.
Мы покинули комнату, предварительно ее запечатав, хотя не уверена, что темного мага это остановит.
— Вильгельмина, по поводу поцелуя, — заговорил дракон, а я нервно дернулась, едва ли не подпрыгивая на месте. Вот меньше всего на свете мне хотелось обсуждать эти глупости. — Каюсь, я не просто так вас поцеловал.
— Неужели? — ехидно уточнила я. — Никогда не думала, что целоваться можно как-то сложно. Вы молодец, что приступили к делу с фантазией.
— Да? Вам понравилось? — тут же ощерился дракон. — Повторим?
Очень понравилось, но в тот момент я больше злилась, чем горела желанием все повторить. Этот откровенный разговор, выводил из равновесия. Определенно жить проще, когда варишься в собственный мыслях — Вы мне очень нравитесь, — обескуражил меня дракон, я встала как вкопанная у дверей своей спальни и хмуро посмотрела на мужчину снизу вверх. — Я бы хотел сказать, что вы моя единственная, но, к сожалению, из-за влитого в меня Марианной зелья не могу это сделать со стопроцентной гарантией, — повинился он, а я внутренне начала закипать.
Кто бы знал, сколько раз я слышала вот это «но, к сожалению», сколько мужчин в стенах императорского дворца подкатывало ко мне за пятнадцать лет с подобной формулировкой. Я вас люблю, но не женюсь. Я хочу быть с вами, но у меня жена. Жить без вас не могу, но и без наследства дедушки не проживу. Сотни, тысячи, миллион, миллиард разных отговорок! Бессмысленных и беспощадных, сказанных с одной единственной целью — залезть в постель и сбежать от ответственности.
— Бывает, сочувствую, — мрачно произнесла в ответ.
— Мина, я в любом случае настроен решительно, — навис надо мной дракон, вжимая меня двумя лопатками в дверь.
— Поздравляю, но у вас нет шансов. Женатые драконы не в моем вкусе, — резко осадила его.
— Ты злишься, — печально вздохнул он, качая головой, — Я не этого хотел добиться. Значит, я что-то сказал не так.
Ишь, какой догадливые! Но я уже не могла успокоиться:
— Настоятельно рекомендую вам искать развлечения перед свадьбой в другом месте. Вы же понимаете, что наши с вами «долго и счастливо» отличаются друг от друга?
— Это мы еще посмотрим, Мина, посмотрим, — пообещал мне дракон, ловко обхватывал одной рукой мой затылок и смял мои губы в бешеном поцелуе. Жадном, быстром, волнительной и порочно-сладком.
— Невозможный драконище! — вывернулась из его захвата, недобро сверкнула взглядом и захлопнула дверью своей спальни прямо перед его носом.
Губы приятно покалывали, горели, а я глупо улыбалась. Хмурилась, злилась и улыбалась.
— Очень даже возможный и реальный, и ты это только что почувствовала! — задорно хохотнул его голос за дверью, и твердые шаги двинулись по коридору прочь.
Глава. Эйнар.
Эйнар был одновременно и доволен собой, и нет. Он знал, чувствовал каждой клеточкой своего тела, что Вильгельмине нравились его поцелуи, она просто плавилась в его руках, отвечала на каждое прикосновение со всем пылом и страстью, присущими огненной ведьме. Вот только было одно «но». Да, в его руках она была мягкой, нежной, податливой, но стоило ей выскользнуть из объятий, как тут же она обрастала непробиваемой броней с колючими шипами, и путь к сердцу ведьмы дракону был заказан.
Положение усугубляло еще то, что Эйнар в обществе Мины совершенно необъяснимым для себя образом терялся, мозг его отключался, и он нес сущую чепуху, точно безусый юнец. Слова, которые, казалось бы, были сказаны от самого сердца, без капли лжи и притворства, не произвели на ведьмочку должного впечатления, напротив, только разозлили. А он всего лишь хотел быть абсолютно честен с этой женщиной, боялся дать ложные надежды и в дальнейшем сделать больно. Сердце дракона неприятно сжалось от одной мысли, что Мина может быть несчастна по его вине.
Хотя кому он врет, для себя лорд-дракон уже все решил, а его внутренний зверь утвердил сии намерения уверенным рыком — эта восхитительная женщина будет его. Целиком и полностью. Вся и без остатка. И от правильности этой мысли на душе становилось светлее, и дракон внутри одобрительно урчал в ответ.
Каким-то внутренним чутьем Эйнар догадывался, что эта женщина и есть его пара, та самая единственная, подаренная ему самой судьбой, иначе как еще объяснить столь необычную тягу к ней? Единственной проблемой было то, что дракон пока совсем не чувствовал связи со своей парой, сердце его молчало, не отзывалось на стук сердца Мины, а чувства и мысли ведьмы оставались для него за завесой тайны. Возможно, из-за приворота, возможно, из-за их принадлежности к разным расам, а, может, и вовсе по той простой причине, что рыжая колючка сама не замечает, как отгораживается от него на ментальном уровне.
С этой женщиной будет сложно, но этим дракона не пронять, для себя он уже все решил, и его строптивая ведьмочка никуда не денется! К тому же, сегодня ему удалось почувствовать отклик ее тела при поцелуе и отголоски раздражения при разговоре. Последнее не совсем то, чего ему хотелось бы, но тоже небольшой сдвиг в их отношениях.
И сейчас вдали от ведьмы Эйнар наконец смог более-менее логически мыслить, проанализировать и понять, что же в его словах так ее возмутило.
— Демоны! Ну, конечно! — шлепнул себя по лбу и досадливо зарычал. Конечно же, Вильгельмина не знает всей правды, и видит ситуацию совершенно под другим углом. Каким же рогатым демоном, должно быть, он выглядит в ее глазах.
Дракон замедлил шаг, а потом и вовсе двинулся в противоположном направлении, сбежал по лестнице вниз и застыл в дверях кухни:
— Ясми, можно с тобой поговорить? — окликнул он драконицу, сидящую на кухне с чашкой чая в одиночестве.
— Да, конечно, — отзывчиво улыбнулась девушка и приподнялась из-за стола. — В кабинете?
— Если тебе не сложно, — кивнул Эйнар.
— Буду через пять минут, — подмигнула ему девушка, и он вышел из кухни, а через пять минут в двери кабинета постучали, и темная макушка Ясмины заглянула внутрь.
— Входи, дорогая, — тепло улыбнулся Эйнар, жестом предлагая Ясми присаживаться за столом. Она не заставила себя просить дважды, осторожно вплыла в кабинет с подносом полным еды и неизменной улыбкой на губах.
Вот только о том, что на самом деле скрывается за этим беспечным выражением лица, Эйнар мог лишь догадываться. Сколько горечи и бед выпало на долю малышки-драконицы, которую он знал совсем еще крошкой.
В дом к Саммермирам они с Райнером приехали, когда девочке исполнилось десять лет. Эйнар как сейчас помнит милую девчушку с лиловыми цветами в иссиня-черных волосах и двумя огромными блюдцами сиреневых глаз. Ясми стояла посреди танцевальной залы и улыбалась своим гостям, но стоило ее взгляду коснуться Райнера, как в нем прочитался беспредельный восторг. С первой встречи, с первого взгляда эти двое поняли, что предназначены друг другу судьбой.
Восемь долгих лет прошло до дня их свадьбы. Райнер перенял бразды правления провинцией после смерти отца, подготовил замок к приезду молодой жены и ждал с нетерпением восемнадцатилетия Ясмины.
Завидовал ли другу Эйнар? Безумно. Радовался и завидовал одновременно. Повстречать истинную пару — большое счастье для дракона, жаль только что это счастье для Ясмины и Райнера не продлилось долго.
Двенадцать коротких по драконьим меркам лет, и потом все рухнуло в одночасье. Райнер бросился в злополучный портал за пожирателями, сглупил, не оценил своих сил и жестоко поплатился за это. Ясмина первой почувствовала опасность, созвала лордов-драконов и сама отправилась на поиски мужа.
Истонченная нить их связи привела ее к Райнеру, но было слишком поздно. Ясми ничего не могла сделать, она стояла на коленях рядом с умирающим драконом и сквозь пелену горьких слез наблюдала за тем, как жизнь покидает тело любимого. Все думали, что она не выживет, отправится за своей истинной парой за грань, но Ясми выжила. Все подумали, что это чудо, но только Эйнар с Жюстиной узнали цену, которую заплатила Ясмина. В тот злополучный день юная драконица потеряла не только любимого, но и их нерожденного ребенка.
Целый год Ясмина не поднималась с постели, не выходила из спальни и никого не желала видеть. Со временем она стала подпускать к себе друзей и блики, а потом и вовсе эта хрупкая женщина нашла в себе силы, чтобы жить дальше. Стала помогать Жюстине по хозяйству, чего никогда не делала раньше, основала школу для детей прислуги, а затем и для жителей деревни.
Тихая сдержанная улыбка всегда лежала на ее губах, Ясмина хотела казаться веселой, жизнерадостной и беспечной, но Эйнар и другие драконы знали, что все это было напускным, ненастоящим, но таким необходим для того, чтобы жить. Точнее не жить, а существовать.