Вернуться в постель я не смогла. Выйдя из спальни, я легла на диване в гостиной, укутавшись в халат, и закрыла глаза. Слез не было, я как будто заледенела внутри. Без сна пролежала до самого утра, а потом встала и оделась без помощи служанок. Вещи были уже упакованы, и все готово к отъезду.
– Что случилось? – напрягся Эндельсон, увидев выражение моего лица, когда я вышла из покоев.
– Ничего. Все в порядке. Доброе утро, – улыбнулась я грогу.
По его прищуру было понятно, что он мне не поверил. В дальнем конце коридора маячила дамочка, заявлявшая права на Мислава. Отпустив Эндельсона, я посмотрела на нее.
– Князь мой! Вчера он заставлял меня кричать его имя! – выдала с ходу она.
И зачем мне такие подробности?
– А чье имя кричал он? – холодно спросила я.
Ее победный взгляд тут же стал полным ненависти, я обогнула ее и поспешила на выход.
Во дворе были все в сборе и дожидались меня. Князь что-то говорил капитану отряда. Завидев меня, Мислав подошел, и я прямо встретила его взгляд.
– Извинений не будет, – только и сказал он.
– Мне на них плевать. – Проигнорировав его руку, я села в карету.
Уезжая, я знала, что как бы все ни сложилось, ноги моей больше здесь не будет.
Глава 17
– И все же надеюсь, ты меня простишь, – тихо произнес Мислав, наблюдая, как карета скрывается из виду.
Вчера он не мог найти себе места и после ухода Кристины заперся в кабинете и налил себе полный бокал вина. Князь видел, что она мыслями уже в дороге, и это задевало. Он не мог понять, как за такое короткое время она успела прочно войти в его жизнь и занять в ней важное место? Проведя с Кристиной эти дни, Мислав получил представление, какой будет их семья, и это ему понравилось. А как она шутливо поддразнивает дочь, играет с ней, постоянно учит чему-то, плетет ей замысловатые косички… Агния просто расцвела от счастья. Князь хотел видеть Кристину беременной своим ребенком. При ней ему хотелось стать лучше, и даже один ее теплый взгляд или улыбка выворачивали ему душу.
А завтра она уезжает, и он сам отпускает ее. Уже сейчас его пронзило чувство потери. Внезапно Мислав понял, что так и не сказал ей, что любит ее. Впервые за много лет и впервые так сильно. Раньше он считал, что любил мать Агнии, но то теплое чувство не шло ни в какое сравнение с тем пожаром, что зажгла в нем Кристина. Он ни о чем не жалел и знал, что пойдет на все, лишь бы она была рядом. Его, жестокого с врагами и недругами, она наполняла светом и дарила тепло одним лишь присутствием.
Мислав почувствовал, что очень важно сказать ей об этом до ее отъезда. Не колеблясь, он позвал слугу и отдал распоряжение, а потом сдвинул панель тайного хода и пошел к Кристине.
Она спала. Стараясь не разбудить любимую, он осторожно опустился на кровать возле ее ног. Как юнцу, Миславу хотелось кричать о своей любви, но нежность, вспыхнувшая при взгляде на девушку, не давала ему разбудить ее. Кристина беспокойно заворочалась во сне, сбрасывая одеяло, и князь решил, что если она проснется, то он признается ей в своих чувствах, откроет душу. Именно сейчас, в тиши ночи, это казалось правильным. Если же нет… Что ж, он подождет, когда она вернется.
Как будто само провидение сжалилось над ним, и она заметалась, просыпаясь.
– Владислав! – услышал он, и все слова замерли на губах.
В душе поднялось что-то темное, заставляющее крушить все вокруг. За ту секунду, за которую она открыла глаза, все светлое в его душе было сметено ослепительной яростью.
Это его женщина! Хотелось заклеймить ее, подчинить, показать ей, кому она принадлежит. Держась на грани, он понимал, что одно резкое движение Кристины, и он изнасилует ее. Темная часть Мислава жаждала этого. Он хотел, чтобы она испытала боль, которая терзала его. Желал видеть эту женщину под собой, узнать, какая она в момент страсти, заставить ее кричать его имя.
С трудом владея собой, князь озвучил свое желание. Стараясь усмирить внутреннего зверя, он не спеша прикасался к ней, отслеживая малейшие изменения в выражении лица. Видел ее внутреннее сопротивление и пресекал даже тень неповиновения. Мислав должен был удостовериться в ее смирении и признании его власти над ней. Ему необходимы были гарантии, что она вернется к нему, потому что все внутри кричало: «Не пустить, запереть и плевать на последствия!»
Никогда и ни с кем у него не было так остро, когда тело требует немедленно взять, ворваться, услышать стон… А голос разума усмиряет, чтобы дарить женщине долгие нежные ласки, наблюдать, как расширяются ее зрачки и в ней вспыхивает ответное желание, с которым она борется. Видеть в ее глазах сопротивление и ломать его, получая власть над телом.
Ему нужны были ее глаза, он чувствовал необходимость впитывать все эмоции, что сменяли друг друга. Как скряга, Мислав собирался хранить их, пока Кристины не будет рядом.
И все же он ощущал себя проигравшим. Видел, какая она в страсти, но любви в ее глазах не было. Она подчинилась, но он ее не победил. Одно то, что она не захотела с первого раза произнести его имя, разрывало его изнутри.
Вернувшись в кабинет, Мислав разгромил его, давая выход ярости и боли. А в спальне его ждала любовница, так похожая на Кристину. Не произнося и слова, он повалил ее на кровать, желая получить все то, что ему так и не дали. И его имя, срывающееся раз за разом с других уст, звучало для него с горечью.
Он помнил слова Кристины о том, что у нее с Владиславом своя история и она никогда не будет смотреть на Мислава так же. Что ему решать, какая история будет у них. Сегодня он в полной мере прочувствовал на себе ее взгляд – холодный, пустой. Серые глаза почернели и смотрелись темными провалами на бледном лице.
Кристина смело встретила его взгляд, не опустив головы. Лучше бы она кричала, обвиняла, проклинала. Ему хотелось схватить ее и сжать в объятиях, заставить пробиться хоть проблеск эмоций, но он понимал, что это будет бесполезно. Такой отрешенный взгляд он видел у людей, которым уже нечего терять. Эмоции выгорели, оставляя холодную решимость.
Мислав лелеял надежду на то, что за время поездки Кристина смягчится. Как бы там ни было, через месяц его люди вернут ее.
Не успели мы отъехать от города, как замкнутое пространство кареты стало давить на меня. Приказав остановиться, я переоделась в джинсы и свитер, накинула плащ и села на Луну, которую мне подвели.
Капитан княжеского отряда возмутился, заявив, что не пристало мне в таком виде ехать верхом и лучше вернуться в карету. Пришлось отбрить его, сказав, что если мне понадобятся советы по поводу туалетов, я обращусь к нему, а до того момента ему лучше держать язык за зубами.
Я скакала, не чувствуя усталости, отметая предложения остановиться на обед и передохнуть. Лишь поздно вечером согласилась на ночлег в каком-то поселении. Гроги были выносливы и чувствовали себя нормально после дня пути, а люди князя сверлили меня голодными и недовольными взглядами. Видно, их мечты о неспешной прогулке рассыпались в прах, но это не мои печали.
Рано утром все дружно встали, быстро позавтракали и продолжили путь. Когда поздно вечером мы достигли княжества Руперта, люди князя были вымотаны и люто меня ненавидели.
Как оказалось, сам князь желал с нами встретиться, и не успели мы въехать в город, как нас препроводили в его замок. Несколько грогов незаметно улизнули. Необходимо было встретиться с людьми Радомира, которых послали сюда заранее, и узнать у них новости.
Из-за позднего времени нас разместили на ночлег, а встреча с Рупертом откладывалась до утра. Тем лучше. Быстро искупавшись и поужинав в комнате, я забралась на высокую кровать и сразу уснула.
– Ходят слухи, что князь Мислав решил попрощаться со своей мужской свободой. Это так? – спросил меня Руперт, сверля стальным взглядом.
Мы завтракали на открытой террасе. Хозяин дома был лет пятидесяти, подтянут, черные с проседью волосы забраны в хвост. Одет с легкой небрежностью, что вносило в нашу встречу нотку неофициальности. Производил впечатление умного и хваткого человека, с которым лучше дружить. Он напоминал босса гангстерского клана из какого-то старого фильма, название которого я забыла.
При первой встрече он обратился ко мне «ваше величество», но я попросила оставить титулы и называть меня по имени, после чего он предложил называть его Рупертом.
– Руперт, давайте не будем ходить вокруг да около и поговорим откровенно.
Его глаза заинтересованно блеснули, и он согласно кивнул, сказав, что только за.
– Вам известно, что Мислав хочет жениться на мне и дал мне лишь месяц на поиски мужа.
– Я слышал, что Владислав погиб.
– Хочу убедиться в этом лично, иначе считать себя вдовой не намерена. Но в любом случае в мои планы не входят ни возвращение к Миславу, ни свадьба с ним.
– Он может быть очень настойчив.
– А я могу быть очень упряма, – парировала я. – От вас мне нужна вся возможная информация об исчезновении моего мужа. Что бы вы хотели взамен?
– Как поживает моя внучка? – внезапно спросил Руперт.
– Прелестная малышка и очень похожа на мать.
– Я слышал, что вы сменили няню?
Я по достоинству оценила осведомленность князя и бросила на него уважительный взгляд.
– Она ей не очень подходила. Зато теперь Агния счастлива.
– Я рад. Агния – единственная наследница Мислава, и я хотел бы, чтобы так и оставалось в дальнейшем.
– Не могу знать, будут ли у князя еще дети, но со своей стороны могу пообещать вашей чудесной внучке поддержку грогов. Она наследница, и в будущем мы поддержим ее права на трон.
Руперт подарил мне улыбку сытого кота, проглотившего мышь.
– Рад, что мы поняли друг друга и мне не придется вас устранять.
Я усмехнулась:
– Этим вы избавили себя от кары грогов. Они очень злопамятны. И мстительны настолько, что если я не найду Владислава, то Агния может стать наследницей уже через месяц.