Джабез (оборачиваясь к Мэри). Доброе утро, Мэри!.. Я принес немного рыбы... может быть, ты приготовишь ее к завтраку.
Мэри смотрит на Джабеза. Ее добрые глаза полны горя и стыда.
Мамаша Стоун. Нет, она ничего делать не будет!.. Мы сейчас идем в церковь!
Мэри (твердо). Джабез... ради блага твоей души... пойдем с нами.
Джабез. Я хочу, чтобы ты приготовила эту рыбу!
Мамаша Стоун. А я говорю, она этого не сделает... Я не допущу, чтобы в моем доме с презрением относились к богу... оскверняя воскресный день запахом рыбы. (Оборачиваясь к Белле.) Что же касается тебя... то разреши сказать тебе, молодая особа.
Слышится слабый звон церковных колоколов.
Мэри. Пойдемте, мама!.. Колокола звонят уже во второй раз.
Подходит к мамаше Стоун, и они вместе выходят, закрыв за собой дверь. Со двора доносится шум отъезжающей коляски.
Джабез. Мы приготовим ее сами... Ты поможешь мне, Белла?
Белла. Конечно, помогу!
Но им не удается приняться за приготовление рыбы. Открывается наружная дверь, и в комнату входит Стивенс.
Стивенс. Доброе утро, Джабез...
Джабез. Здравствуй, Стивенс... ты что-то рано пришел сегодня.
Стивенс. Да, мне хотелось приехать сюда раньше других... я должен поговорить с тобой с глазу на глаз.
Джабез. Лучше как-нибудь в другой раз!
Привычным движением он быстро и ловко отодвигает от стены стол, расставляет вокруг него стулья. Подходит к буфету, вынимает оттуда бутылки с ромом, с крепким сидром, стаканы. Возвращается к столу, выдвигает ящик и вынимает оттуда стаканчик с игральными костями.
Слышится легкий стук в наружную дверь. Белла грациозно подходит к двери, открывает ее и делает глубокий реверанс. В комнату, крадучись, входят судья Слоссэм, Арон Коффин, неуклюжий местный банкир и еще двое молчаливых людей с глуповатыми лицами.
Судья (потирая озябшие руки). Доброе утро, миссис... Доброе утро, Джабез.
Джабез и Белла (одновременно). Доброе утро!
Белла. Присаживайтесь, господа.
Судья (лукаво подмигивая Белле). Благодарю, миссис!
С напыщенным видом судья садится за стол. Рассаживаются и остальные.
Взяв стул, Джабез пододвигает его к столу, берет стаканчик с игральными костями и перемешивает их.
Судья. О, я чуть было не забыл...
Вынимает пачку ассигнаций и нехотя передает их Джабезу.
Джабез. Надеюсь, судья, что тебе повезет сегодня.
Считает ассигнации. Лицо его становится алчным. Некоторые из них он смотрит на свет, чтобы убедиться, не фальшивые ли они. Сосчитав деньги, кладет их в карман и начинает выбрасывать кости. Остальные молча раскладывают перед собой деньги для ставки.
Начинается игра... Белла разносит ром и крепкий сидр, зорко наблюдая за играющими мужчинами. Снова начинает плакать ребенок. Белла быстро подходит к коляске, берет мальчика на руки и тихо напевает ему французскую колыбельную песенку. Незнакомая мелодия и французские слова странно звучат в этой простой кухне.
Судья (подмигивая Белле). Вы француженка?
Белла (прищурившись, смотрит на судью). Нет. (Продолжает напевать.)
Джабез. Твоя игра, судья!
Раздается настойчивый стук в дверь. Игроки испуганно прислушиваются. Выжидают.
Посмотрев в окно, Белла спокойно идет к двери.
Белла. Это шериф.
Джабез. Входи, шериф!
Шериф. Джабез... похоже, что это о вас я слышал разговоры в округе... Священник Харпер считает, что по воскресным дням в церкви должно быть больше прихожан из Крос Корнеса.
Джабез. Белла, предложи шерифу чашечку рома...
Церковь в Крос Корнесе.
Служба уже подходит к концу. В церкви царит атмосфера строгой набожности. Прихожане сидят со склоненными головами.
На третьей скамье мы видим мамашу Стоун и Мэри. Рядом с ними свободные места.
Голос священника. О всемогущий господь бог наш, давший нам в наследие благодатную землю!.. Мы смиренно молим тебя принять наши заверения, что мы всегда будем ценить твое благосклонное внимание к нашему народу и будем рады выполнять твою волю! Спаси нас от разладов и беспорядков, от зазнайства и высокомерия, от всех других пороков, насаждаемых Дьяволом.
Мэри. Господи! Спаси Джабеза от зазнайства и высокомерия, от всех других пороков, насаждаемых Дьяволом.
Голос священника. В дни процветания наполни наши сердца чувством благодарности, а в дни горя и страданий не лишай нас веры в тебя!.. Аминь!..
Голоса молящихся. Аминь!..
Прихожане поднимают опущенные головы. Раздается звон церковных колоколов. Служба кончается.
Кухня в доме Стоунов.
До игроков доносится слабый звон церковных колоколов. Все смотрят друг на друга... Быстро выбрасываются последние кости... Со стола собираются деньги... Проигравшие расплачиваются...
В полном молчании гости торопливо разбирают свои пальто, головные уборы, шарфы. Уходят...
Судья. До свидания, Стоун... в следующее воскресенье соберемся, как обычно.
Судья елейно улыбается Белле и выходит.
Когда все гости покидают кухню, Джабез закрывает дверь. Белла ставит на обычное место стол, убирает чашки и кувшины. Джабез прячет игральные кости. Белла подходит к ребенку. Скромно усаживается на низкий табурет около коляски и начинает ее медленно покатывать, тихо напевая колыбельную песню.
Звон колоколов постепенно затихает. Джабез пододвигает стул к столу и заносит в свою приходную книгу выигрыш. В старомодном календаре он ищет какую-то дату. Находит, указывает на нее пальцем.
Зритель видит пальцы Джабеза, перелистывающие страницы календаря. Сначала страницы листаются медленно, затем все быстрее и быстрее.
Меняются дни, недели, месяцы, годы... С дерева Времени сыплются, как осенние листья, страницы календаря. Меняются кадры...
Крупно — проект нового дома Джабеза Стоуна. Это большой особняк. Рука Джабеза вносит в проект поправки, дополняет его...
На экране появляется часть фасада этого особняка. Этот кадр сменяет вид уже готового дома. Зритель видит его через плечо человека, одетого в охотничий костюм и сидящего верхом на лошади.
Новые кадры — строительные рабочие заканчивают отделку дома.
Через входные двери вносят новую мебель.
Человек, сидящий на лошади, медленно поворачивается, и зритель узнает в нем Джабеза Стоуна. Он оглядывается на бедную старую ферму, где родился.
Утро.
Вид старого фермерского дома Стоунов.
Возле боковой веранды дома мамаша Стоун работает в саду у цветочной клумбы.
На миссис Стоун старая, грязная рабочая одежда. Она как бы подчеркивает явное пренебрежение мамаши к своему внешнему виду. Склонившись над клумбой, она что-то сажает. Ее руки до самых локтей запачканы в земле.
Рядом с ней стоит Даниэль — маленький сын Джабеза.
Даниэль. Бабушка, а когда мы переедем в новый дом?
Мамаша Стоун. Переедем?.. А мы и не собираемся переезжать туда... Для нас и старый достаточно хорош!
Даниэль. А мне больше нравится новый.
Мамаша Стоун. Очень плохо, что...
В саду возле дома прогуливается курица с цыплятами, выискивающими жучков и червячков на грядках и клумбах сада.
Мальчик осторожно вынимает рогатку. Набивает себе рот сухим горохом... заряжает им рогатку и прицеливается в цыплят. Но попадает... в старую курицу. Шумно размахивая крыльями, курица с кудахтаньем взлетает вверх. Цыплята поднимают тревожный писк, мечутся в разные стороны.
Мамаша Стоун (испуганно). Боже мой, что случилось с этой курицей?.. Ты опять балуешься своей рогаткой?
Спрятав рогатку, Даниэль с невинным видом отвечает:
— Нет, бабушка, я не балуюсь.
Мэри (выходя из кухни). Нет, ты баловался, Даниэль!.. Я видела тебя в окно... И как только ты можешь говорить неправду!.. Дай мне сюда рогатку, Даниэль!
Подпрыгивая и пританцовывая, Даниэль убегает от матери.
— Это моя рогатка, мама!.. Ее сделал мне папа, и я не собираюсь отдавать ее кому бы то ни было!
Мэри (пытаясь вырвать рогатку). Даниэль, сейчас же отдай мне рогатку!
Даниэль (наступая на Мэри). Нет!.. Нет!.. Не отдам!..
Мэри. Даниэль... (Поймав его.) Моему терпению пришел конец!
Тащит пронзительно кричащего Даниэля к деревянному сараю, находящемуся возле входа в кухню. Это даже не сарай, а скорее обычная пристройка к дому.
Во двор въезжают Джабез и Белла. Они оба верхом.
Джабез. Что случилось... куда ты его тащишь?
Мэри. Хочу запереть его в сарай.
Джабез (слезает с лошади). Уж не думаешь ли ты наказывать моего сына, Мэри...
Белла. Это, собственно, мое дело... Ну да теперь все в порядке, Даниэль.
Даниэль продолжает плакать. Белла обращается к Мэри:
— Что он наделал?
Мэри. Он опять сказал мне неправду.
Даниэль. Нет... я не лгал.
Белла (к Мэри). Он никогда не лжет мне. (Даниэлю.) Не плачь, Даниэль, я тебе верю. Ты всегда был хорошим мальчиком... пойдем отсюда!
Уводит его в дом.
Мэри. Джабез, как ты разрешаешь ей говорить такие вещи в присутствии мальчика?! После этого он не будет меня уважать.
Джабез (холодно). А не сама ли ты в этом виновата?
Мэри. Я?.. Виновата?.. О Джабез... я только хочу воспитать ребенка так, чтобы им можно было гордиться... Он может быть хорошим мальчиком, если мы научим его...
Джабез. Даниэль мой сын, и я люблю его таким, каков он есть!.. Почему ты всегда придираешься к нему?.. А когда оставляешь в покое ребенка, принимаешься за меня! То тебе не нравится мой образ жизни, то тебе не нравятся мои друзья, то мой новый дом... ну а если не это, находишь что-нибудь еще.
Мэри. Но, Джабез, я никогда этого не говорю.
Джабез. Это и так видно по твоему лицу.
Мэри. Ну уж раз заговорили об этом... меня очень беспокоит, что ты так переменился! Ты делаешь то, чего обещал никогда не делать... ты помнишь об этом?
Джабез. О, ради бога, оставь меня в покое!