А вот это он зря сказал…
Схватив этого чересчур уж разговорившегося придурка за грудки и протянув его вверх по стене, хорошенько встряхнул.
— Он не «сдохнет»! — злобно проорал я ему в лицо и разжал как-то вдруг сразу ослабевшие пальцы. А если Доарт все же прав и мальчишка не выкарабкается? Что я тогда буду делать? Сразу же о нем позабуду и действительно найду для себя новое развлечение? Или все же погрущу парочку-тройку дней о так и не прирученной и не покоренной игрушке? Что-то не очень хорошее внутри мне подсказывает, что нет, так легко и просто я не отделаюсь.
Но почему? Что в этом строптивце такого, что смогло так сильно меня зацепить? Внешность? Так я не удивлюсь, если найду на покоренной планете еще красивее, чем он… Только вот искать почему-то не особо тянет. Как любовник он тоже совершенно никакой… Тогда что? Неужели виновата именно эта его строптивость? Тогда я сделаю все для того, что бы его сломать, заставить подчиняться по собственной воле… И не так, как он делал до этого… Бесчувственная кукла в постели меня не устраивает. Я заставлю его хотеть меня и раздвигать передо мной ноги не по приказу, а по собственному желанию.
И вот, может быть тогда он мне и надоест… и я смогу, наконец, от него избавиться. Поскольку такие сильные привязанности необычайно ослабляют, а мне этого допустить ни в коем случае нельзя. Ведь даже собственный отец не упустит шанса использовать эту слабость против меня. Он уже давно ищет способ хоть малейшего воздействия на совершенно неуправляемого сына. А мы с ним в не настолько хороших отношениях для того, чтобы я преподнес ему подобный щедрый подарок.
— Господин Младший Правитель… — вышедший из лазарета лекарь, опасливо вытаращившийся на сразу же подскочившего к нему меня, испуганно пролепетал:
— Ваш пленник…
— Ну?!
— Он пока что без сознания… но его жизни уже ничего не угрожает.
Фух! Резко схлынувшее напряжение, в котором я прибывал все время с тех пор, как обнаружил, что сердце мальчишки не бьется, отпустило, и я обессилено привалился к прохладной стене. Значит выживет. Но это только сейчас. Доктор что-то лепетал о том, что вколол мальчишке дозу снотворного смешанного с успокоительным. Так что пока он будет спать, можно будет хоть некоторое время не беспокоиться о повторении попытки самоубийства. А в том, что пленник решился покончить с собой повторно, у меня не было ни малейшего сомнения. Та торжествующе-ненавидящая ухмылочка, которой он одарил меня уже теряя сознание, ясно давала понять, что этот засранец действовал вполне обдуманно. Так что первым делом передо мной сейчас остро вставал вопрос о том, что делать, когда пленник проснется? Вот же!.. Как все это бесит! Столько проблем и повышенной головной боли из-за какого-то пацана, который даже не понимает выпавшей на его долю удачи.
Еле сдержавшись от того, чтобы еще раз проверить кулаком на прочность стены, холодно поинтересовался у доктора:
— Мальчишку можно перенести в мою каюту? Ему это не навредит?
— Эмм… Можно конечно, но за ним нужно будет присматривать, чтобы он опять не…
— Понял! — гаркнул, заставив доктора попридержать свой длинный язык и, отпихнув его в сторону, быстро прошел в лазарет. Моя головная боль лежала на одной из многочисленных, выстроившихся в ряд вдоль стены пустых кроватей. Ндаа… убогий военный корабль с не менее убогой казарменной обстановкой совершенно не подходил для моего личного пленника. Укрытый грубым солдатским одеялом грязно серого цвета, парень совершенно не вписывался в эту обстановку. Его кожа была еще бледнее, чем обычно. Темные круги под глазами еще больше оттенялись длинными ресницами. В общем, вид у моего трофея был весьма далеким от здорового, но это обстоятельство ни в коем случае не заставило меня оставить парня здесь. Пусть выздоравливает в моей каюте, в более-менее комфортных условиях. Под моим личным присмотром.
Когда я весьма осторожно взял его на руки, мальчишка, недовольно что-то буркнув, тем не менее, вполне так уютненько устроил голову на моем плече. И это вызвало во мне какие-то странные, необычные, но весьма приятные эмоции. Это было как-то… правильно, что ли.
— Оооо! Какое захватывающее зрелище… — с идиотской улыбкой встретил нас на выходе из лазарета Доарт и, коротко хохотнув при виде моей недовольной физиономии, с ехидцей добавил:
— Уже второй раз вижу тебя с этим пленником на руках… Не боишься, что он привыкнет к подобному способу передвижения и вскорости вообще сядет тебе на шею?
— Сейчас врежу!
— Не врежете, Младший Правитель. У Вас для этого руки слишком заняты.
— Так я могу и попозже…
— А попозже уже буду занят я. Дела имперской важности, знаете ли… Не ждут, да еще и требуют к себе моего весьма пристального внимания.
— Вот иди и занимайся ими…
Тяжело вздохнув и выразительно смерив взглядом мое весьма недовольное лицо, друг констатировал и так понятный нам обоим факт:
— Я так понимаю, что заниматься ими сегодня я буду опять в гордом одиночестве?
— Правильно понимаешь.
— И вот так всегда… Кому-то только работа, а кому-то сплошное удовольствие. А между прочим, у меня в каюте тоже довольно симпатичный пленник в полном одиночестве томится… еще к тому же совершенно не опробованный.
И на лице Доарта появляется уже совершенно не наигранная печаль. Мне даже немного стыдно стало за то, что я в действительности свалил на друга всю основную работу, полностью переключившись на свое беспокойное приобретение.
— Завтра.
Перехватив поудобнее нервно дернувшегося во сне парня, я виновато посмотрел на своего друга.
— Обещаю, что весь завтрашний день ты будешь полностью свободен и можешь из своей каюты даже не вылезать. Хоть весь день можешь «пробовать». Надеюсь только, что послезавтра я не обнаружу тебя нашинкованным на маленькие аккуратные кусочки твоим весьма кровожадным пленником.
— А как я хочу на это надеяться…
И, коротко мне поклонившись, друг быстро удалился в сторону пункта управления кораблем. Да, а Доарт действительно выглядит необычайно уставшим. И как не стыдно признавать, это в основном моя вина. И вот даже сейчас… Мало у него было проблем с подаренной мне планетой, так я его еще и новой озадачил. Потребовал немедленно пройти к лазарету только лишь для того, чтобы составить мне компанию для ожидания… Глупо конечно, но если бы мне пришлось сидеть под его дверями в гордом одиночестве, тогда бы я точно сорвался… особенно если бы мальчишку не удалось спасти.
Дождавшись, когда спина друга исчезнет за поворотом коридора, потащил свою мирно сопящую ношу в сторону своей каюты.
Глава 11. Вейтар сил Коу
— Просснулссся?…
Недоверчиво рассматривая низко склонившееся надо мной лицо существа, которое я надеялся никогда больше не увидеть, я пробудился окончательно. Выходит не получилось… И, что самое занимательное, я даже не особо и расстроился сложившейся ситуацией. Жаль, конечно, ведь я так настроился, что все это, наконец, закончится… Ну что ж, думаю, что следующая попытка будет более удачной и я смогу избавиться от всего этого безумия.
— И дассссшшше думать не сссмей об этом!
Коричневый бросил на меня такой злобный взгляд, что я чуть не расхохотался. О-оо! Неужели эта Тварь еще и мысли читать умеет? Ну что ж, тогда ему должно быть прекрасно известно о том, что теперь мне абсолютно плевать на все его приказы и пожелания. Пусть и дальше шипит, выражая свое яростное недовольство.
Вот как он сможет заставить меня жить? Постоянно пичкая той дрянью, которой меня основательно накачали после неудачной попытки самоубийства? Не знаю, что это было, но голова у меня не просто же так раскалывалась и в глазах была какая-то легкая дымка… И в сон просто нереально сильно клонило. Хм. Если судить по симптомам, то, скорее всего, снотворное с каким-то успокоительным. Но все равно, несмотря на это, я легко и просто смогу совершить задуманное. В любой момент и даже прямо сейчас. Хотя меня, вполне вероятно, так же легко смогут откачать. Но зачем инопланетнику тогда я вообще буду нужен? К чему ему постоянная нервотрепка в виде чрезвычайно строптивого пленника с явно выраженными суицидальными наклонностями, за которым нужен постоянный контроль? Или ему все равно, что его постельная игрушка во время дальнейшего использования будет полностью в бессознательном состоянии? Или в полубессознательном, как сейчас? Вряд ли он будет долго этим заморачиваться… Скорее всего это ему очень быстро надоест и это обстоятельство не могло не радовать.
— Зсссначит, улыбаесссшшшся…? Опять?!
Впечатав свои ладони в подушку по обе стороны от моей головы, Тварь с недовольным выражением на лице склонился ко мне почти вплотную. И к чему все это? Надеется запугать своей злобной рожей? Так это он зря, поскольку я уже отбоялся до такой степени, что эти его ужимки меня совершенно не взволновали. Несколько невероятно долгих минут мы неотрывно пялились друг на друга в ожидании, кто же первый сдастся и отведет взгляд. Проигрывать в этой глупой и при этом, как ни странно, весьма важной игре ни одному из нас не хотелось. Но и дольше видеть перед собой эти ненавистные серебристые глаза беспощадного убийцы и насильника сил уже никаких не было. Поэтому я изо всех сил врезал инопланетнику, забывшему о том, что мои руки, как ни странно, были свободны, кулаком в бок.
Болезненный приглушенный стон и коричневый кувырком летит на пол. Неожиданно… но и весьма приятно. Приятно настолько, что при виде недоуменного лица Твари, лежащего спиной на ковре возле кровати и ошарашено рассматривающего оттуда склонившегося к нему меня, я рассмеялся. Злобная Тварь, которая стала причиной полного разрушения всей моей прежней жизни, в этом положении выглядел попросту… нелепо и смешно. Стало необычайно легко, я чувствовал себя уже почти свободным от всего: от незваных пришельцев, от ненавистных серебристых глаз их предводителя, которые при виде моего истеричного непрекращающегося смеха разгорались злобой все сильнее и сильнее. И мне это было абсолютно безразлично. Что он может мне сделать, кроме того, что уже было? Разве что убить? Так я не против, пусть сделает мне такое одолжение. Ведь делать это самому все-таки как-то… страшно.