Неподалеку с сигаретой во рту стоит Гайми. Он усмехается.
Лоунсом. Кстати, спасибо за сигарету, Гайми! ...Так вот... вижу, сидит в Хэнди-парке леди и плачет. Может, я уж не такой хороший, но я не могу спокойно смотреть, как плачет славная старая леди, которой некуда деваться в половине пятого утра... И она плакала, да как плакала!.. И было видно, что у нее устали ноги. «Мэм, — говорю я ей. — Извиняюсь, что лезу к вам, но, я думаю, двое незнакомых людей имеют право познакомиться». Да и она видит, что дядюшка Лоунсом ей ничего плохого не сделает. Ну ладно. А теперь я попрошу миссис Кули выйти сюда и рассказать вам, что она рассказала мне в то утро, когда пила кофе, которое я принес ей из закусочной «Белая сова». И если уж это не тронет вас — значит в вашей груди не сердце, а камень... Тогда я пакую свою единственную рубашку и старую отцовскую библию в футляр из-под гитары и возвращаюсь домой, в Риддл.
В кадре крупно: Марция и Мел.
Марция (вполголоса). Насчет единственной рубашки — это правда, а что касается библии... ее сначала нужно еще приобрести...
Мел. Но его рассказ о том, как он бродил ночью... Мне бы так хорошо не удалось написать.
Обернувшись, видит миссис Кули, направляющуюся к Лоунсому.
Мел. Ого, негритянка!.. Чтобы решиться на такое в Мемфисе, нужно быть очень смелым человеком!
Марция (с гордостью). Я вам говорила. Он никого не боится и никому не подчиняется.
Сцена в телестудии.
Крупно — Лоунсом и миссис Кули. Он жестом подзывает ее к объективу. Она не решается подойти.
Лоунсом. Не бойтесь этой штуки... Расскажите им, как рассказывали мне, что с вами случилось.
Миссис Кули (торопливо). Ну так вот... мой дом...
Но больше она сказать ничего не может — у нее перехватывает дыхание. Она замолкает.
Лоунсом. Он сгорел. У нее семеро ребят, а дом не был застрахован. Она пешком пришла в Мемфис, чтобы разыскать сестру и ее мужа. Но похоже, что они выехали отсюда, не оставив адреса. И вот она бродила, бродила по городу и не знала, куда же ей деваться...
Миссис Кули. Я ни одной живой души не знаю в Мемфисе.
Лоунсом. Вы серьезно так думаете?.. Поспорим, что у вас здесь наберется тысяч двадцать друзей, и каждый из них готов доказать это, послав вам полдоллара, чтобы вы могли вернуться в Миллингтон и выстроить там хороший дом для своих ребятишек. (К зрителям.) Но убедительно прошу вас, не посылайте больше, чем полдоллара... вам, наверное, и эту сумму трудно выкроить... Миссис Кули, может быть, вы думаете, что вы всего лишь «лицо в толпе»?.. Но теперь у вас есть друзья, и они о вас позаботятся. Правда ведь, люди добрые?
Утро
Гостиница. Номер Лоунсома. В неудобной позе сильно уставшего человека на кровати спит Лоунсом.
Раздается громкий стук в дверь. Лоунсом едва успевает пробормотать:
— Войдите...
...как в комнату врываются возбужденные Марция и Стейнер.
Они говорят, перебивая друг друга.
Марция. Лоунсом, вы бы видели, сколько денег уже получено! Чтобы сосчитать их, пришлось взять пять девушек... Одевайтесь скорее!
Стейнер. Ну, молодой человек, по сбору пожертвований вы блестяще выдержали экзамен. У вас уже появился заказчик рекламы.
Лоунсом. Почему такой трезвон?
Стейнер. Звонят из матрасной фирмы!.. Это значит, что вам обеспечена тысяча в неделю!..
Лоунсом. Марци, мои штаны! Помогите-ка мне их натянуть.
Нарочито беспомощно опирается на Марцию. Та помогает ему одеваться. Лоунсом почти валится на нее.
Марция. Стойте спокойно, эй вы, слюнтяй!
День.
Вход в отель Пибоди. Через вращающуюся дверь Марция и Стейнер проталкивают Лоунсома.
Стейнер. Такси!
Лоунсом (хватаясь за глаз). Ой!
Марция. Что случилось?
Прикрыв глаз красным носовым платком, Лоунсом жалуется.
Лоунсом. Еще когда я только что приехал в этот собачий город, мне попала в глаз соринка.
Стейнер. Осторожнее, не наступите в...
Показывает на кучку. Лоунсом отпрыгивает. Вытирает ногу о край тротуара.
Телестудия.
На сцене перед аппаратом выступает Лоунсом.
Лоунсом. ...И я никак не могу избавиться от этой проклятой соринки. Принесите мне кто-нибудь платок, а? Эй, Вандербилт сорок четвертого года, как насчет вон того платочка у вас в кармашке пиджака?!
В кадре крупно — Мел. Немного смущенный, он отходит от Марции, входит на сцену и протягивает Лоунсому свой носовой платок.
Лоунсом. Спасибо!.. Нет, кроме шуток, друзья, кто правит этим городом?.. Что это такое, в самом деле! Нельзя пройти и квартала, чтобы вам глаза не забило угольной пылью или чтобы вы не вляпались во что-нибудь такое, что вслух даже назвать неприлично!.. А воздух?! Вот у нас в Риддле воздух — так воздух!.. Знаете, на воздух у меня старомодные взгляды. До сих пор считаю, что люди должны дышать чистым воздухом. Вы знаете, мне однажды пришлось побывать в Лос-Анжелосе. Так должен сказать вам, там совсем не осталось воздуха! Они там дышат каким-то месивом. А все потому, что в Лос-Анжелосе слишком много фабрик, что каждый там думает только о себе. Один испанец рассказал мне, что они называют Лос-Анжелос городом «потерявшихся ангелов»[19] — «Лос Анхелос», Нечего удивляться, что они потерялись! Потеряешься, если будешь летать в этом месиве без приборов!
Бросив взгляд в сторону, замечает, как Мел что-то шепчет Марции.
Лоунсом. Эй ты, Вандербилт сорок четвертого года! Если ты сочиняешь для меня какую-то писанину, которую я все равно не читаю, то можешь немножко и поработать, чтобы хоть как-то отработать свой хлеб!.. Что ты скажешь, если я попрошу тебя вкатить сюда вон те монеты?
Делая вид, что он принимает это за шутку, Мел вкатывает на сцену тачку, полную полдолларовых монет. Лоунсом набирает горсть серебра и пропускает его сквозь пальцы.
Лоунсом. Гм! Гм!.. Эта музыка приятнее даже, чем звон гитары! Восемнадцать тысяч пятьсот сорок одна такая штучка! А ведь мы, по существу, сбора-то еще и не начинали... Миссис Кули просит сказать вам: «Спасибо. Вы добрые люди». Вот видите, вы помогаете человеку построить дом. Уверяю вас, нет ничего невозможного в этом мире, если в нас побеждает доброе начало.
Студия телевидения.
Передача продолжается. Глядя в сторону, Лоунсом кивает головой, усмехается. Обращаясь к телезрителям, сообщает:
— Я вижу, что старина... тот самый, кто следит за часами, дает мне сигнал.
Жестами показывает, что его торопят.
Лоунсом. Они боятся, что не хватит времени для передачи рекламных объявлений. Вы, наверное, не знаете, что у меня есть хозяин? Я тоже этого не знал до тех пор, пока сегодня утром меня не разбудили.
Подходит к огромному портрету напыщенного мистера Лаффлера. Этот почтенный мистер снят возле своего матраса.
Лоунсом. Постойте-ка!.. Помню, у меня где-то было это рекламное объявление.
Роется в своих карманах, вынимает маленькую бумажку.
Лоунсом (читает). «Совет Джонни Лонгшота ставить на Дейли Дубль...» Нет, это не то.
Вынимает другую бумажку из другого кармана.
Лоунсом (читает). Лоунсом, дорогой, ты не забыл твою маленькую Анни из Арканзаса... Нет, это тоже не то... О, вот где оно!
Вынимает из-за уха бумажку, свернутую трубочкой. Читает ее содержание без выражения, без знаков препинания, как читают дети.
Лоунсом. «Послушайте, друзья, почему бы вам не застраховать свой сон знак вопроса. Именно так вы поступаете, когда покупаете себе удобный матрас Лаффлера E-3 точка. Выпускается шести различных сортов...» Э, да это начало следующего объявления. (Отбрасывает бумажку в сторону.) Лично я, если устал, как собака, могу спать даже на полу... Да что там говорить... Крепче всего в своей жизни я спал в товарном вагоне. Говорят, что твердые матрасы полезнее для позвоночника. А уж раз так, то не лучше ли спать прямо на полу? Если же среди вас есть такие неженки, что не могут обойтись без постели, наверное, удобные матрасы Лаффлера E-3 еще не самые плохие... (Меняя тон.) Конец рекламных объявлений. А ведь конец рекламных объявлений может стать и концом Лоунсома Родса.
Раскатисто хохочет.
День.
Ресторан на крыше одного из отелей Мемфиса.
За столом Лоунсом, Марция и Стейнер. Лоунсом пьет пиво. За противоположным столиком завтракает Лаффлер. Двое ребят подходят к столику Лоунсома, собираясь попросить у него автограф.
Стейнер. Лоунсом, смотрите, вон за тем столиком человек принимает таблетку — это хозяин.
Не отвечая и никак не реагируя на слова Стейнера, Лоунсом ласково обращается к подошедшим детям.
Лоунсом. Как вас зовут, ребята?
Дает им свой автограф. Довольные ребятишки уходят.
Стейнер. Это серьезно, Лоунсом! Я говорил с мистером Лаффлером по телефону не меньше получаса. (Показывая на Лаффлера.) Уверен, он вас заметил, но даже ни разу не посмотрел в нашу сторону. Он говорит, что у него в контракте есть лазейка и что, если вы еще будете высмеивать его матрасы, он сумеет воспользоваться ею и расторгнуть контракт.
За другим столиком Лаффлер что-то горячо обсуждает со своими юристами. Два местных политика Кинкэд и Мюррей подходят к столику Лоунсома.
Кинкэд. Мистер Родс! Я Кинкэд, а это Мюррей. Мы члены городского управления. Мы уполномочены приветствовать вас в Мемфисе.
Лоунсом. Что же... спасибо, начальник!
Мюррей. Вам, может быть, не приходилось слышать об этом, но вот уже подряд три года Мемфису присуждается приз, как самому чистому городу в Соединенных Штатах. И разве справедливо...
Кинкэд. Мемфису присужден приз!
Лоунсом. Ребята, я не дал бы приз за ту гадость, в которую я влип. Ха-ха-ха. (С силой хлопает их по спине.) Ребята, должен вам сказать, что я случайно попал на телевидение... но пока я здесь выступаю, я буду говорить все, что я думаю!.. Правильно, Марци?
Она сжимает его руку.
Стейнер. Но, Лоунсом...