лся за струны, собираясь делиться творчеством.
Огр махнул мне:
– Ну, давай, Чеканчик, прошу к столу.
Я аж опешил:
– Я Гончар.
– А по мне, одна фигня, – огр скривился, – Садись, расскажи мне про своего алхима. И, быть может, я освобожу его.
Я стиснул зубы. Ага, так, значит, теперь он знает про мою команду?
– Всех освободишь, – упрямо ответил я.
– Я ж говорю – Чеканчик! – засмеялся огр.
Я без улыбки уселся к столику, с подозрением глядя на чарки с коньяком, в которых ещё и плавали красные перцы. Так-то, мне ещё даже восемнадцати нет…
Лекарь тронул разлаженные струны:
– Как ступил я в лепёху коровью, ноздри свело, и тепло по ноге. Так измазался я нашей любовью, сердце прожгло, и весна на душе!
Сначала я с лёгким испугом посмотрел на огра, как он отреагирует на такую поэзию. Но Пурбуль спокойно пригубил коньячка из чарки, посмаковал, а потом с улыбкой произнёс:
– Ух, поэзия контрастов, – он покачал головой, – Ништяк!
Ага, значит, родственные души нашли друг друга. И эта фраза приобретала особый смысл, учитывая то, что здесь древние подселенцы в чужие тела.
– А чайку не найдётся? – я с сомнением посмотрел на чарку передо мной.
– А, вы же эти, нубасики, – поморщился огр, но взял чайник, и плеснул оттуда душистого кипятка в чистую чашку.
Правда, когда я уставился в засушенные глазки, плавающие в парящей фиолетовой жидкости, мне и чай расхотелось.
– Как бегу я от тухлого смрада, от вони ужасной… Вот так влечёт меня, моя отрада, к тебе прекрасной! – Лекарь, прикрыв глаза, так и болтал несусветную чушь.
Я с лёгкой паникой рассматривал на полках банки с заспиртованными животными и частями тел. Люди это или другие разумные расы, я не знал. Но симпатии у меня к этому огру точно не было.
– Где моя команда?
– Здесь так не катит, – покачал головой Пурбуль, – Сначала надо завести дружеский разговор…
– Здесь, это где?
– В Японии, нубасик, – огр прищурил глаза, – Ты что ж, не видишь, во что мои менады превратились?
Он показал на гейшу, храпящую в зале. А потом ещё крякнул, отогнулся назад и, выудив из-под трона, натянул себе на голову соломенную шляпу. Когда он так нарядился, улыбаясь мне, я догадался, что и его аляпистый халат тоже японского покроя.
Он ещё выудил оттуда самурайскую катану в ножнах и сделал грозное лицо.
Вообще, это было удивительно, что греческий Дионис воплотился в какого-то огра в Японии. Да ещё и распивает не сакэ, а почему-то именно коньяк.
А впрочем, что я понимаю в древних духах? Может, они при жизни в одном месте жили, а потом решили попутешествовать и попробовать новенькое.
– Ну, давай, новичок, – огр сложил руки на груди, обняв катану, – Значит, ценишь свою команду?
Я кивнул, раздумывая над тем, как лучше ответить.
– Предлагаю сыграть в одну древнюю игру, – улыбнулся Пурбуль.
Тут он положил меч. Потом выплеснул коньяк, выплюнул в чашку красный перчик и с хлопком перевернул её на стол. Вылил содержимое ещё из двух чарок, и поставил так же.
Улыбнулся.
– Знаешь такую игру?
Я кивнул.
Толстые руки с такой неожиданной ловкостью начали перемешивать чашки, что я сразу потерял из виду ту самую. Но зато во мне проснулся «сборщик семян», и, когда огр остановился, я уже знал, где лежит перчик.
Мой палец коснулся, но Пурбуль поднимать не стал.
– А, нечестно, – он покачал головой, – Ты ж ремесля.
Вскочил, быстро пробежался вдоль полок, и, подхватив крохотную фляжку, вернулся обратно. Капнул по капельке на донце каждой чарки, и снова стал крутить их.
Руки остановились, и я с изумлением понял, что теперь не чувствую перца. Навык земледельца упирался в какую-то завесу. Да ну твою за ногу!
– А вот так уже лучше, – довольно сказал огр, – Ну, угадывай.
Я задумался, повёл рукой над одной, над другой, над третьей… Блин, от этого зависит судьба моих ребят.
Тут же моя рука вернулась назад, и я уверенно ткнул пальцем.
– Тут.
– Да ты ж игруля новичковый! – выругался огр, подняв чашку, под которой оказался перчик.
Он снова перетасовал чашки, и я опять ткнул в чашку, только левее.
– Хм-м-м, – задумался огр.
Говорить о том, что «воля лидера» распространяется и на интуицию, я не собирался. Играй я на что-то другое, то не угадал бы, но от выигрыша зависела судьба команды, и тут «воля лидера» работала напрямую.
В третий раз чашки перетасовались. И снова тот же результат – я показал на чарку с перцем.
Столик полетел в сторону вместе с криком огра:
– Нечестно!!! – он бахнул кулаками, а потом прихватил стоящий рядом кувшин и мигом опорожнил его, откусив даже при этом горлышко.
Смачно отрыгнув алкогольным духом, Пурбуль утёр рукавом губы. Потом протянул руки к мечу и сказал:
– Значит, поиграем в другую игру.
Я напрягся:
– Нет.
– Что значит, нет? – Пурбуль оскалился, – Я не договаривался с тобой ни о чём. Мы просто играли!
Я сам стиснул зубы. Так-то он прав – я не дослушал условий.
– Тогда, если я сейчас выигрываю, ты отпускаешь мою команду? – чётко спросил я.
Огр надул жирные губы. Почесал лысину, похлопал себя по животу. Взял чарку рядом, понюхал, слизнул остатки.
– Ну что ж, – огр признался, – Все вы, людишки, хитрецы.
– Будто сам не был человеком.
Пурбуль рассмеялся:
– Так то раньше. Раньше и люди-то другими были, не то, что сейчас. Дуэль? – он вдруг прищурился.
– Да ты какой уровень-то? – возмутился я, – Десятый?
– Эх, – вздохнул огр, и похлопал по животу, – Этот носитель не позволил прыгнуть выше седьмого.
– А я новичок, вообще первый уровень. И какая это будет дуэль?
– А ты чего, думал, в сказку попал? – засмеялся Пурбуль, а потом поднял меч перед собой, – Ты ж разбойник, а я ремесля. У тебя навыки есть.
Я только прищурился. Видел я, на что ремесленники способны.
– Я изучал искусство самураев, – весело продолжил Пурбуль, – Ты знаешь, что такое сила духа?
– То есть, будем сражаться на мечах?
– Ну, можешь взять свой кинжал, разбойник, – кивнул огр, – А я же…
Тут он перехватил меч одной рукой за рукоять, другой за ножны, и медленно потянул. Глянул пьяными глазами на открывшееся лезвие.
– Мы, как настоящие самураи, встанем вот здесь в зале… и либо ты, либо я.
Я замолчал, закрутил головой. Осмотрел полки за спиной огра с зельями, глянул на Лекаря, который что-то бубнил себе под нос, обернулся на храпящую гейшу. Посмотрел на потолок.
– Ладно, – я кивнул, – Но если такое неравенство между нами, то я требую дополнительную награду.
– Во как, – Пурбуль удивился, – И это чего же?
– Воду из источника Леты.
Глаза у огра округлились, а потом он кивнул в сторону Лекаря:
– Это для этого нубасика?
Я пожал плечами:
– Да какая разница…
– Ты хоть представляешь, чего просишь? У меня Орфей пытался её стырить, Аид, Рандом, да и твой Чекан, – тут он замолк, – А откуда ты узнал, что она у меня есть?
– Да я и не знал, – усмехнулся я, честно признавшись.
Просто по логике, я думал, что раз Гвоздарь направил меня сюда, значит, моя цель здесь.
– Вот же… игруля новичковая! – надулся огр.
Его жирные губы стали ещё толще. Но потом он всё же махнул, соглашаясь:
– Ну ладно. Ему и капельки хватит, – толстая ручища протянулась ко мне, – Твоя команда и вода Леты. А взамен… хе-хе… мне достанешься ты. И этот Облегчающий будет мне облегчать похмелье целую вечность.
– Знаешь, Георгий, – вдруг оживился Лекарь, – Ради этого я даже буду читать тебе угнетающие стихи. Потому что для любого поэта мечта иметь в вечности такого благодарного слушателя, как Дионис.
Я только скривился. Значит, до этого у Толи были не удручающие стихи?
– Проиграй же, о презренный, пусть опустится рука, в этом мире неизменна невезучесть Гончара! – закричал хрипло Лекарь.
Усмехнувшись, я встал, вышел в зал. Вытащил из кошеля свой кинжал-серп, обернулся к Пурбулю.
Тот сошёл с постамента, важно придерживая у пояса катану. Мечтательно растянул губы в улыбке:
– Чеканова кровушка… ух, сколько я зелий замастрячу! Ты хоть представляешь, какой ты завидный ингредиент, а, Гончар?
Больше всего меня интересовало, почему он не мог сразу меня захватить в плен. Он оговорился, что работает с Министерством, а значит, какими-то обязанностями он связан. Хотя мне в это слабо верилось.
Скорее всего, любой древний дух, вселяясь в чужое тело, потихоньку сходил с ума. Что Гвоздарь, что этот… А чем ещё развлекать себя, если ты живёшь вечность?
– Твоя кровь зачарованная, ты знал? – огр переминался с ноги на ногу, чуть двигаясь ко мне и поводя лезвием меча.
Я перехватил кинжал, не спуская с него глаз.
– Что за бред, – протянул я.
Пурбуль даже обиделся:
– Почему бред? – он потряс кулаком, – Ты про Рандома слышал?
– Ну…
– Он в Башне себе чары на везение забубенил. Ты прикинь? Просто, если кто-то хотел его замочить, то Рандому везло.
Я замер. Гвоздарь говорил про Башню, и этот огр тоже сказал про неё.
– Ну ладно, – тут Пурбуль опустил меч, а потом вытащил из-за пазухи зелье, откупорил пробку, – Поболтали и хватит.
– Точно, – я улыбнулся, охватывая разумом люстру сверху.
Механизм крепления тяжеленной махины я почуял сразу, когда только появился в зале. И теперь все сотни свечей, закреплённых на тяжёлых кольцах и планках, рухнули вниз.
Лекарь, который в этот момент пел про «лузера Гончара, которому проиграть пора», завис на полуслове.
А Пурбуль, только успев поднести бутылёк к губам, непроизвольно глянул наверх:
– Да ты ж игруля новичковая!
Ещё не успели затихнуть треск и грохот в зале, как я прыгнул, собираясь добить огра, если бы ему повезло выжить. Но бесформенная туша в блестящем халате лежала неподвижно с разбитой головой.
Усмехнувшись, я пошёл собирать по залу все верёвки и опасные зелья, какие мог найти. Воскрешать этого умника я буду уже на своих условиях.