Перед моим заинтересованным взглядом прогуливались, а то и просто стояли беседуя небольшими группами представители различных рас, как гуманоидного так и других видов. И вся эта разномастная толпа, как ни странно, не обратила практически никакого внимания на появление в зале нашей троицы, которую возглавлял САМ наследник этой их сволочной Империи. Видимо, посещение Младшим Правителем подобных заведений не являлось чем-то из ряда вон выходящим, чему я нисколько не удивился. Да и присмотревшись внимательнее, я понял, что у посетителей этого клуба, в данный момент было зрелище гораздо более интересное, чем рассматривание Наследника с его сопровождением.
Практически все они сосредоточенно пялились в самый центр зала. Туда, где под прозрачным куполом дрались двое. С того места зала, в котором мы находились, сложно было рассмотреть происходящее, поэтому Тварь решил подойти к куполу поближе. Что он и поспешил проделать уже привычно таща меня за собой.
— Оо-оуу, а это мы удачно попали… — оживленно прокомментировал увиденное Клайдан, едва мы протолкнулись к самому куполу и, заметив мое недоумение при виде его непонятной радости, торопливо прояснил ситуацию:
— Я и забыл, что на ссегодня были запланированы бои, на которых все желающие имперцы могут выставить на поединки своих бойцов. Так что сскучно не будет. Только я искренне надеюсь, что остальные сспарринги будут гораздо интереснее, чем это убожество.
Проследив за пренебрежительным кивком Клайдана, который уже уставился на площадку под куполом, я в ярости сжал кулаки. Зрелище, представшее перед моими глазами, было просто до тошноты отвратительным.
Здоровенный инопланетник, с кожей темно-синего цвета и обладающий двумя парами рук, превращал в кровавое месиво своего соперника, который был чуть ли не вполовину меньше его ростом. Худой парнишка с совершенно белой кожей и пепельными волосами, судя по всему, соотечественник прислуживающих мне на лайнере близнецов, уже даже не сопротивлялся обрушивающимся на него со всех сторон кулакам четырехрукого. Он старался лишь увернуться от очередного удара своего противника, чего ему почти не удавалось сделать. Парнишка явно не имел никаких бойцовских навыков в отличие от профессионально избивающего его соперника.
Он был напуган до такой степени, что мог только лишь пятится назад, умоляюще уставившись на своего противника. В итоге, синекожий, которому видимо уже совершенно надоело гонять еле держащегося на ногах парня по площадке, со всей силы врезал ему кулаком в живот. После чего принялся методично избивать ногами рухнувшего на площадку юношу. Беловолосый, свернувшись на полу калачиком, только лишь и мог, что жалко поскуливать, при этом пытаясь прикрыть руками голову и закрыть живот подтянутыми к груди коленями. И, что самое страшное, никому из зрителей и в голову не пришло остановить все это безумие.
Имперцы, наблюдающие за этой бойней, явно были разочарованы тем, что бой так быстро завершился. Они недовольно отходили от купола и в большей своей части даже не обращали внимания на то, как синий добивал уже неподвижно замершего на полу парня. Твари! И это меня они называют дикарем?! А сами? Кем эти имперцы себя возомнили, если подобное безумие считается для них развлечением?! А сам Младший Правитель? Неужели, когда он тащил меня сюда, думал, что я могу получить удовольствие от созерцания подобной дикости. Или у него были совершенно другие планы? К примеру, наглядно показать разницу между моим положением любимой зверушки САМОГО наследника Империи и незавидным положением остальных рабов, оказавшихся в безграничной власти его соотечественников. Второе предположение выглядело более реалистичным… Ненавижу-у-у! Сволочь!!!
Последнее слово я, видимо, не выдержал и прошипел вслух. Так как стоявший ближе ко мне Клайдан, тут же ответил весьма недовольным тоном:
— Дейсствительно, хозяин этого пацана, должно быть, ссволочь еще та. Это надо жше было додуматься против эйзианского воина выставить этого изнежшенного раба для удовольствий. Хорошо еще, что ссиний его вссего лишь в пол силы бил. Видимо пожалел… покалечить без возможности восстановления или убить поостерегся. Ведь явно жше, что этот беленький не боец, а скорее всего чья-то постельная игрушка. Должно быть надоел ссвоему хозяину и тот решил избавиться от неугодного раба таким вот оригинальным образом. Идиот. Лучше бы продал кому-нибудь… Мальчишшка ведь вроде бы довольно симпатичный. Был.
Уткнувшись лбом в прохладное толстое стекло купола и не обращая внимания на то, что еще говорил мне имперец, я широко раскрытыми глазами следил за происходящим на площадке. Возле купола уже почти никого не осталось, потому что имперцам, видимо уже привычным к подобным представлениям, было совершенно неинтересно наблюдать за процессом… уборки.
А я смотрел. Не отрывая глаз и про себя скуля от осознания собственного бессилия, от невозможности что-либо изменить, исправить… отомстить. Смотрел, как к окровавленному неподвижному телу подошли двое мужчин, которые осторожно подняв на руки изувеченного парня, торопливо вынесли его из-под купола сквозь боковой выход. Судя по одинаковой скромной коричневой одежде и хмурым озабоченным лицам, с которыми они поглядывали на свою ношу, эти двое тоже были рабами. Такими же, как и бессознательный паренек в их руках. Такими же, как синий здоровяк, провожающий их продвижение тоскливым виноватым взглядом, такими же… как и я.
— Малышш, ты чего так побледнел? Тебе плохо? — обеспокоенный голос, раздавшийся рядом, слегка привел меня в чувство и я неохотно оторвался от созерцания понуро выходящего из-под купола четырехрукого и стремительно обернулся к говорящему.
Тварь!..
Смотрит на меня встревоженным взглядом, внимательно всматриваясь в лицо. Видно, что переживает. Смешно. Один из самых родовитых имперцев переживает о душевном состоянии своего раба. Но смеяться мне отчего-то не хотелось. Мне хотелось кричать. А еще сильнее мне хотелось разгромить весь этот зал до самого его основания вместе со всеми находящимися в нем имперцами. Уничтожить. Стереть в пыль, чтобы даже воспоминания о них не осталось… ни о ком. Тем более об этом, который таращится на меня своими серебристыми глазищами, в которых стремительно зарождается паника. Неужели боится? Меня? За меня? Или скорее всего беспокоится о том, что его новая игрушка может опять прийти в негодность и все же сломается окончательно?
— Вей, что сслучилоссь?
— Ничего особенного… — одарив Младшего Правителя холодной улыбкой и еле сдержавшись от того, чтобы изо всех сил не врезать по его обеспокоенной морде, я задумчиво произнес:
— Просто я задумался о том, как долго еще буду Вам интересен. И что будет потом? Вы меня продадите, или, быть может подарите кому-нибудь из своих друзей? Или отправите меня на место этого раба?
Глава 26. Миалтэр Бойрэни (Третий)
Не понимаю, о чем этот несносный мальчишка вообще говорит?! Недоуменно проследив направление холодного кивка Вейя, увидел проходящих невдалеке от нас прислужников, тащивших проигравшего в поединке горе-бойца. Брезгливо скривившись, я решил позже обязательно поговорить с Лейгелем, владельцем этого заведения. На тему того, что таскать через общий зал проигравших в поединках, представляющих собой мало эстетическое зрелище, все же не стоит. Ведь он вполне бы мог придумать какой-нибудь отдельный выход из — под купола, через который и смог бы выкидывать те окровавленные куски мяса, которые очень часто остаются на площадке после поединков. Дабы не травмировать чувства окружающих, еще не особо закаленных подобными представлениями. Таких, как мой Вей, который придумал себе невесть что, при виде того, как синекожий эйзианец, один из лучших бойцов Лейгеля, избивал ничтожество, так и не попытавшееся сделать хоть один удар в ответ.
— Малыш, не говори глупости.
Успокаивающе кладу ладонь на плечо Вея и, для большей надежности зацепив строптивца за талию, притягиваю его к себе. — Этот мелкий инцидент, совершенно не стоит твоего внимания и…
— Этот, как вы выразились, «мелкий инцидент», точно такой же раб, как и я!
Злой, ненавидящий, короткий взгляд, которым окинул меня пленник, дал ясно понять, что мальчишка опять на меня разозлился. И следующие его слова полностью подтвердили это мнение. — И можете больше не напоминать, я и так прекрасно усвоил, кем вы меня считаете… Необычайно послушной подстилкой, которая даже сдохнуть самостоятельно не имеет права без вашего на то согласия.
— Не смей говорить подобные глупости! — недовольно рявкнул я на с вызовом смотрящего мне в глаза упрямца, совершенно не понимающего своего теперешнего особого положения. — Ты не такой же, как он. Абсолютно не такой… Ты — не РАБ, не подстилка… Ты мой ФАВОРИТ. Фаворит будущего Правителя Империи, а это много чего значит…
— Значит, я не раб? — задумчиво уставившись на пол арены, еле слышно переспросил меня Вейтар и, не дождавшись ответа, поинтересовался деланно безразличным голосом: — Тогда получается, что я — свободный? Надеюсь, вы понимаете, что моя свобода подразумевает под собой то, что я могу сам принимать решения о своей дальнейшей судьбе. К примеру о том, что я буду дальше делать со своей собственной жизнью? Буду ли жить вообще, а если и буду то как и где? С кем буду встречаться, с кем дружить, с кем… спать?
Что-о-о-?! Недоверчиво смотрю в подозрительно отрешенное лицо стоящего напротив меня парня и пытаюсь осмыслить только что выданную им дикость. Получалось как-то не особенно хорошо… Это он мне пытался намекнуть, что… Да что он…?! Вот же, паршивец мелкий! Как он смеет даже задумываться о подобном? Хочет сам выбирать с кем трахаться? Ни за что! Он МОЙ! И только мой! Никогда у него никого другого не будет, не позволю! Да кем он вообще себя возомнил? Мальчишка с захудалой, покоренной мною планетки, которому я сделал огромное одолжение, взяв в свою постель. И который отчего-то вдруг решил, что он, благодаря этому обстоятельству, имеет какие-то особые права. Хотя отчего именно он это выдумал, мне понятно. Сам, лично его разбаловал, возвысил, дал понять, как он для меня дорог. Глупость сделал. Да — дорог, да — особенный… Но все же прав был отец, когда предупреждал о том, что мальчишке об этом знать совсем не обязательно. А я не скрывал своего к нему отношения, за что теперь и расплачиваюсь. Ну, ничего. Я ему быстренько объясню всю его так называемую «особенность». Не скоро он после этих «объяснений» ходить сможет. Из комнат вообще выпускать не буду, особенно из спальной. Как он там говорил? «Послушная подстилка»? Значит будет просто «подстилкой», по крайней мере до тех пор, пока не смирится окончательно с тем, что я неотъемлемая и самая основная часть всей его последующей жизни. Долгой и, надеюсь, более-менее счастливой.