Многочисленные семечки, вылетающие из глазок тыквы, проскочили за спиной барда, ударяя в стенки. Тыква заверещала истерическим визгом, метнувшись вслед за нами – десятки лапок застучали, шар стал раздуваться, словно сейчас должен был взорваться…
– Пипец! – только и успел сказать я, когда мимо моего плеча промелькнуло зелье.
Оно воткнулось в плод плюща, и тот подкатился к нам уже окаменевшим раздутым мячом. К счастью, так и не взорвался.
Биби довольно улыбнулась, опустив рогатку. Рядом с ней стоял Кент.
– Чувак, – усмехнулся он, – Такие мелочи уже не могут остановить нашу группу.
Я тоже улыбнулся в ответ.
Потом мы отошли на всякий случай подальше от входа в пещеру, где гномий плющ волновался, чуть ли не вылезая в проём своими цветами. Кажется, растения очень расстроились, что мы загубили их единственный плод.
– Блин, и на ингредиент не пойдёт, – вздохнул Кент, пиная окаменевший шар. При этом тонкие ножки легко обламывались.
– Братва, это всё круто, – кивнул Бобр, – Но мы-то сами где?
Теперь мы осмотрелись.
Огромный широкий коридор, уходящий вдаль. Голубой мрамор, из которого были сделаны стены и пол, кажется, излучал сияние– из-за этого здесь было очень светло.
Белоснежные колонны, поддерживающие высокий потолок уходили так далеко, что конца коридора не было видно.
А между колоннами высились огромные статуи гномов в доспехах. В их руках были такие же молоты, как у Бори в руках, и все гномы положили их на плечо, будто это по всему коридору стояла молчаливая стража.
Высоко между колоннами висели голубые знамёна, на которых золотой вязью были выведены гномьи руны.
– Второй уровень подземелья, бро? – спросил у меня Бобр.
Я кивнул.
А Фонза, глядя наверх, на гобелены с какими-то лозунгами, прошептала:
– Кажется, этот город гномов ещё древнее, чем мне казалось…
Глава 9, в которой не совсем король
– Поясни? – попросил я у Жени, когда мы тихонько двинулись по коридору, – Тебя тут что-то смущает?
– Ну-у-у… – Фонза смотрела наверх, – Вот как бы объяснить…
– Слышь, сеструха, ты только это, без совокупности как-нибудь, – Бобр состроил умоляющее лицо.
Он нёс на плече ярко светящийся молот, и очень смахивал на этих гномов, статуи которых возвышались у стен между колоннами. Чем-то этот коридор напоминал восьмой уровень в Прорыве, только там всё было из чёрно-красного обсидиана, а здесь же всё было намного жизнерадостнее.
Смотреть на сияющий голубой мрамор было одно удовольствие, вот только тишина и пустота немного угнетали. Словно здесь уже тысячи лет не ступала нога гнома. Ладно, пусть будет нога разумного гнома – Гвоздарь-то наверняка здесь бродит, раз в его кузницу можно пройти по второму уровню.
Иногда между колоннами вместо статуи зиял вход в другой коридор. Помельче, не такой величественный, и очень скоро уходящий в темноту.
Но я помнил наказ Молчаря не сходить с главной дороги, поэтому любопытство тиммейтов пресекал на корню. Пусть лучше вон рассказы Жени слушают.
Фонза так и крутила головой, и пришлось её спросить ещё раз:
– Же-еня-я. Ну, так чего там с древностью-то?
– Так, короче, – она прищурилась, заметив на постаментах под статуями ещё какие-то руны, – Вы знаете, когда жили Аим и Рандом?
– Конечно, – кивнул Бобр, – Давно.
Фонза усмехнулась.
– Ну, а греческие боги? Аид там твой любимый, всякие Дионисы, Зевсы?
– Хм… – Боря замялся, – Очень давно.
– Какие точные периоды ты называешь, – улыбнулась Фонза, – В общем, принято считать, что Аим с Рандомом жили около одной-двух тысяч лет назад.
– Ну, я так и сказал – давно. Можно подумать, у тебя разлёт прямо меньше.
– Ну да. А вот Аид и остальные боги – это всё история гораздо более давняя. Остались только мифы, и это вроде бы порядка… ну-у-у… тысяч шесть, или семь лет назад. Может, восемь.
– Ну, а Гимли Кольцетреский? – спросил уже я.
– Он был в середине, – ответила Фонза, – Хотя, возможно, ещё застал последних богов. Откуда-то же узнал он про кольцо?
Я задумался над её словами.
– А как же Балин Оркобой? – спросил я, – Он же брат Гимли, и сюда, на гору Ямантау, пустил людей построить академию всего тысячу лет назад. Он хоть Гимли-то видел?
– Ну, может, маман родила его на пару-тройку тысяч лет попозже, – хохотнул Бобр, – И, когда Балин ещё под стол ходил, Гимли уже задевал столешницу макушкой.
Мы все засопели, пытаясь не рассмеяться. В подземелье гномов Бобр явно рисковал, отпуская такие шутки.
А Биби обиженно буркнула:
– Не смешно.
– Ну, раньше гномы жили дольше… да и люди тоже, – Фонза показала на статую, – И родство у гномов немного по-другому определяется. Балин вполне мог быть просто братом по крови.
– Опять эта кровь, – недовольно проворчал я.
– Так, ладно, понятно всё с этими древностями, – Бобр явно терял терпение, – Ты скажи, чего с этим уровнем не так?
Но Женя опять в разговоре зашла совсем с другой стороны.
– Это вроде бы стражники самого Балина, – словно не слушая Борю, сказала Фонза, – И тут написано, что они до последнего стояли против западных гномов.
– Погоди, – сказал я, – Против гномов? А между гномами что, была война?
– Получается, была. И вроде как люди предложили Балину помощь в борьбе.
– Опять факторы, – вздохнул Бобр, – Зато логично, ядрён батон.
– Мне интересно другое… – Женя говорила невпопад, будто мыслями была уже где-то там, в глубокой древности, – Флаги, висящие сверху, говорят нам о каком-то Торине, который родился… кхм… эмм…
– Торин? – мы все удивились, – А это ещё кто?
Но Женя опять нас не слушала. Она загибала пальцы на обеих руках, поглядывала на них, что-то складывая в уме.
– Он родился одиннадцать тысяч лет назад, этот Торин. Ну, если переводить на привычное нам летоисчисление нюбсов.
– То есть, ещё древнее Аима и Рандома? – удивлённо спросил Бобр.
Я улыбнулся и кивнул Боре:
– Да он ещё древнее даже твоего любимого Аида с мармеладом.
Боря нахмурился:
– Ядрён батон, все эти ваши совокупности… Так, Жендос, объясни-ка, – он повернулся к Фонзе, – Сначала Аид, потом Гимли, и в конце уже наши Аимы и Рандомы?
– Ага, – кивнула Женя.
– И, типа, этот Торин – вообще раньше всех был?
– Не знаю, – Фонза пожала плечами, – Но, если верить этим гобеленам, то да, невероятно древний.
– Можно ли мне вмешаться в разговор? – скромно спросил Лекарь, – Я так полагаю, если греческие боги были восемь тысяч лет назад, а самый первый Прорыв был одиннадцать с лишним тысяч назад…
– Ну да, у нюбсов это время считается «ледниковым периодом», – кивнула Фонза.
– То получается, этот Торин был почти в самом начале времён? – даже Толю проняло, – Какая невообразимая древность.
– А что там написано? – уже с большим интересом спросил я, показывая наверх.
Хотя на самом деле мне было глубоко фиолетово до этого Торина, ведь к сегодняшним событиям он никакого отношения не имел. Всё, что сейчас меня интересовало – это как добраться до Гвоздаря и затеять с ним разговор.
– Написано: «благодаря Торину гномы пришли в этот мир». Ну, если я правильно поняла.
– Братва, а ведь Молчарь как ругался, помните? – оживился Бобр.
Кент подхватил:
– Точно, чувак. «Торинова борода»! Гномы всё время её вспоминают.
Живой разговор хорошо разбавлял скуку в этом тихом месте, потому что вечному коридору, казалось, нет ни конца ни края. История про какого-то супердревнего Торина оказалась довольно-таки интересной, и Фонза пыталась прочесть её по сохранившимся надписям на стенах и на гобеленах.
– А теперь уже Гимлевы стражи… – вдруг сказала Фонза, остановилась и задумалась.
– Да и статуи уже погрубее, – заметил Лекарь.
В коридоре что-то изменилось. Он словно стал старше, чуть более потёртым. Всего несколько шагов назад – и статуи, и пол, и колонны будут гораздо новее.
Женя подошла к статуе, которая всё так же изображала гнома с молотом на плече. Да, Толя был прав, черты гнома были уже не такими утончёнными – рука художника тут делала более грубые штрихи, не размениваясь на мелочи.
– Ни хрена! Смотрите, баба! – Бобр ткнул пальцем.
Одна из статуй, действительно изображающей гномью женщину, была покрыта голубой тканью, словно платьем.
– Они были такими красивым? – грустно спросила Биби.
– Йес, подружка, – Лана положила ей руку на плечо.
Эта представительница прекрасного пола гномов и вправду не была уродливой, её тело не покрывала шерсть. Просто улыбающаяся низкорослая девушка, круглощёкая, с озорными толстыми косами, падающими за спину.
Бобру, естественно, понадобилось посмотреть, «точно ли она везде не волосатая». И он тронул голубое покрывало…
За столько лет ткань совсем утратила прочность, и она не соскользнула вниз, а от одного касания распалась в пыль у нас на глазах.
– Э, да тут халтура, – вздохнул Бобр, – Ничего и нет.
Ну да, тело гномихи представляло собой общую форму, без деталей. Художник, наверное, думал, что эти две выпуклости будут грудью, а эта плоскость – животом. Всё равно платьем прикроют.
Зато Блонди чуть не сожгла взглядом Борю, и дальше он шёл, вжав голову в плечи. Мне кажется, или здоровяк будто не понимал, почему такое повышенное внимание от Ланы Медведевой?
– У меня такое чувство, что самое начало коридора выстроили позднее, при Балине, – сказала Фонза, – И просто пытались копировать стиль.
Я только пожал плечами. И вздрогнул.
Вздрогнули мы все…
Раздался женский всхлип, прокатившийся эхом по коридору. Мы замерли, повернули головы вбок, где как раз был проход в ещё один боковой коридор.
Там было темно, но свет из этого коридора всё же чуть доставал. И, кажется, кто-то там стоял и плакал. Мы едва могли рассмотреть силуэт.
У меня мурашки по коже пробежали. Оно понятно, что я игрок уже не первый день, и встречал всяких тварей… Но сейчас стало реально страшно.