Освобождения, «русские друзья», как называли себя сторонники этого издания, жившие в России, решили встретиться в Западной Европе с тем, чтобы совместно со Струве выработать программные положения и идеологическую основу для организации, которую тот предлагал. Место и время встречи должен был определить Струве. Однако он переложил решение этой проблемы на Жуковского, этого вездесущего серого кардинала конституционалистского движения[715].
Поскольку все приглашенные на эту конференцию, за исключением Струве, жили в России и, в случае, если охранка узнала бы об их участии в этом мероприятии, могли иметь большие неприятности. Жуковский, потратив много труда и сил, закамуфлировал конференцию под невинное туристское мероприятие. Местом встречи он избрал пограничный швейцарский город Шафгаузен, в который, воспользовавшись ходящим по Рейну пароходом, можно было быстро прибыть из Германии. Там он в нескольких, ничем не примечательных отелях («демократических трактирчиках», как их назвал Петрункевич) заказал номера для участников конференции. Каждое утро они, разбившись на небольшие группы, могли отправляться в расположенную недалеко от Шафгаузена деревню и встречаться там в безымянном ресторанчике[716]. Конференция должна была продолжаться три дня, первый из которых, 2 августа 1903 года (нов. ст.), был следующий после дня швейцарского национального праздника. Все было спланировано так тщательно, что в то время охранка, равно как и швейцарская полиция, так и не узнали о конференции. Штутгартские агенты даже решили, что Струве вознамерился вернуться в Россию, и послали предупреждение пограничной службе.
Собравшиеся в Шафгаузене делегаты составляли две группы. Первую — земских конституционалистов — представляли восемь человек (примерно половина участников, точное количество которых установить невозможно): В. И. Вернадский, Петр Долгоруков, Д. Е. Жуковский, С. А. Котляревский, H. Н. Львов, И. И. Петрункевич, Ф. И. Родичев и Д. И. Шаховской[717]. Вторая состояла из профессиональных писателей, ученых и публицистов, в основном бывших социал-демократов, либо порвавших с марксизмом по причине теоретических разногласий (Струве, Бердяев, Булгаков и Франк), либо, несмотря на социалистические взгляды, не смогших ужиться там, где всем заправляли Плеханов и Ленин (Кускова, Прокопович и Яковлев-Богучарский). Среди них был и Б. А. Кистяковский[718]. Группа бывших социал-демократов сформировала своего рода идеологическую партию под предводительством Струве. Все они отвергали позитивизм и стояли на позициях философского идеализма. Зимой 1902–1903 годов члены этой группы опубликовали сборник под названием «Проблемы идеализма», в котором попытались сформулировать метафизические и религиозные основания либеральной политики[719]. Все участники конференции в Шафгаузене (всего около 20 человек) сформировались как личности стоя на различных политических платформах, но было бы ошибкой пытаться причислить их к каким-либо социальным группам[720]. Все они были дворяне по происхождению и интеллектуалы по призванию, и никто из них не представлял каких-либо общественных или экономических групповых интересов. Именно столь глубоко внедрившееся в русское либеральное движение нежелание представлять интересы определенных экономических или социальных групп было одним из источников его слабости.
Согласно Шаховскому, конференция в Шафгаузене строго следовала повестке дня[721]. Наиболее спорным из включенных в нее был организационный вопрос, поставленный Струве и Милюковым. Дискуссии вращались вокруг альтернативы: политическая партия или народный фронт? Большинство делегатов склонялись ко второму варианту, отдавая, таким образом, предпочтение «широкой» платформе Струве перед «узкой» — Милюкова. (Милюков, кстати, отсутствовал на этой конференции, поскольку читал в то время публичные лекции в Соединенных Штатах.) Конференция постановила незамедлительно начать формирование во всех крупных городах России «Союзов освобождения», в которые мог войти каждый, считавший, что с самодержавием в России должно быть покончено. Эти союзы должны были заниматься решением двух задач: (1) посредством организации демонстраций и подачи петиций настраивать общественное мнение против самодержавия; (2) снабжать Освобождение конкретными материалами, показывающими истинное обличье бюрократии[722]. Предполагалось, что со временем Союзы освобождения сольются в единую либеральную партию, а пока в них допускалась полная свобода мнений по всем вопросам, исключая кардинальный — о политической либерализации[723].
Конференция также одобрила тактику Струве, направленную на достижение альянса с радикалами. Провозгласив, что «у либералов нет врагов слева», Петрункевич фактически встал на сторону Струве и в споре с Родичевым убеждал либералов не обращать внимания на те атаки, которые велись против них в радикальной (прежде всего социал-демократической) прессе[724].
Участники конференции обсудили и многие другие вопросы, включая кризис в русско-японских отношениях, аграрный вопрос, а также вопрос об организации всеобщих выборов в постсамодержавном, конституционном российском государстве. По всем вопросам внутренней политики участники конференции придерживались открыто левых позиций, а при обсуждении аграрного вопроса речь даже, хотя и весьма осторожно, зашла о насильственном отчуждении частных земель[725]. Но поскольку все осталось на уровне мнения делегатов и решения по этим вопросам не имели обязывающей силы, их значение было невелико, и по ним можно судить лишь о том, насколько сильны были в среде конституционалистов левые настроения.
Вернувшись в Россию осенью 1903 года, участники встреч в Шафгаузене приступили к осуществлению принятых ими решений. Во всех значительных городах России были проведены собрания друзей «Освобождения», в результате чего к концу года образовалось множество местных организаций будущего Союза. 3–5/16-18 января 1904 года пятьдесят делегатов, представлявших двадцать таких организаций[726], съехались в Санкт-Петербург и создали единый Союз освобождения. Некоторые из делегатов высказали сомнение по поводу того, целесообразно ли давать организации имя издания, действия которого она не контролирует, но разногласия по этому вопросу удалось преодолеть. Съезд принял следующую резолюцию относительно целей, преследуемых Союзом освобождения:
«Союз освобождения ставит своей первой и главной целью — политическое освобождение России. Считая политическую свободу даже в самых минимальных ее пределах совершенно несовместимою с абсолютным характером русской монархии, Союз будет добиваться, прежде всего, уничтожения самодержавия и установления в России конституционного режима. При определении конкретных форм, в которых конституционный режим может быть осуществлен в России, Союз освобождения употребит все усилия, чтобы политическая проблема была решена в духе широкого демократизма, и, прежде всего, признает существенно необходимым положить в основание политической реформы принцип всеобщей, равной, тайной и прямой подачи голосов.
Ставя на первый план требования политические, Союз освобождения признает необходимым определить свое принципиальное отношение к социально-экономическим проблемам, выдвигаемым самой жизнью: в области социально-экономической политики Союз будет руководиться тем же основным началом демократизма, ставя прямой целью своей деятельности защиту интересов трудящихся масс.
В сфере национальных вопросов Союз признает право на самоопределение за различными народностями, входящими в состав Российского государства. По отношению к Финляндии Союз присоединяется к требованию о восстановлении государственно-правового положения, существовавшего в этой стране до противозаконных нарушений этого положения в настоящее царствование»[727].
Главным практическим результатом первого съезда Союза освобождения стало формирование Совета из 10 членов, в чьи функции входило координирование действий местных организаций, поддерживание связи со Струве и заключение различных соглашений с другими политическими организациями. Состав этого Совета, насколько он вообще может быть определен (по причине того, что результаты тайного голосования не были объявлены делегатам съезда), следующий: И. И. Петрункевич (глава Совета), Петр Д. Долгоруков, H. Н. Ковалевский, H. Н. Львов, Д. И. Шаховской, В. Я. Яковлев-Богучарский, Е. Д. Кускова, С. Н. Прокопович, А. В. Пешехонов и В. М. Хижняков — все то же привычно равное деление на представителей земства и интеллектуалов[728]. Насколько можно судить, полиция ничего не узнала ни о самом съезде, ни об избранном на нем Совете.
Итак, была создана организация, прямой и непосредственной задачей которой объявлялась осада самодержавия путем проведения открытых публичных массовых кампаний. Эта организация, представлявшая собой коалицию либералов и радикалов, стала единственной успешно действовавшей в условиях царской России революционной организацией. Менее двух лет понадобилось ей для того, чтобы преуспеть в том, в чем все другие терпели поражение: она заставила самодержавный режим отказаться от монопольного обладания политической властью.
Глава 14. Либералы у руля
Не прошло и месяца со времени учредительного съезда Союза Освобождения, как в феврале 1904 года японцы неожиданно атаковали русские войска на Дальнем Востоке, после чего началась русско-японская война. Реакция Струве на эти события более ярко, чем что-либо в первой половине его жизни, свидетельствует о глубоко укорененном в его душе национализме. Вместе со всей оппозицией самодержавию он радовался тому, что царское правительство вовлечено в войну, которая не может кончиться его победой (в этом он был убежден) и которая наверняка подорвет его силы и престиж. Тем не менее в отличие от некоторых интеллигентов-оппозиционеров он не стремился использовать сложившиеся обстоятельства и не призывал население России саботировать военные мероприятия. Его беспокоило, скорее, каким образом скажется на будущем страны проводимая правительством дальневосточная политика, от которой он не ожидал ничего, кроме неотвратимой катастрофы, и не важно, что при этом буде