Томится, бьется без конца, –
Одно мгновенное движенье
Неизъяснимого лица, –
И светлый взгляд, и полуслово, –
Желанная благая весть –
И нет уже смятенья злого,
Поется и опять, и снова
О том, что в сердце солнце есть.
«Я смотрю: мимозы желтые кисти…»
Я смотрю: мимозы желтые кисти,
Засмеявшийся луч весенний –
И полны мои осенние мысли
Золотых веселий.
За гореньем разве не ждет сгоранье?
Но горю я, гореть желая –
И, ликуя, пью я твоих страданий
Золотое пламя.
«Живешь и ходишь по земле…»
Живешь и ходишь по земле
В своем обыденном жилище,
Болеешь о добре и зле,
Радеешь о насущной нище.
А дух твой реет и живет
В тебе неведомом паренье.
Порой на твой тягчайший гнет
Его забрезжит озаренье –
И ты постигнешь: как волён
Кружиться ветер в чистом поле,
Так дышит, где захочет, он,
Послушный лишь единой воле.
И как в холодной вышине
Он вольно расширяет крылья,
Так и в пылающем огне
Он не сгорит, как наши былья:
Цветет и пламень неземной,
И хлад нездешний, с ним в слиянье
Как благодатное сиянье –
Неопалимой купиной.
«Я грустно ухожу к существенности бедной…»
Я грустно ухожу к существенности бедной
Из мира благостной и кроткой красоты,
Приявшей злую боль с улыбкой всепобедной
И в сердце нищее роняющей цветы.
Простился и поник, замедлив у порога.
Иду. Но в круге том вновь удержал меня,
Нежданно засияв приветливо и строго,
Свет обаяющий лазурного огня.
И были отблеском покинутого мира
Счастливой девушки мне милые черты,
И я унес туда, где всё темно и сиро,
Черемух нежные и горькие цветы.
«Ты уходишь? Помедли со мной…»
Ты уходишь? Помедли со мной
В этот душный томительный час.
Заглушенный дневной тишиной
Милый голос мелькнул и погас.
И томленья цветущего дня
Напояет сверх силы сирень,
И пылая, объемлет меня
Мне уста заграждающий день.
Переполнена душная грудь,
И сдвигаются тесно кусты:
Глубже, глубже, уже не вздохнуть;
В немоте стук висков… Где же ты?
Погоди. Темнота, забытье,
Миг один. Погоди.
Душный стук. Бьется сердце твое
Здесь – в моей – тесной – душной – груди.
«Вчера был день рожденья моего…»
Вчера был день рожденья моего.
На важные наводит размышленья
И скромное порою торжество:
День завтрашний – день вашего рожденья.
А нынче день незаходимый тот,
В который Пушкин родился для мира, –
И самое число его поет,
Как вечностью настроенная лира.
Благословен год, месяц, день и час
Небесного к земле прикосновенья –
И в радости да не смущают нас
Незрячести людской предрассужденья.
Рожденной в мае, маяться ли той,
Что красотой сияет вдохновенной?
И на земле над бренной маятой
Да будет ваша жизнь благословенной.
ИВОЛГА
«Беззвучные недели проползли…»
Одним толчком согнать ладью живую.
Фет
Беззвучные недели проползли
Дремотных дней безвольной вереницей,
Усталою, больною, бледнолицей,
Туманною – над лоном злой земли.
Но вот зовут друг друга журавли,
Летят на юг воздушною станицей,
Горя собрать за трудный путь сторицей
Дар золотой в лазоревой дали.
Так легкий звук, мгновенный и случайный,
Предчувствие гармонии тая,
Раскрыть силен безмерные края.
Так лишь толчок – и словно властью тайной
С сырых песков глухого забытья
Вот в океан уже скользит ладья.
«Пословица не мимо молвится…»
Пословица не мимо молвится:
На жизнь плакаться – Бог смерти не даст.
По оказанному верно исполнится:
Пророчить ведь не я, а народ горазд.
Хорошо по-Божьи жить, не маяться,
Милым стал бы тебе весь Божий свет, –
И от горя лютого душа не печалится,
И о радости нужды в забвеньи нет.
«Простит ли мне душа благая…»
Простит ли мне душа благая
И милостная до конца,
Что наподобье попугая
Или ученого скворца –
Я всё твержу одно и то же
В стихах и в прозе – так давно,
Хоть неучтиво, непригоже,
Уж как заладил – всё одно?
Раскройте же листы альбома
И непочатую тетрадь,
Чтобы, спокойно сидя дома,
Цветы волшебные сбирать. –
И здешних роз благоуханней
Ведь развернется сей же час
Моих заветных пожеланий
Неизглаголанный Шираз.
«С первым громом – конец весне…»
С первым громом – конец весне.
Слава Богу! Ведь легче дышится,
И не то чтобы тверже мне, –
Пусть и жизнь, и судьба колышется;
Но смотри: этот круглый лист
От дыханья земли качается:
Как он влажен, наполнен, чист,
И к листам, и к ветвям ласкается!
Выходи, появись в окне
И не бойся, что гром послышится:
Слава Богу! Конец весне:
Жизнь жива! Правда, легче дышится?
«Как душа жива помимо тела…»
Как душа жива помимо тела
И ширяет на лету своем
Над скудельным тесным бытием
И земною стать не захотела;
Но горит к безвольному во зле
Светлою слезой благоволенья,
Но невольно любит на земле
Милой плоти легкие томленья, –
Так идешь вдоль пыльной мостовой
Ты, Психея, и с улыбкой ласки
Взглядом ловишь отсветы и краски,
Жалкой жизни сон полуживой;
А над миром брения и былья
Уж в ином, животворящем сне
О родной, о вольной стороне
Всё шумят ширяющие крылья.
«Если в вешней затихнувшей роще…»
Венчанная крестом лучистым лань.
Вячеслав Иванов
Если в вешней затихнувшей роще
В осиянной лазурной ночи
Вдруг мелькают сквозь ветви лучи,
Я гляжу всё спокойней, всё проще,
Лишь дыханью шепчу: замолчи…
Легче, легче, свободней, свободней,
Словно белая лань в полумгле –
Так идешь по зеленой земле,
По любимой, свободной, господней,
Ты – с лучистым крестом на челе.
«Легким лучом серебрятся…»
Легким лучом серебрятся
Воды вечерние,
Сладко их плеску вверяться
Всё непомернее.
В ласке луны
Вольной волне
Песни даны –
И мне.
Дышат они еле слышно
В тайне затишия;
Вьются и лунно, и пышно
Четверостишия.
Лунность иной
Той полноты
Слушай со мной
Лишь ты.
«Не нужно мне предлога…»
Не нужно мне предлога
Для песен о тебе,
В душе моей так много,
Не долгая ль дорога –
Моей судьбе?
Но медленно и вяло
Унылое житье,
Простора мало, мало,
Гнести меня устало
Ярмо мое.
Одна моя отрада,
Что бродишь ты в саду.
Хоть высока ограда,
Мечта за нею рада
Забыть страду.
Настало бабье лето,
День лучше ото дня.
Ах, что же, что же это!
Иль песня, недопета,
Томит меня?
«Дар улыбки – великий дар…»
Дар улыбки – великий дар,
Только избранный им отмечен.
Просветлеет и млад, и стар,
Кто воспримет твой тихий дар
Кто улыбкой твоей привечен.
Даже грусть, даже скорбь свою
Словно людям отдать готова
Ты в улыбке – и я пою
Эту грусть, эту скорбь твою,
Как улыбки живое слово.
«И месяц мил чистейшей тониною…»
И месяц мил чистейшей тониною,
И словно влажны звезды. Не вчера ль
Ушел от нас еще один февраль,
А нынче новый март манит весною?
Пускай же где-то негою иною,