ЖЕЛАНИЕ
Когда б сейчас, порой апрельской,
Покинув гордый сей гранит,
Я мог укрыться в сени сельской,
Куда мечта меня манит!
Ах, Боже мой, какая нега
Живит любой глухой пустырь!
И запах тающего снега –
И эта дрожь – и эта ширь!
ЧЕРЕМУХА
Когда и цветок в волосах
Бывал нам сокровищем жизни.
Жуковский
Черемухи нежной цветок
С невинным и свежим дыханьем
Так просто душе говорит
О чем-то далеком и милом.
В букете я вижу его
У женщины в черной одежде.
Я вижу его в волосах
У девушки светлой и кроткой.
В плену ль суеты городской,
В глуши ли березовой рощи –
Былого родные цветы
Живит вдохновенная память.
Черемухи нежной цветок
Для сердца сокровище жизни –
И тихая светлая грусть,
И тихая светлая радость.
ВВЕЧЕРУ
1. «За темнолиственной дубровой…»
За темнолиственной дубровой
Над хмурою громадой туч
Закат зажегся пурпуровый,
В пыланье – холодно-могуч.
Влечет порфирой величавой
Он за собой немую ночь –
И веет призрачною славой –
И меркнет – и уходит прочь.
2. «Перебирать опалы четок…»
Перебирать опалы четок
Уже не в силах смутный день –
И гаснет, набожен и кроток,
Над тишью рощ и деревень.
А вместе с ним пришла молиться
Заря – стыдливая жена –
И в воды светлые глядится,
И тает, в них отражена.
«Луна в решетчатом окне…»
Луна в решетчатом окне
Мне веет вечностью холодной,
Неведомой и чуждой – мне
С земной тоскою неисходной.
Но и привычная тоска,
Давно такая, как и ныне,
Всегда пуста, всегда тяжка
И холодна, как ночь в пустыне,
Как лунный свет – издалека…
«Выйди на рассвете…»
Выйди на рассвете,
На небо взгляни;
Холодом дохни…
Видишь – горы эти?
Спят они как дети
В голубой тени.
Спят. И в небывалом
Обаянье сна
Веет им жена
Дымным покрывалом –
В нимбе смутно-алом
Странно холодна.
Полон сожаленья
Утра первый зов.
Предрассветных снов
Сладостны виденья.
В тихие мгновенья –
Тише. Меньше слов.
«Как льется жаворонка трель…»
Как льется жаворонка трель
Над отогретою деревней!
Звучит какой-то былью древней
Завороженная свирель.
А здесь – какой гнилой туман,
Какая немощная слякоть!
И злобно хочется заплакать –
И клясть мечтанья, как обман!
«Бессонную ночь провести…»
Бессонную ночь провести
За милой работой;
И встретить улыбкой любви
Веселое утро;
Широко окно распахнуть
Навстречу рассвету,
Душистому ветру весны
И птичьему гаму;
И в легкие сны унося
Встающее солнце,
Уснуть – до вечерней зари.
И в час пробужденья
Приветить с балкона зарю
И первые звезды, –
Зарю, золотую зарю
И звезды, и звезды…
ДЕНЬ И НОЧЬ
Как просто быть смиренномудрым
Перед заносчивым вождем –
Голубоглазым, златокудрым
И улыбающимся днем.
Но пред женою темноокой
Не станет волей сладкий плен:
Ты погружен во мгле глубокой
С другой душою одинокой –
И тайной сна запечатлен.
«Когда я возвращаюсь домой…»
Когда я возвращаюсь домой
И в гору тихонько иду, –
Над этим померкнувшим домом
Зеленую вижу звезду.
Как в небе и бледном, и светлом
Она необычно видна,
Как теплится ярко-спокойно –
Огромна, близка и одна.
И за стену ясная канет,
И выйдут другие за ней;
Но сердце не радо, как прежде,
Сияниям поздних огней.
ЗВЕЗДА
Ты в очи мне язвительно глядишь.
Вокруг тебя – простор, и тьма, и тишь.
Ты холодна, спокойна и светла.
Не ведаешь земных добра и зла.
Но почему, прекрасная, коришь?
Вокруг тебя – простор, и тьма, и тишь.
Не ты ль была прекрасна – и добра?
Как в первый миг влекла твоя игра!
Ты видишь ли мой тусклый огонек?
А возле я – и мал, и одинок;
Со мной – тоска; и ложь, и боль – во мне,
Здесь – в полутьме, здесь – в тесной тишине…
Нет! Ты чужда томленью моему,
Не для меня прорезываешь тьму,
И для земли – хоть землю видишь ты –
Как злобы нет, так нет и доброты:
Вся такова, как и в веках была,
Ты – холодна, спокойна и светла.
«Луна ли за моим окном…»
Луна ли за моим окном,
За непритворенною ставней,
Фонарь ли просто – с думой давней
Глядит, грустит всё об одном?
Меж умиленьем и хандрою
Едва ль тоску мою раскрою.
А сердце бедное щемит,
Как прежде глухо и безвестно:
Всё тот же свет, всё тот же вид;
С былым текущее совместно.
«Плывет луна в кольце туманном…»
Плывет луна в кольце туманном
И серебрятся облака;
О мире дальном и желанном
Мечта холодная – близка.
А здесь – бесснежная тоска
Покоит стынущую землю,
И смерть глядит издалека,
И я – кумир мечты объемлю.
«Тяжко душе одинокой…»
Тяжко душе одинокой
В шуме незрячей толпы;
В тихой ночи, многоокой,
Легче земные тропы.
Легче – и всё же над бездной
Вьется томительный путь:
Всей вышине многозвездной
Можешь ли, с жалобой слезной,
С воплем земным – разомкнуть
Горем пронзенную грудь?
«О, ночь державная! В таинственное лоно…»
И бездна нам обнажена…
Тютчев
О, ночь державная! В таинственное лоно
Меня прими, о ночь! прими: я твой, я твой.
От века я к тебе стремился неуклонно
И ныне преклонен покорной головой.
Не страх в душе дрожит, но сладостная жуть:
Я чую бездну тьмы, вздыхающую глухо;
Я смутно трепещу и жажду потонуть –
И обрету купель для страждущего духа.
В АВГУСТЕ
1. «Стемнело. И только с крыльца я сошел…»
Стемнело. И только с крыльца я сошел
К тропинке чуть видной,
Смотрю – а в траве загорелся светляк,
У пня зеленея.
Иду – засветилось опять и опять –
Но влажная роща
Меня обступила – ночною толпой
Развесистых сосен.
И, чуткий к их шуму, задумчив иду –
Как шумно, как тихо –
Туда, где светлее, где зыбко видна
За чащей – дорога.
Но полог над нею висит полосой
Недвижно-уныло
И облачной бледною мглою глядит
Задумчиво-грустно.
А путь мой куда же? К дремотной воде –
К покою и к шири.
Огни светляков, и шептанье дерев,
И вдумчивость тучек
В душе словно ждут: не найдет ли ответ
Душа над водами?
А озеро дремлет – и шепчет земле
О небе и тайне.
2. «Вечером смутным по роще иду я…»
Вечером смутным по роще иду я
В грусть углублен и один.
Сосны стоят и молчат – и задумались.
Внятен по хвое мой шаг только мне
Чей же вдали мне послышался голос –
Отзвук печали моей?
Ближе иду. И размерно, и жалобно
Старое дерево тихо скрипит.
3. «И размерно, и нежно, и вольно…»
И размерно, и нежно, и вольно
На прибрежный песок
За волною волна набегает,
За волною волна.
В этой неге озерной, напевной,
В этой синей дали,
В этих солнечных блесках и звуках
Взор и слух отдохнет.
Сухо хрустнул тростник под ногою.
Будь свирелью моей!
Где не будет ни солнца, ни дали,
Повтори, повтори –
Как размерно, и нежно, и вольно
На блестящий песок
За волною волна набегает,
За волною волна.
4. «В суровую серую ночь…»
В суровую серую ночь
Иду я раздумчиво по лесу
Знакомой глухою тропой
К родному широкому озеру.
Грущу, позабыт и уныл;
Как ветер – тоска заунывная;
Но мерная песня волны
Душе утомленной послышится.
Я ветром холодным дышу
С моими унылыми думами,
А сосны да ветер – свою
Всё песню поют мне угрюмую.
И нет утешенья душе.
Я слушаю стоны напевные…
Ах, сосны родные, зачем
Глушите вы плески размерные!
5. «Ужели – кончено? Ужели это было…»
Ужели – кончено? Ужели это было
В последний раз?
Да, мимо ты прошла – и задрожало сердце
В последний раз.
Влачился жизни плен, но грезилась далеко
Всё только ты.
В нежданных образах являлась, роковая,
Всё только ты.
Не ощутил ли я твое прикосновенье,
Крыло твое?
Как влажно-холодно сейчас дыханье ветра –
Крыло твое!
Иль ныне понял я средь этих сосен хмурых
Мой тайный рок?
Как серый полумрак спускающейся ночи –
Мой тайный рок.
Я сердце вопрошал: не задрожишь ты, сердце,
Уж никогда?
И словно вторили холодным шумом сосны:
Уж никогда…
6. «Молочно-белое, напитанное солнцем…»
Молочно-белое, напитанное солнцем,
Истомно небо;
Во влажном воздухе вздыхает полдень теплый,
И дождь жемчужный
Тихонько падает – и редкие касанья
Лелеют землю –
И мягко на душу стекает благость мира
И сны покоя.
С какой усталостью, с какою светлой грустью
Простерлось сердце;
С какою негою, жемчужной тенью счастья
Мой дождь струится –
И раскрывается во мне цветком полдневным,
Цветком жемчужным
Неизъяснимая – как сон – мечта свиданья…
Мечта свиданья.
7. «Тихий, долгий, теплый дождь…»
Тихий, долгий, теплый дождь,
Еле слышные, нежнейшие касанья…
Тонкой дымкой ближний лес
Занавесился – ласкающею дымкой.
Только б дольше ветер спал,
Не тревожил бы молчанья и покоя,
Томных дымных облаков
Не развеивал с белеющего неба.
Всё б покоилась душа,
Облеченная ласкающею тенью
Тонких, тонких, тихих струй –
Как нежнейшими касаниями неба.
«Мы, благодатным летним днем…»
Мы, благодатным летним днем
Дивясь березе пожелтелой,
Невольно, может быть, вздохнем
Душой, вдруг как бы опустелой;
Но вместе – неизбежный час
Предстанет кроток, тих и ясен,
И внове летний пир прекрасен –
Успокоительно для нас.
«Ты мне сказал, что соловьи поют…»
Ты мне сказал, что соловьи поют –
Вот тут, в лесах, над пышной вешней Волгой!
И зыблется от песен ночью долгой
Их густолистный, радостный приют.
Ты мне сказал, – но плыли мы тогда
На бешено шумевшем пароходе;
Взметенная наперекор природе,
Мешала слышать пенная вода.
Но слышал ты! А как я жаждал их –
Над Волгою на вешней вольной воле,
Вещающих неслыханный дотоле
И вековечный – полнозвучный стих.
«Лежал я – не мог уснуть…»
Лежал я – не мог уснуть.
Казалось, ночь нема глубоко;
А изнывающая грудь,
Томясь, вздыхает одиноко.
Но вот – я слышу – недалеко,
В ночном просторе за стеной
Напев унылого востока
Томится, одинок, со мной.
«Что же для сердца осталось?..»
Что же для сердца осталось?
Чем вдохновенье цветет?
Розами, розами, друг мой!
В них усладительный мед.
Никни над грубым кувшином:
Глина прохладой мила;
Алые розы коснутся
Нежно – как губы – чела.
В розы лицом погружайся,
Глубже дыши: в этих душах
Сказка веков разлита;
К ним приникая – гармоний
Вечных живую усладу
В слове обрящут уста.
«Когда чинары Муштаида…»
Когда чинары Муштаида
Тебе шепнут в вечерний час:
Неутолимая для нас,
Забвенна всякая обида;
Когда замышленную месть
Свершить не шевельнутся руки,
Поняв, что вопль унылой муки
И в горном ветре тоже есть, –
Благоволительною ночью
Тогда, далекий суеты,
Спокойно ты вздохнешь, взглянув с высоты,
Где примирение земли и неба ты
Узришь воочью.
«На светлом берегу полуденного мира…»
На светлом берегу полуденного мира
Запеть бы я хотел созвучия стиха:
Душа влюбленных волн, в лобзаньях песне вторя,
К земле прильнула бы, певуча и тиха,
И – верю я – моим непознанным порывам
Ответила б живым сочувственным отзывом.
«И я томлюсь болезнью и тоскою…»
И я томлюсь болезнью и тоскою.
И я влеку печально жизнь мою;
Но почему не прежде запою,
Как тяжкое томленье успокою?
И если в звуках слезы изолью,
Не трону ими душу я ничью?
О, хоть свою от муки я избавлю…
Иль уж такой положен мне удел,
Чтобы тогда я сладостнее пел,
Когда хулой земли не обесславлю, –
И чтобы молча плакал и болел
Нестройностью мирских вседневных дел?
«Люби всегда мечту: вон облако плывет…»
Люби всегда мечту: вон облако плывет,
Янтарно-млечною клубится пеленою.
О, подыми свой лик, следи, следи со мною
Медлительный полет.
Навстречу светлому – расширь без страха вежды:
То – дух с кропильницей витает в вышине.
Мани его к себе: то край в голубизне
Белеющей одежды.
В полдневной ясности торжественного дня
Взлелеяна земля небесными послами –
Уж тихий светлый дождь, едва шумя крылами,
Нисходит на меня.