И Вей… он тогда был бы свободным. И я мог бы без особых проблем сделать его официальным Первым фаворитом. Хм. Только вот фаворитом я мог бы его назвать лишь с его добровольного согласия, которое, уже очень хорошо зная его просто невероятно сволочной характер, он вряд ли бы дал. Ведь если бы я и не уничтожил из-за своей нетерпеливости множество его сородичей, то это все равно не отменило бы того факта, что до встречи со мной пленник никогда не был под мужчиной. И вряд ли бы согласился на то, чтобы разделить со мной постель по собственной воле. Да и если бы Калвирея вошла в состав Империи мирным способом я, скорее всего, вообще никогда не познакомился с этим невозможным упрямцем. А если бы и познакомился, то сомневаюсь, что я бы не наплевав на мнение строптивца, все же не затащил его в свою постель, пускай опять же силой. С уроженцами планет низшей категории виорийцы никогда особенно не церемонились… А значит, у меня с Веем все было бы точно так же как и сейчас.
Да и вероятность того, что парень мог просто погибнуть во время нашего вторжения, тоже была весьма высока, только вот даже думать об этом мне как-то совершенно не хотелось. Но как бы то ни было, Вей сейчас здесь, со мной, полностью в моих руках и выпускать столь ценную для себя добычу я не собираюсь. Даже несмотря на то, что сам пленник меня так яростно ненавидит и был бы просто счастлив сбежать от меня как можно дальше, пусть даже и за Грань. Только вот я ему не позволю этого сделать, как бы он не старался. Ну ничего, успокоится, привыкнет ко мне, забудет свои глупые попытки покончить с собой. Время ведь все сглаживает, даже воспоминания. Даже такие. А если нет, то я помогу ему в этом.
— Жалею ли я? Не знаю, — честно отвечаю отцу, все так же пристально следящему за моим лицом и с каким-то странно напряженным интересом ожидающему моего ответа. — Слишком много противоречий для того, чтобы я определился с твердым ответом. Думаю, со временем я разберусь со всей этой ситуацией. Сам. Окружу Вея заботой, вниманием. Сделаю все для того, чтобы он простил меня.
— И ты уверен, что у тебя это получится?
— Не знаю, не уверен, но я по крайней мере попробую…
Промелькнувшая было мысль о еще одном способе заставить Вея начать относиться ко мне по-другому, окончательно укрепилась в моей голове и показалась не такой уж и бредовой. Коррекция памяти. Не столь давнее открытие имперских ученых, позволяющее полностью или частично стереть воспоминания любого разумного существа. И если мне все же не удастся приручить пленника самостоятельно, то я пойду на этот шаг, даже несмотря на то, что эта область науки еще мало изучена. Рискну. Ведь если есть даже такой призрачный шанс на то, что Вей меня полюбит, то я им воспользуюсь. Все равно это будет гораздо лучше того, чтобы каждый день ощущать на себе его ненависть. Тихую, но, тем не менее, весьма болезненную для моей так некстати обнаружившейся совести.
— Миалтер, что ты еще задумал? — несколько обеспокоенный голос отца вывел меня из задумчивого разглядывания мирно лежащего в моих руках и ничего не подозревающего пленника.
— Неважно, я пока еще не решил окончательно, — и, проигнорировав недовольно скривившегося после моего категоричного ответа Правителя, холодно у него поинтересовался:
— Если Вы уже все мне сказали, то я прошу разрешения удалиться, все-таки хочется отдохнуть с дороги.
— Хорошо, иди.
И только я вздохнул с облегчением и, прижав к себе Вея покрепче, развернулся в сторону выхода, как мне в спину прилетело:
— Но, Миалтер, имей в виду. Если твой… мальчишка выкинет хоть что— нибудь угрожающее твоей личной безопасности или безопасности Империи, я его уничтожу, даже несмотря на твою защиту.
Вот так и знал, что просто так он меня не отпустит. Обязательно какую-нибудь гадость напоследок сообщит.
— Понял, — даже не оборачиваясь, кивнул я в знак согласия и быстро вышел в автоматически распахнувшуюся передо мной дверь.
Глава 19. Вейтар сил Коу
Да, все-таки неплохо живется моему пленителю… Роскошно даже. Правда комната, куда он меня притащил, выглядела слегка мрачновато. На мой вкус, так даже чересчур. Огромная, вся в темно-коричневых, слегка разбавленных бежевым, тонах. Так что меня, привыкшего к наполненным светлыми красками жилищам моего народа, окружающая теперь обстановка просто угнетала. Зато она как нельзя лучше подходила к моему настроению. Такому же мрачному. Отчаянно хотелось забиться в самый дальний и темный угол этой так называемой «спальни» и надеяться, что обо мне попросту позабудут. Желательно навсегда.
Пока коричневый нес меня в спальню, где осторожно уложил на просто огромнейшую кровать я, сквозь слегка приоткрытые глаза, успел рассмотреть те несколько комнат, через которые меня проносили. Приемная, кабинет и вот эта самая спальня, в которой я, судя по всему, и буду проводить большую часть своего времени, выполняя свои теперешние обязанности наложника наследника Империи.
Дождавшись, когда Тварь аккуратно уложит меня на мягкую постель и тихо выйдет из комнаты, я задумался о том, что мне довелось услышать в кабинете его отца. Что же, думаю представление с истерикой и последующим бессознательным состоянием я разыграл безупречно и теперь у меня появилось много новой и весьма интересной информации для анализа.
Во-первых, странные и совершенно непонятные чувства ко мне Младшего Правителя. Он меня что, любит?! Чушь полнейшая! Скорее эта малолетняя сволочь привязалась ко мне, как к новой довольно необычной игрушке, которая, в отличие от его бывших подстилок, совершенно не понимает своего «счастья» и вовсю сопротивляется благосклонности своего хозяина.
Во-вторых, стоит поразмыслить о том, что пришло в голову Твари насчет нового способа сделать из меня послушного любовника. Интересно, что он придумает на этот раз, чем опять будет мне угрожать… И пусть он и говорил отцу о том, что собирается кардинально изменить способы воздействия на меня, все равно это ни к чему не приведет. Неужели он в действительности надеется, что я забуду все то, что он натворил?! Ведь даже то обстоятельство, что он вроде бы как и раскаялся в содеянном, не вернет все обратно…
Не вернет к жизни тех, кто погиб из-за глупого каприза неуравновешенного мальчишки. Не вернет мой мир, в котором я привык жить и который любил. Не вернет меня, не сделает таким, каким я был прежде…
И коричневый очень скоро поймет свою ошибку. Что он предпримет тогда? Трудно предугадать, но если судить по его прошлым поступкам, то это вряд ли будет чем-либо оптимальным для меня и моих сородичей. Ведь ЕМУ ничего не будет стоить в гневе приказать окончательно уничтожить принадлежащую ему планету, чего я попросту не смогу допустить. А это значит… Придется сделать все для того, чтобы эта Тварь оставалась довольной жизнью как можно дольше. И если для этого ему будет нужна «большая любовь» со стороны его пленника, он ее получит. Засуну свою гордость и офицерскую честь, про которые нам постоянно вдалбливали в Академии, как можно дальше, и буду изображать для Твари пылко влюбленного. Противно до ужаса, но неизбежно. Зато в этом случае существует весьма неплохой шанс на то, что наследнику вскорости наскучит полностью укрощенная экзотическая зверушка, и он к ней очень быстро охладеет.
Главное — не переиграть. Ведь если я настолько резко изменю свое привычное поведение, Тварь, скорее всего, сразу же заподозрит неладное. Значит, нужно будет действовать крайне неспешно и обдуманно, постепенно приучая его к мысли о том, что я начинаю относиться к нему несколько иначе, чем до этого.
— Ты уже пришшел в ссебя, — спокойный голос Твари, стоящего на пороге, не содержал вопроса, а просто констатировал очевидный нам обоим факт. Поэтому, не видя смысла скрывать очевидное, я сразу же открыл глаза и обернулся в его сторону.
— Да, уже пришел.
Несколько широких шагов и постель рядом со мной прогибается под не малым весом усевшегося на нее коричневого.
— Как ты ссебя чувствуешшь? Мошжет быть мне вызвать лекаря?
Хм, в голосе слышится неподдельное беспокойство, в ответ на которое просто дико захотелось огрызнуться, но я сдержался. Устало прикрыв глаза и отерев ладонью не слабо ноющую скулу, едва заметно усмехнулся:
— Знаете, Младший Правитель… А вы с отцом все-таки очень похожи… Что внешне, что характерами. Да и техника удара у Вас обоих поставлена одинаково.
— У тебя была исстерика…
— … и это был весьма оригинальный способ ее прекратить.
Долгая давящая тишина и следующие слова Твари, которые были уже наполнены хорошо заметным упреком:
— Вей, я же предупрешждал тебя о том, как ты долшжен был ссебя вессти в присутсствии Правителя, а ты вмессто этого… Ты вообще понимаешшь, что именно натворил? Ты посссмел напассть на Главу Империи. Знаешшь, у нас принято казнить и за гораздо меньшшие просступки. Так что ты еще легко отделался… Всего лишшь небольшой ссиняк на скуле, от которого вскороссти не останется и малейшшего сследа. Так что, малышш…
— Я не «малыш»! — привстав на локте, яростно полыхнул я взглядом на сидящего рядом парня. — Если ты не забыл, то я старше тебя, так что…
— Это ничего не меняет.
Ехидная улыбка и меня тут же опрокидывают обратно на спину. Нависнув надо мной, Тварь наклонился к моему уху и, обдав его жарким дыханием, еле слышно прошептал:
— Пуссть ты и сстаршше меня… ненамного, зато я гораздо вышше. Поэтому на вполне законных основаниях могу обращаться к тебе именно так. МАЛЫШШШ! Так что привыкай и не ссмей ссспорить ссо мной.
Ну и…! Скотина самодовольная! Сказал бы я ему на это… но нельзя. Нужно играть роль смирившегося с судьбой пленника, который уже начинает потихоньку свыкаться со своим пленителем. Поэтому всего лишь обиженно отворачиваю лицо и упираюсь взглядом в потолок, напряженно ожидая ответного хода Твари.
Дождался. Легкое касание к волосам и мой хвост рассыпается прядями по подушке, лишенный скрепляющей его заколки. Еле слышный стук по полу, застеленному белоснежной шкурой какого-то весьма крупного животного, дал мне понять, куда именно подевалась нацепленная на меня близнецами побрякушка.