И это почти не удивит историков Запада: все они знают множество косвенных свидетельств (освоение новых земель, эмиграции, распашка целины, улучшение земель, урбанизация), которые подтверждают вычисленные данные. Но зато выводы и объяснения, какие эти историки делают на их основании, спорны, ибо они полагали, будто этот феномен ограничен Европой, тогда как остается фактом — и это самый важный, самый волнующий из всех фактов, которые нам предстоит отметить в настоящей книге, — что человек преодолел многочисленные преграды, препятствовавшие его количественному росту, на всех территориях, какие он занимал. Если этот человеческий напор — явление не только европейское, но и всемирное, следует пересмотреть многие перспективы и многие из объяснений.
Но прежде чем прийти к таким заключениям, важно возвратиться к некоторым подсчетам.
Мы позаимствовали у статистиков их метод, воспользовавшись самыми известными цифрами — теми, которые относятся к Европе и Китаю, — чтобы оценить на их основе численность населения земного шара. Статистикам нечего будет против этого возразить… Но, оказавшись перед той же проблемой, сами статистики избрали иную процедуру. Они расчленили операцию и последовательно вычислили население каждой из пяти «частей» света. До чего любопытное почтение к школьным формам подразделения! Но каковы же их результаты?
Напомним, что они раз и навсегда записали за Океанией 2 млн. жителей, что мало существенно: этот удельный вес заранее растворяется среди наших погрешностей. Точно так же за Африкой от одной ее оконечности до другой записано 100 млн. И вот об этом стоит поспорить, так как такое постоянство, приписываемое численности населения одной лишь Африки, на наш взгляд, маловероятно. А принудительная оценка возымеет несомненные последствия для оценки всеобщей.
Мы свели в таблицу оценки специалистов. Заметим, что все их расчеты начинаются с поздней даты — 1650 г. — и что они неизменно оптимистичны, включая и недавнее обследование, осуществленное Организацией Объединенных Наций. В целом эти оценки кажутся мне весьма завышенными, во всяком случае в том, что касается Африки, а затем Азии.
Рискованно с самого начала — 1650 г. — приписывать одну и ту же численность населения (100 млн.) динамичной Европе и тогда отсталой Африке (исключая, впрочем, ее присредиземноморские области). Также неразумно предлагать для Азии 1650 г. как самые низкие цифры этих таблиц (250 или 257 млн. человек), так и очень высокую цифру — 330 млн., пожалуй слишком поспешно принятую Карр-Саундерсом.
Население мира в миллионах жителей (1650–1950 гг.)
| 1650 г. | 1750 г. | 1800 г. | 1850 г. | 1900 г. | 1950 г. | |
| Океания | 2 | 2 | 2 | 2 | 6 | 13* |
| Африка | 100 | 100 | 100 | 100 | 120 | 199** |
| Азия | 257* | 437* | 656* | 857* | 1272* | |
| 330** | 479** | 602** | 749** | 937** | ||
| 250*** | 406*** | 522*** | 671*** | 859*** | ||
| Америка | 8* | 11* | 59 | 144 | 338* | |
| 13** | 12,4** | 24,6** | 59 | 144 | ||
| 13*** | 12,4*** | 24,6*** | 59 | 144 | ||
| Европа (включая Европейскую Россию) | 103* | 144* | 274* | 423* | 594* | |
| 100** | 140** | 187** | 266** | 401** | ||
| 100*** | 140*** | 187*** | 266*** | 401*** | ||
| Всего | 1 | 470 | 694 | 1091 | 1550 | 2416 |
| 2 | 545 | 733,4 | 915,6 | 1176 | 1608 | |
| 3 | 465 | 660,4 | 835,6 | 1098 | 1530 | |
| Источники: *Бюллетень ООН, декабрь 1951 г., **Данные Карр-Саундерса, ***Данные Кучинского. Цифры без звездочек совпадают во всех трех источниках. Цифры Карр-Саундерса для Африки округлены до 100. |
Африка в середине XVII в. определенно имела жизнестойкое население. С середины XVI в. оно выдержало все возрастающий отток людей, вызванный американской работорговлей; этот отток добавляется к давним уже потерям в пользу стран ислама, потерям, которые должны были сохраниться до XX в. Так могло быть только благодаря определенной биологической стойкости. Другим доказательством такой стойкости служит сопротивление этого населения проникновению европейцев: «черный континент» не откроется в XVI в. для португальцев (несмотря на несколько их попыток), как открылась перед ними Бразилия — без сопротивления. У нас также имеется несколько свидетельств наличия довольно плотного земледельческого населения с красивыми, всесторонне развитыми деревнями — картина, которую испортит европейское вторжение в XIX в.{60}
Однако если европеец не упорствует в стремлении захватить страны Тропической Африки, то потому, что с самого побережья его остановили «губительные» заболевания: перемежающаяся или постоянная лихорадка, «дизентерия, чахотка, водянка», не говоря уж о многочисленных паразитах — болезни, которым он выплачивает очень тяжкую дань{61}. Эти болезни, как и отвага воинственных племен, стали препятствием. Кроме того, пороги и бары[3] закрывают реки: кто поднялся бы по диким водам Конго? С другой же стороны, американская эпопея и дальневосточная торговля требуют мобилизации всех деловых возможностей Европы, интересы которой оказываются связаны с другими регионами. «Черный континент» самостоятельно и дешево поставляет золотой песок, слоновую кость, людей. Чего с него требовать еще? А что до работорговли, то она отнюдь не носила тех огромных масштабов, в которые чересчур охотно верят. Даже вывоз невольников в Америку был ограничен уже хотя бы транспортными возможностями. Для сравнения: вся ирландская иммиграция в Америке с 1769 по 1774 г. составила лишь 44 тыс. человек, т. е. меньше 8 тыс. в год{62}. Точно так же в XVI в. из Севильи в Америку отправлялось в среднем 1–2 тыс. испанцев в год{63}. Итак, даже приняв для работорговли совершенно немыслимую цифру — 50 тыс. негров ежегодно (она будет достигнута разве что в XIX в., в последние годы торговли неграми), получаем численность африканского населения в крайнем случае только 25 млн. Короче говоря, масса в 100 млн. человеческих существ, приписываемая Африке, не имеет под собою никаких достоверных данных. Она, несомненно, повторяет первую глобальную и очень ненадежную оценку, предложенную Грегори Кингом в 1696 г. (95 млн.). Все удовлетворялись повторением этой цифры. Но откуда ее взял он сам?
А ведь у нас есть несколько оценок: например, Дж. Рассел{64} считает население Северной Африки в XVI в. равным 3,5 млн. (сам я без солидных доводов оценивал его в 2 млн.). О Египте XVI в. у нас вовсе нет данных. Можно ли говорить о 2 или 3 млн., принимая во внимание, что первые серьезные оценки, в 1798 г., дают для Египта 2,4 млн. жителей, а нынешнее соотношение делает Северную Африку и Египет равными в смысле численности жителей? Население каждого из этих регионов сегодня составляет само по себе десятую часть всех африканцев. Если мы примем то же соотношение для XVI в., население Африки могло бы составить от 24 до 35 млн. человек, в зависимости от того, какую из трех вышеприведенных цифр мы изберем; последняя относится к концу XVIII в., а две другие — к XVI в. Цифра в 100 млн. весьма далека от этих приближенных расчетов. Это, конечно, не доказательство. Но даже и не рискуя остановиться с уверенностью на какой-либо цифре, мы тем не менее решительно против цифры 100 млн.
Слишком высоки и цифры, предлагаемые для Азии, но здесь споры не столь серьезны. Карр-Саундерс полагает, что Уилкокс ошибся, определив население Китая около 1650 г., т. е. шесть лет спустя после взятия Пекина маньчжурами, в 70 млн. человек{65}, и отважно удваивает эту цифру (150 млн.). В этот переломный период китайской истории можно спорить обо всем и все ставить под сомнение (скажем, не были ли йен-тины просто нашими очагами — простыми фискальными единицами?). Со своей стороны Уилкокс основывался на тексте «Дун Хуа-лу» (в переводе Чан Ханшена). Предположим, что его цифра низковата; но все-таки надлежит учитывать ужасающие опустошения маньчжурского завоевания. Кроме того, для 1575 г. Э. П. Ашер реконструировал численность населения на уровне 75 млн., а для 1661 г. — 101 млн.{66} В 1680 г. официальная цифра составила 61 млн., а реконструированная — 98 млн. по данным одного и 120 млн. — по данным другого автора. Но это в 1680 г., т. е. тогда, когда наконец полностью установился «маньчжурский порядок». А около 1639 г. некий путешественник говорит приблизительно о 60 млн. жителей, да еще считает по 10 человек на очаг — коэффициент даже для Китая ненормальный.
Только накануне 1680 г., а вернее, повторного завоевания Тайваня в 1683 г., начинается, как длинная приливная волна, ошеломляющий демографический подъем в Китае. Страна оказывается защищена, прикрыта широкой экспансией на континенте, которая вскоре приведет китайцев в Сибирь, Монголию, Туркестан, Тибет. В границах собственно Китая страна переживает крайне интенсивную колонизацию. Осваиваются все низины, все поддающиеся орошению холмы, а затем и гористые области, где число пионеров, выжигающих лес, все возрастает. Новые культуры, ввезенные португальцами в XVI в., такие, как арахис, сладкий батат и в особенности маис, получают широкое распространение до того, как появится из Европы картофель, который приобретет значение лишь в XIX в. Эта колонизация продолжается без особых препятствий впло