— Значит, все же раб, — внимательно наблюдая за моим лицом, на котором, видимо, вполне отчетливо можно было прочесть бушевавшую во мне ярость, с некоторой тоской в голосе констатировал Вей. После чего опять отвернулся к куполу и холодно произнес:
— А раз так… ХОЗЯИН, то я хотел бы просить у Вас разрешение на мое участие в поединке с этим… синим. Думаю, что этот бой сможет доставить Вам и Вашим подданным гораздо большее удовольствие, чем предыдущий.
Нет, он просто НЕВОЗМОЖЕН! Еле сдержавшись от того, чтобы залепить вполне заслуженную пощечину по этой, ставшей опять безучастно-холодной физиономии строптивца, осторожно запустил пальцы в волосы нервно дернувшегося от меня мальчишки. Не дождавшись от напряженно замершего пленника даже недовольного взгляда в свою сторону, сжал пальцы с запутавшимися в них прядями в кулак и резко дернул парня на себя.
— Вей, объясни, чего ты добиваешься всем этим? И о каком еще «удовольствии» ты мне рассказываешь? Мне все эти бои… они мне не интересны… Совершенно.
Еле слышный болезненный вздох и Вей, которого я крепко прижал к своей груди, скромно опустил глаза вниз.
— Я всего лишь стараюсь быть для Вас полезным… РАБОМ. Любым возможным способом. Вы же сами понимаете, что у меня нет другого выхода. Жизнь моего народа полностью зависит от Вас и вашего… хорошего настроения. Так что, если хотите, то я могу сделать все, что Вы пожелаете, — совершенно лишенным каких-либо эмоций голосом заявил мне мальчишка и уже более тихо добавил:
— И, если наблюдение за боями вас не особенно прельщает, то, возможно, что Вы захотите, чтобы я доставил вам удовольствие другого рода? К примеру, Вам и Вашему другу… одновременно? Ведь, насколько я понял из вашего с ним разговора, Вы привыкли… втроем?
— Что-оооо?! — ошарашено смотрю на этого… паршивца, который все же соизволил поднять на меня свои нереальные синие глазищи, полные отчаянной, всепоглощающей ненависти, направленной лично на меня. Вот как получается… Значит лгал, притворялся. Не очень удачно притворялся, если честно. Но я просто хотел ему верить, хотя с самого начала и понимал, что это просто самообман. Он ничего не забыл. Не простил. И не простит никогда и ни при каких обстоятельствах, что бы я ни делал. Вот это я понял четко. Именно сейчас понял то, что эта ненависть Вея будет стоять между нами постоянно, и избавиться от нее у меня не получится. И осознание этого факта просто бесило. Ощущение собственного бессилия перед этим… многократно проклятым, наглым, непокорным трофеем, от которого я, тем не менее, видимо уже никогда не смогу отказаться. Он слишком прочно вселился в мою голову, въелся в кожу… занял все мои мысли, свел с ума. Не могу без него!
Прекрасно осознаю это, но, как ни странно, ничего не хочу даже пробовать изменить. А ему на это плевать. Ненавидит меня, презирает. Не спорю, возможно, что есть за что. Ошибка, которую я совершил, отдав приказ на жесткий вариант захвата его родной планеты, все же вышла мне боком. Но неужели Вею в действительности уже все равно, перед кем именно раздвигать ноги? И ему подойдет любой, лишь бы сделать мне гадость и хоть как-то этим отомстить? Не позволю! Не знаю и не хочу знать, что именно взбрело в эту его совершенно невменяемую голову, и что он себе напридумывал, но явно зарвавшегося пленника все же стоило поставить на место. Наглядно для всех. Не потому что я сам этого хочу, а потому что обязан. и по-другому никак нельзя. Ведь я — будущий Правитель Империи, и никто не должен даже догадываться о том, какое безмерное влияние имеет на меня этот мальчишка. И в первую очередь — он сам. Так будет лучше всего, особенно для безопасности Вея. А значит прямо сейчас, при всех присутствующих здесь имперцах я поставлю Вея на его законное место самого обычного раба, тем более, что он сам на это так активно напрашивается.
— Ну что ж, замечательно. Ты получишь то, чего так усердно добиваешься. Я устрою для тебя этот поединок. Только вот здесь для тебя есть один весьма неприятный момент… — язвительно улыбнувшись пленнику, я злорадным тоном добавил: — Видишь ли… в этих боях есть только одно правило, которое выполняется неукоснительно. Бойцы, принимающие участие в поединках, при этом сами являются ставками для своих хозяев. Выигравший бой приносит своему хозяину приз в виде своего соперника по рингу. Проигравшего.
А теперь самое интересное… Владельцем бойца, с которым ты так сильно рвешься сразиться, является один из моих бывших любовников. Он до сих пор очень сердит на меня за то, что я его вышвырнул из своей постели в довольно грубой форме, как только он мне надоел. Думаю, ты понимаешь, что получив в свою собственность мое последнее увлечение, он сделает все для того, чтобы превратить твою жизнь в самый настоящий кошмар?
— Я понимаю. — И все равно готов рискнуть? — Готов. — И ты надеешься выиграть?
Молчит и в другую сторону смотрит, совершенно игнорируя мой пристальный взгляд. Вот же! Еще никто и никогда не смел относится ко мне с таким явным пренебрежением, которое позволяет себе этот паршивец. Не понимаю, почему я должен терпеть подобное к себе отношение, которое мой собственный пленник даже не пытается хоть как-нибудь скрыть от окружающих нас имперцев. Тех самых имперцев, которые с жадным интересом следят за тем, как моя собственность смеет со мной пререкаться. Да-а-аа, зрелище для них необычное. Можно даже сказать — дикое зрелище. Ведь до этого дня даже никто из представителей высшей знати не смел себе позволить ничего подобного по отношению к будущему Правителю Империи. А этот наглец позволяет, причем с завидной регулярностью. Думаю, что об этой выходке Вея очень скоро будет доложено отцу, и доложено будет в мельчайших подробностях к тому же сильно приукрашенных.
А это означает то, что мне опять в самое ближайшее время придется выслушивать очередной поток обвинений о совершенно неподобающем Младшему Правителю поведении. Родитель подобный скандал игнорировать не станет ни в коем случае… И, скорее всего, опять заведет разговор о том, чтобы я быстрее избавился от непокорного пленника, который слишком много себе позволяет. И позволяет с полнейшего моего попустительства. Ну что ж… придется все же наглядно показать Вею всю глупость его постоянного сопротивления… наглядно показать.
— Хорошо, ты уговорил меня. Я выставлю тебя на поединок.
Пренебрежительно отпихнув от себя мальчишку я, коротко кивнув на Клайдана, заявил:
— Думаю, моему другу доставит бОльшее удовольствие наблюдать за тем, как тебя будут гонять по арене, чем трахать то полуживое тело, которым ты предпочитаешь быть в постели…
Сделав вид, что не заметил явно расстроенного взгляда, коим Клайдан обласкал туго обтянутую чересчур узкими штанами задницу Вея, я еле сдержался от того, чтобы не устроить показательный бой прямо здесь, возле арены. С Клайданом в качестве противника. Зато я заметил еще кое-что. Гораздо более интересное и слегка остудившее мою ярость… Вей, при известии о том, что я не собираюсь разрешать ему подставлять зад моему другу, вздохнул с видимым облегчением. Значит, он блефовал… И его заявление о том, что ему все равно кого обслуживать своим великолепным телом, было всего лишь не особо умелым враньем. И это радовало… Но не настолько, чтобы спустить мальчишке с рук его наглость и вызывающе дерзкое поведение. Поэтому быстро, чтобы не дать себе времени передумать, я набрал на коммуникаторе хорошо знакомое мне имя.
— Лейгель. Я по делу… — нетерпеливо перебил я приветственную слащавую речь, которой так любил меня доставать при каждой нашей редкой встрече мой бывший любовник. — Хочу выставить своего бойца против твоего синего «красавчика»…
— Когда? — сразу же поняв, что я не настроен на праздное общение, деловито поинтересовался владелец клуба. — Прямо сейчас. Условия как обычно… — Миалт, ты что творишь?! — не на шутку встревоженный Клайдан, который до этого вел себя вполне благоразумно и не встревал не в свое дело, теперь сверлил меня недоуменным осуждающим взглядом.
— Ты внимательно посмотри на эту свою деточку… Да какой из него боец? — попытался было образумить меня друг. — Да он против этого синемордого чудовища Лейгеля и пары минут не продержится… Хочешь, чтобы из твоего пленника тоже кровавую отбивную сделали? Не будь дураком… Если мальчишка тебе просто надоел, продай его мне. Он очень красив и портить такое лицо и тело было бы просто преступной глупостью. Я дам за него хорошую цену… ты же знаешь, что денег у меня предостаточно.
А вот этого Клайдану предлагать мне не стоило… совершенно не стоило.
— Заткнись! — угрожающе сжав кулаки, заявил я нервно отпрянувшему от меня виорийцу. — Мальчишка только мой и ты его не получишь…
— Ну-ну… зато его получит Лейгель, — совершенно не заботясь о сохранности своей шкуры, язвительно ухмыльнулся мне Клайдан. Но, заметив то, каким многообещающим взглядом я на него посмотрел, примирительно поднял раскрытые ладони вверх.
— Все, понял. Молчу… Делай что хочешь. Только смотри, потом сам не пожалей о своих действиях.
— Не пожалею, — уверенно ответил я и указал на Вея двум почтительно склонившимся передо мной служащим Лейгеля. Распорядители боев окинули изящную фигуру моего пленника несколько недоуменными взглядами, тем не менее, довольно вежливо предложили ему следовать за собой. И наглый мальчишка спокойно пошел за ними. Даже не обернувшись, и ни сделав не малейшей попытки уговорить меня изменить решение… Как я и сам уже прекрасно понял — глупое решение. Злость на пленника уже практически сошла на нет, но мое проклятое упрямство просто не позволяло отменить заявленный поединок. И пристально следя за исчезающей в дверях одного из служебных помещений горделиво выпрямленной спиной Вея, я еле сдержался от того, чтобы на полной скорости не рвануть за ним. И не схватить строптивца в охапку с тем, чтобы утащить обратно во дворец, в свои комнаты, в безопасность…
Но я сдержался. Прекрасно понимая, что если я сдамся сейчас и при всех спущу наглецу с рук его выходку, дальше я не смогу с ним справится уже никаким способом. А так, небольшая встряска мальчишке не помешает… Тем более, что Вей — это не то беспомощное недоразумение, которое синекожий совсем недавно метелил под куполом. Внешне выглядевший весьма хрупким калвиреец, тем не менее, мог за себя постоять. Хотя бы некоторое время… Вполне достаточное для того, чтобы я успел договориться с Лейгелем об откупных за проигранного мной на арене пленника. Бывший любовник всегда отличался особой жадностью к деньгам, так что выкуп проигравшего строптивца не должен был стать особо проблематичным.