– Воу, – только и сказал Бобр.
– Дворфич предупреждал, что ты окажешься в моём царстве тьмы, юный Гончар, – Таша улыбнулась мне.
Я так и бегал глазами по её лицу и телу. Как же хороша, просто невообразимо хороша. Кто-нибудь сказал бы, что с формами таких размеров может быть неудобно, да и она вообще должна, наверное, страдать сутулостью…
Но какая, нафиг, сутулость? Когда у неё такие… ух!
«Воля лидера» ещё пыталась что-то мне подсказать, но я уже не слушал. Вот бы сдвинуть совсем чуть-чуть вон тот ремешок, чтобы увидеть… Интересно, если кожа синего цвета, какого цвета у неё всё остальное?
– Думаю, смертные, вам просто спокойно надо пройти вслед за мной, обратно в аудиторию, и дождаться ректора.
– Ага, – Бобр, по-глупому улыбаясь, размашисто кивнул.
Как магия эльфийки действовала на девчонок, я не знал. Но их лица были полны ревности и зависти, и они тоже не спускали глаз с прелестей Таши.
Мы все повернулись следом за эльфийкой, освещая фонариками её спину. Круглые ягодицы, двигаясь при ходьбе, приковывали взгляды, и скоро все наши мобильники уставились в одну точку.
– Как же круто, чуваки, – выдохнул вдруг Бобр, – Прям на попе огоньки…
– О, смертный, уже стихи сочиняешь? – Таша обернулась, томно глянув на танка, и тот заулыбался, изо рта аж слюнка потекла.
– А что, можно и стихи? – оживился Лекарь.
– Конечно, милый, я люблю внимание, – прошептала барду эльфийка, игриво коснувшись пальцем его подбородка, – Особенно, когда оно подкреплено талантом.
Толя округлил глаза, качнул головой, тряхнул плечами. Кажется, он готов был выпрыгнуть из своего тела, до того хотел прочесть стихи.
– Ты прекрасна, тёмный эльф! – его громкий голос эхом разлетелся под сводами чёрного зала, – В твою честь я выпью эль…
– Изумительно, – хихикнула Таша и снова поманила за собой.
– Съем барашка для тебя… И жевать буду, любя!
Эльфийка кивала, помахивая ладонью в такт словам барда. Так мы и тянулись за ней безмозглой гурьбой.
– Силуэт как у богини, как манят твои цукини! – Лекарь раскинул руки, запрокинул голову, – Упоенью нет предела, лишь бы только не пердела…
Эльфийка остановилась, обернулась с лёгким удивлением.
– Бард?
У меня появился какой-то шум в голове, и я тряхнул головой, оторвав взгляд от пятой точки Таши. Даже Бобр поморщился, впервые в его взгляде промелькнуло раздражение.
– Донести чтоб изумленье, и восторг щенячий мой, покажу шкалу с деленьем, равнодушие где – ноль!
Эльфийка задумчиво потёрла подбородок. А я ещё раз мотнул головой, пытаясь отогнать наваждение. Бобр рядом проворчал:
– Толян, дай насладиться булками.
Таша снова поманила за собой, мы двинулись с места…
– Кто понюхал тролля лично, знает силу отвращенья. Абсолютно симметрично по шкале той восхищенье, – Лекарь снова ударил голосом, извиваясь, словно достигал кульминации.
– Да чтоб тебя, смертный, – эльфийка обернулась.
«Гончар! Гончар!» Моя «воля лидера» еле пробивалась сквозь чары Таши, пытаясь достучаться до разума.
– Толян, если не заткнёшься… – Боря уже набычился.
– Кто у огра разглядел в складке кожи червяков, тот примерно разумел силу Ташиных оков, – как ни в чём не бывало продолжал увлёкшийся Лекарь.
– Фу! – вырвалось у наших девчонок.
– Ядрён батон, Толян, – в руках Бобра появился молот гномов.
– Что у вас за бард? – возмутилась Таша, – Что за стихи такие?
– Да что вы смыслите в поэзии? – Лекарь совершенно искренне возмутился, – Вы знаете, что такое чувственный контраст, а?
– Чего? – эльфийка удивилась.
– Высшие чувства любви мало кому доступны, – чуть ли не нараспев произнёс Толя, – И я дарую слушателю для сравнения самые отвратительные чувства, которые он испытывал в жизни… Чтобы любитель настоящей поэзии мог хотя бы представить, насколько сильны те светлые эмоции, которые я пытаюсь передать!
– Эээ… – эльфийка нахмурилась, её брови подпрыгнули.
– Вот блин, чувак, – подал голос очнувшийся Кент, – Даже я слизь с огра не смог собрать, до того противно.
– Так и я о чём, – радостно вырвалось у Лекаря, и он довольно кивнул, – Поэзия контрастов, говлитовый век.
– Ну, братан, – набычился Бобр.
Вся эта перепалка длилась несколько секунд, когда до меня, наконец, дошло – магия Таши слетела. Но ещё пара секунд, и эльфийка опять перехватит управление.
Моя «воля лидера» так и вопила: «Да, Гончар, тугодум ты чеканный! Да!»
– Ну, смертные, повеселились, и хватит, – томно улыбнулась эльфийка.
Я тут же напрягся, ощутил это море замочков на ремнях, оплетающих тело Таши. Пипец, Бобр, прости! Насладишься зрелищем в следующий раз.
Щёлк! Щёлк! Щёлк!..
Словно микро-петарды затрещали, и ремни выкидывали освобождённые кончики. Они слетали с тела, наконец освобождая из плена такие большие, круглые…
– Бежим! – заорал я, толкая Бобра изо всех сил.
Тот, вытаращив глаза на силуэт обнажённой эльфийки в темноте, всё-таки побежал, но голова его так и была неестественно вывернута назад. Как только шею не свернул?!
Но эльфийка уже исчезала в темноте, где было едва видно, как она делает шаг к нам, при этом растерянно пытается собрать все ремешки вокруг.
– Смертные!!! – донеслось оттуда гневно.
Но мы уже неслись из всех сил, освещая дорогу мобильниками.
– Не прощу, братан! – Боря рядом чуть не рыдал, – А-а-а-а! Давай назад, а?!
– Ай килл ю, биг-босс! – зарычала Блонди, и Боря чуть присмирел.
Тут Фонза рядом вытащила из кошеля свитки, и сразу раздала нам всем:
– Ещё двойники, должны её отвлечь.
Мы кивнули, схлопнули свитки. Показали в сторону, и наши тупые копии, вытянув от удивления лицо, понеслись туда, чтобы посмотреть, что же там такое.
– Что там? Что там?! – доносилось из темноты уже в стороне от нас.
Некоторое время мы бежали молча, прислушиваясь к звукам за спиной. Изредка доносилось, как ругалась Таша – возможно, она погналась за двойниками. А возможно, до сих пор не может застегнуть все ремешки.
– Это не считается, Герыч, – прошипел Боря.
Я усмехнулся, а Блонди так и заурчала, показывая коготки танку. Тот засопел, пытаясь придумать хоть какой-то ответ.
– А почему двойники спрашивают «что там»? – поинтересовалась Биби.
Фонза пожала плечами:
– Да я ничего умнее не придумала. Применила программу простого любопытства: показываешь им в сторону, они и бегут туда. Ну, и подают звуковые эффекты, – Женя гордо заулыбалась, – Моя собственная разработка.
Я кивнул:
– Это круто, если честно.
Дальше мы бежали молча, и я только мысленно ругал себя. Таша нас просто, как щенков, чуть не одолела. И кто бы мог подумать, что бредовая поэзия Лекаря так поможет.
***
Пещера с ядовитым гномьим плющом нашлась, к счастью, довольно быстро. И помогла в этом, как ни странно, Айбиби.
Её талисман что-то подсказывал, и рыжая довольно скоро указала пальцем на чернеющий в свете фонариков вход. Там мерцали цветы на стеблях, оплетающих почти всю пещеру.
Я вышел вперёд, настраиваясь на внутреннего земледельца. Хотя мой сбор семян был всего лишь первого уровня, но на гномий плющ этого хватало.
– Народ, – сказал я, – Не дышим. Нюхать цветы нельзя, и в бутоны не смотреть.
– Ясно, братан, – кивнул Боря, подкидывая на ладони свой новый молот.
Его новое оружие чуть светилось в темноте, а раньше мы этого не замечали. Из-за длинной рукояти с боевым молотом нельзя было использовать щит, но Борю это не расстраивало.
Типа, какая разница, если всё равно и со щитом его всегда вырубают. Теперь наш танк хотел попробовать новую стратегию с двуручным орудием.
***
К счастью, пещеру мы прошли без особых приключений.
Гномий плющ шевелился, ощущая наше присутствие, и его бутоны, светящиеся изнутри, отлично освещали нам дорогу. Приходилось переступать через вьющиеся по полу толстые стебли, при этом не касаясь их.
Проходя в глубь пещеры, нам встречались уже переспелые растения. У них цветы извивались на тонких шеях, словно головы змей, и шипели со всех сторон, иногда выпуская вперёд раздвоенные тычинки, будто языки.
Правда, один всё-таки схватил Лекаря за кошелёк, когда бард задел ботинком стебель. Толя стал отмахиваться, но я был уже тут как тут, срезав без единого звука шипящий бутон.
Он так и трепыхался на кошеле у Лекаря, словно злая собачонка, но спустя пару секунд отвалился. Я осторожно подхватил цветок и хотел положить на пол, но тут меня коснулся Кент.
– Чувак, – он оттянул свой кошель, – Не разбрасывайся ингредиентом.
Усмехнувшись, я отправил цветок ему в инвентарь.
Ещё одна неприятность произошла прямо в конце прохода, где извивающиеся растения уже темнели на фоне светящегося проёма.
Там, возле самого выхода, что-то царапало по полу мелкими ножками, и я сделал знак всем остановиться. Мой земледелец внутри чётко мне сказал, что не узнает, что это, пока не увидит.
Вздохнув, я сделал знак Биби прицелиться из рогатки, а сам приблизился вперёд с кинжалом наготове. В углу копошилась какая-то тыковка, у которой из-под круглого тела выглядывала куча зелёных тонких ножек.
Размером тыква была с футбольный мяч, но всё моё нутро просто передёрнуло, когда я осознал, как это существо похоже на паука. Интересно, есть в мире люди, которые не испытывают отвращения при виде пауков?
Тыковка вдруг переступила, развернулась, показывая мне много семенных глазков. И тут мне пришло знание, что это спелый плод гномьего плюща… и что лучше его не трогать, если мы хотим остаться в живых.
Пауко-тыква с интересом так и копошилась в углу, что-то там разыскивая, а я мысленно приказал всем следовать мимо на цыпочках. Всем, кроме Лекаря, потому что моя «воля лидера» так и не видела его.
– Ну, а чего стояли-то? – громко спросил Лекарь на самом выходе, проходя мимо тыквы.
– Да твою за ногу! – я метнулся к Толе, выдёргивая его из пещеры.