сех. Штурман Кердан вел записи в путевом журнале. Водитель Аксененко делал суждения и вставки — иногда житейски здравые и целомудренные (что сказалось на общем стиле записей).
Вернувшись из поездки, три путешественника (то есть четыре — ведь еще Митька!) решили, что «не пропадать же материалу», и на основе путевых заметок «склепали книжку», которая в следующем году вышла в екатеринбургском издательстве «Сократ». Однако тираж ее был очень мал и, как говорится, «массового читателя не обрел». Чтобы ликвидировать это досадное упущение, соавторы В. П. Крапивина дали ему любезное разрешение поместить сей коллективный труд в своем Собрании сочинений. Митька не возражал…
Книга 22СИНИЙ КРАБ
Том, который по логике вещей следовало бы сделать первым в Собрании сочинений. В нем — наиболее ранние произведения автора. Исключение составляет стихотворный цикл, но и он начинается со строчек, сочиненных в младенчестве. В этой книге есть даже несколько рассказов, которые автор до сих пор нигде не публиковал, считал, что слабые (а теперь куда деваться…).
Мальчишки, мои товарищи. Ранние рассказы.
Страна Синей Чайки. 1957 г.
Камень с берега моря. 1957 г.
Похищение агента. 1958 г.
Четыреста шагов. 1959 г.
Бабочка. 1959 г.
Победитель. 1959 г.
Экспедиция движется дальше. 1959 г.
Зеленая монета. 1959 г.
Овод. 1959 г.
Светлый день. 1959 г.
Восьмая звезда. 1959 г.
Прачка. 1959 г.
Табакерка из бухты Порт-Джексон. 1959 г.
Письмо Северной королевы. 1959 г.
Надпись на брандмауэре. 1959 г.
Снежная обсерватория. 1959 г.
Там, где течет Ориноко. 1959 г.
Медленный вальс. 1960 г.
Галинка. 1960 г.
Имени погибших. 1960 г.
Похлебка с укропом. 1960 г.
Рик — лайка с Ямала. 1960 г.
Минное заграждение. 1960 г.
Костер. 1960 г.
Планшет. 1960 г.
Рейс «Ориона». 1960 г.
Осколок моря. 1960 г.
Настоящее. 1960 г.
Вспомните «Эдельвейс». 1961 г.
Рукавицы. 1961 г.
Трое с барабаном. 1961 г.
Самый младший. 1961 г.
Только. 1962 г.
Риск. 1962 г.
Крепость в переулке. 1963 г.
Генка и первый «А». 1963 г.
Почему такое имя (цикл рассказов), 1960–1963 гг.
Почему такое имя
Айсберги проплывают рядом
Минута солнца
Рубикон
Стенгазета
На берегу
Подкова
Звезды пахнут полынью
Крылья
Палочки для Васькиного барабана. Повесть.
Белый щенок ищет хозяина. Повесть.
Брат, которому семь. Повесть в рассказах.
Лерка. Повесть.
Победители. Цикл рассказов.
Альфа Большой Медведицы. Цикл рассказов.
Синий краб. Стихи.
МАЛЬЧИШКИ, МОИ ТОВАРИЩИРанние рассказы
Этот раздел автор назвал так, как называлась одна из частей его студенческой дипломной работы. Защита состоялась 16 марта 1961 года на факультете журналистики в Уральском государственном университете (г. Свердловск, ныне Екатеринбург). Диплом назывался «Очерк и рассказ в газете и журнале», и в упомянутый выше раздел Владислав Крапивин включил несколько маленьких произведений, которые самонадеянно и поименовал рассказами. На самом деле (как понимает автор сейчас) это были зарисовки, наброски, отдельные эпизоды, написанные с претензией на литературный стиль («Крылья», «Рейс «Ориона», «Костер», «Планшет», «Настоящее»). С некоторой натяжкой может быть назван рассказом, пожалуй, «Самый младший», но он в дипломе стоял отдельно, вне рамок упомянутого раздела.
Готовя ранние рассказы к публикации в предыдущем собрании сочинений, автор разделил их на три части. В первую вошли те, что никогда до той поры не были напечатаны. Они так и пролежали в архиве писателя в виде черновиков и рукописей, и у многих даже не было ни одного читателя. Дело в том, что автор смотрел на свои «творения» довольно строгими глазами и, закончив очередное из них, часто браковал на корню, убирал с глаз подальше.
Во второй части оказались те рассказы, что когда-то были напечатаны в периодике, но вставлять их в книжки — всё из тех же критических соображений — начинающий писатель не решался.
И наконец в третьей части оказались рассказы, которым «повезло» быть включенными в ранние, шестидесятых годов, книжки Владислава Крапивина, но в дальнейшем переиздавать их он не хотел. Но хотел или нет, а когда дело дошло до первого «почти полного собрания сочинений» (Москва, «Центрполиграф», 2000–2001 гг.), пришлось подчиниться принципу: выкладывай все, что есть. И автор «выложил» со смешанными чувствами. Во вступлении к публикуемым впервые ранним рассказам он писал:
«Долгое время я колебался: надо ли помещать в книге свои первые литературные опыты — плоды мучительных ученических терзаний, когда еще не хватало ни сил, ни умения, чтобы написать полноценный рассказ (не говоря уже о повести). И все же решился. По нескольким причинам.
Во-первых, объявлено, что это собрание сочинений — полное (точнее говоря, почти полное). Значит, автор обязан включить в него как можно больше из того, что сочинил.
Во-вторых, я вернулся в памяти к героям своих первых рассказов и вдруг понял, что они были друзьями моей литературной юности, помощниками в попытках найти писательскую дорогу. И если я изобразил этих мальчишек и девчонок без должного мастерства, разве они виноваты? Было бы совсем не по-товарищески с моей стороны лишить их единственной возможности встретиться с читателем.
А в-третьих, вот что. Не раз в письмах и на встречах автора и читателей ребята и взрослые меня просили: «Расскажите подробнее о вашем творческом пути».
Вообще-то выражение «творческий путь» кажется мне чересчур академичным и применимым только к классикам. Но как сказать иначе, не знаю… Путь — он все-таки был. А как можно говорить о пути, не показав его начала?
Я вытащил из архива стопки толстых студенческих тетрадей со слипшимися клеенчатыми обложками (они отдираются друг от друга с хрустом).
Там, среди конспектов по журналистике и политэкономии, обрывочно, отдельными кусками записаны мои первые рассказы — карандашами и старыми перьевыми ручками. Главным образом это новеллы и этюды о моих знакомых мальчишках, о друзьях школьного детства, о ребятах-однокурсниках. Никакого другого «жизненного багажа» у меня тогда не было…
Перечитывая почти забытые строчки, я словно возвращался в юность — к «мукам творчества» и к тем редким радостям, когда вдруг понимал: эта строчка мне удалась!..
Сейчас я отдаю свои самые ранние рассказы тем читателям, которые всегда были добры ко мне и поддерживали меня своим дружеским вниманием. Надеюсь, они будут снисходительны и учтут, что перед ними не произведения литератора-профессионала, а строки начинающего автора, почти такого же мальчишки, как его герои… И может быть, кому-то из этих внимательных читателей будет интересно проследить, как в первых новеллах «проклёвывались» идеи будущих, более крупных вещей (например, повести «Тень Каравеллы»).
А читатели суровые и беспристрастные здесь легко смогут подвергнуть юного автора критике за излишнюю прямолинейность, за чрезмерную романтичность стиля, а также за повторение сюжетов и деталей. Повторения объясняются тем, что, закончив очередное «творение», я тут же приходил к скорбному выводу: оно никуда не годится и печататься никогда не будет! И потому безжалостно выдергивал из этого «утиля» строчки и фрагменты, которые казались хоть на что-то годными — чтобы вставить их в новые вещи».
Эти признания можно во многом отнести не только к тем рассказам, которые пролежали ненапечатанными четыре десятка лет, но и к тем, которые были опубликованы в шестидесятых годах.
К данному моменту рассказы уже оказались опубликованными почти все («почти» — потому, что и на сей раз автор ухитрился «вытащить на свет» несколько ранее потерянных и забытых, но это уже не играет роли). Теперь нет смысла делить их на отдельные циклы. Рассказы расположены в хроникальном порядке, по годам, когда были написаны. Узнать, когда они увидели свет впервые (или почему не видели до сих пор), можно в комментариях к каждому из них.
И два слова о такой неточности. «Страна Синей Чайки» и «Экспедиция движется дальше» — не рассказы, а маленькие повести. Но они такие скромные по объему, что не было смысла помещать их (к тому же одна — недописанная) в книгу отдельно. Тем более, что они по времени, по уровню, «по духу» вместе с этими рассказами.
«Страна Синей Чайки»
В предисловии и послесловии к этой крошечной повести сказано все, что нужно, комментировать здесь больше нечего. Пожалуй, стоит лишь добавить, что имя «Нааль» потом перекочевало в другие вещи автора, а Город Острых Крыш похож на приморский Льчевск из «Взрыва Генерального штаба» — одной из недавних повестей автора.
«Камень с морского берега»
Автор долго считал, что это — маленькая повесть. И лишь перечитывая через много лет, увидел — рассказ. Начал его автор на целине, в 1957 году, отложив «Страну Синей Чайки», а закончил в Свердловске и сразу решил, что никому эту вещь — сырую и ученическую — показывать не будет… Со временем тема переросла в повесть-дилогию «Тень Каравеллы».
«Похищение агента»
Уже начиная рассказ, будущий писатель понимал, что тема «ложного шпиона» в детской литературе не нова. Просто хотелось вспомнить свой родной город и игры детства. Написав рассказ, автор с помощью двух друзей перепечатал его в университетском машинописном бюро (было такое для студен-тов-журналистов) и больше никому не показывал. Два друга на долгие годы так и остались единственными читателями.