– Да уж, как же, Мистер Дырявая Башка, помнит он. Ты не можешь помнить, как я стрелял в тебя. Если ты и впрямь хоть что-то помнишь, так это то, как я обшаривал твои карманы, вот и все. Потому что это все, что я с тобой сделал, идиот.
Я не верил ни одному слову этого законченного наркомана. И, вероятно, это отражалось на моем лице. Потому что Стэнли сказал:
– Ты мне не веришь. Конечно. Ну ничего, времени у нас сколько угодно. Будем сидеть тут, пока до твоих куриных мозгов не дойдет, что это сделал не я.
– Мы не сказали, что не верим тебе. – Бак говорил тихо, чтобы не злить психа с пистолетом. – Расскажи, как все произошло на самом деле.
Стэнли перевел дыхание, двумя глубокими затяжками докурил сигарету и, бросив ее в раковину, уселся на стул в проходе комнаты. Крупные капли пота застилали ему глаза. Он поминутно вытирал их рукавом джинсовой куртки.
– В первую очередь до вас, кретинов, должно дойти: я наркоман. Иногда могу съездить по зубам ублюдку в баре и забрать его кошелек. Могу угнать тачку, если на дозу не хватает. Но я не убийца. И вовсе не потому, что твоя вонючая жизнь кажется мне бесценной, мне плевать на тебя. И на всех остальных. Если правительство США разрешит отстреливать людей, я первый перестреляю половину своего района. Моя жизнь резко улучшится, если я смогу так легко добывать на дозу. Но пока этого не произошло. Так что уясните себе: Я. Не. Убийца.
Видимо, вот что он бубнил себе под нос после того, как сказал, что ему нужно подумать. Он репетировал эту странную речь. И надо сказать, она производила впечатление. Хотя бы потому, что он вообще начал этот разговор. То есть он действительно не хотел нас убивать. Цель его – убедить нас в своей непричастности к нападению на меня. По крайней мере, мне хотелось в это верить. В противном случае нам с Баком конец…
…Я курил сигарету за сигаретой и понятия не имел, что делать. Звонить в полицию? Попытаться догнать Бака? А если он вооружен? От одной мысли о том, что этот ублюдок может навредить Баку, мне сделалось дурно. И я решил звонить в полицию, кроя себя последними словами за то, что не стал делать этого раньше. Я набрал девять-один-один и тут же сбросил: из-за угла показался запыхавшийся Бак. В руке он сжимал куртку того типа.
– Сволочь, – сказал он, сплюнув вязкую слюну на тротуар, – удрал. А я тоже хорош, увалень. Фу-у-уф-ф. Нужно было что-то придумать. Спросить время там или сигаретку стрельнуть. Отвлечь как-то. Но я только и думал, как бы скрутить ему яйца и выбить из него всю дурь.
Мы сели в машину. Я снова набрал трехзначный номер. И пока шли гудки, Бак извлек из кармана куртки преступника какой-то предмет, плотоядно улыбнулся и протянул его мне. Это оказалось водительское удостоверение.
– Стэнли Деррик, – проговорил я вслух, разглядывая угрюмую физиономию человека из моего кошмара…
…Стэнли снова вскочил со стула и, не сводя с нас глаз, быстро ополоснул лицо холодной водой из-под крана.
– Полблока сигарет и сраное пиво. А взамен – моя нарисованная рожа на экранах телевизора. Говнюк долбаный. – Он метнул на меня гневный взгляд. – Из-за твоих «вос-по-ми-на-ний» я могу угреться в тюрягу до конца жизни! У меня два срока за спиной. И, слава богу, оба не в вашей гребаной стране. Только поэтому тупорылые копы не сличили автопортрет с фотографией из чертовой базы. А то уже давно перебирал бы грязное белье в тюремной прачечной только потому, что какой-то полудурок не смог тебя прикончить.
Он наконец перестал тыкать в нас пистолетом, опустил руку на колени и откинулся на спинку стула.
– Я не стрелял в тебя, вот что я пытаюсь донести до вас обоих. И никто не покинет этой квартиры до тех пор, пока вы мне не поверите.
– А с чего нам тебе верить? – спросил Бак холодно. Я не переставал ему удивляться, нервы у моего друга были стальными. Впрочем, и я немного успокоился: Стэнли, конечно, конченый псих, но, похоже, убийство действительно не входило в его планы.
– Потому что это правда, черт возьми, – ответил Стэнли, устало растирая пальцами переносицу. А потом посмотрел на меня.
– Что именно ты помнишь?
Мой ответ ему не понравится, в этом я не сомневался.
– Я ничего не помню. Но вижу сны…
– Сны?! – Стэнли подскочил со стула.
Бак напрягся и подался корпусом вперед. Мне с ужасом подумалось, что он собирается броситься на наркомана с пистолетом. Но Стэнли тут же снова опустился на стул и, прикрыв ладонью лицо, истерично расхохотался.
– Сны, ха-ха-ха! Сны, твою мать. Ты ни хрена не помнишь и называешь меня преступником, потому что я тебе приснился. – Затем он успокоился и сказал: – Ну хорошо, пускай будет сон. А теперь скажи, что именно тебе снится? Это важно. Потому что я готов прямо сейчас взвести курок и вышибить себе мозги, если в этих самых снах я делал что-то еще, кроме того, что рылся по карманам в поисках налички.
Его предложение с вышибанием собственных мозгов показалось настолько соблазнительным, что в голове мелькнула мысль обмануть его, сказав, будто я и вправду видел нечто большее, чем то, как он, склонившись, шарил по карманам моей куртки. Но, разумеется, он этого не сделает, это всего лишь ничего не значащий оборот речи. И потом, я разыскивал этого торчка не для того, чтобы он так быстро отправился на тот свет. Мне нужны ответы.
– Ты прав, – сказал я, – во сне ты действительно просто грабишь меня, вместо того чтобы вызвать скорую.
– Я думал, ты сдох. Говнюк выстрелил тебе в рожу. Прямо в глаз! Зачем трупу наличка? Да, я не самый лучший парень на планете, но это еще не делает меня убийцей. Можешь меня презирать или обвинить в воровстве, мне по хрен, но…
Его слова тонули в шуме в моей голове. Я не слышал его. Лишь видел, как его губы медленно, будто в замедленной съемке, открывались и закрывались вновь.
Говнюк выстрелил тебе в рожу.
– Подожди. – Я хотел, чтобы он остановил свое нескончаемое нытье. – Подожди, ты сказал…
– …Но не нужно приписывать мне то, чего я не делал…
– Да заткнись ты! – заорал я так громко, что Бак и Стэнли вздрогнули.
Осекшись на полуслове, Стэнли удивленно и испуганно уставился на меня.
– Ты сказал: «говнюк выстрелил тебе в рожу». Ты видел нападавшего?
Несколько секунд Стэнли молча смотрел на меня, а потом на его сером лице появилась легкая улыбка облегчения…
…Пришлось ждать не меньше пяти гудков, прежде чем на том конце провода ответили. В это время Бак сумбурно поведал, что случилось.
– Я схватил его за плечо, хотел заломить руку, но он вертлявый оказался, гаденыш. Выпрыгнул из куртки как пробка и дал деру. Куда мне за ним.
– Вы позвонили в девять-один-один, что у вас случилось?
Задняя дверца пикапа резко открылась, и кто-то юркнул в салон.
– Говорите, я вас слушаю.
Холодный металл уперся мне в затылок.
– Быстро повесь трубку.
Я повиновался и посмотрел в зеркало заднего вида. В отражении увидел перепуганную физиономию с лихорадочным блеском в глазах. Этот же человек был на фотографии водительского удостоверения. Этот же человек снился мне по ночам. Это был Стэнли…
– …Это был не я, наконец-то до вас начало доходить. Да, я видел того, кто в тебя стрелял.
– Рассказывай все, что помнишь, – сказал я таким тоном, будто пистолет находился не в руках Стэнли, а в моих.
Я ему верил. Вернее, я убедил себя, что он говорил правду. И хотелось мне этого не только потому, что подобный вариант означал спасение наших с Баком жизней, нет. Мне хотелось верить, потому что в противном случае я зайду в тупик. Наркоман напал на первого попавшегося человека с целью разжиться на шприц героина. От его поимки я не получу ничего, кроме возмездия. Стэнли не знает обо мне ровным счетом ни черта. Тогда как если слова его окажутся правдой, у меня появится новая, пускай и призрачная, но все же надежда найти ответы. Тот, кто стрелял в меня, мог знать меня в прошлом.
И я вцепился в эту надежду изо всех сил.
– Рассказывай. Все. По порядку.
– Ну я и говорю. В тот вечер я возвращался домой от своего кореша, он живет на Кранбери-стрит, парой домов выше от того места, где вся эта херня с тобой приключилась. Снимает халупу у безногого ветерана Вьетнама. Я был сильно под кайфом, потому что Джерри, ну дружбан мой, он умеет отличить говно от хорошего порошка. Так вот. Мне захотелось отлить. Там закуток есть между шестьдесят девятым и семьдесят первым домом, рядом с деревом. Ну я расстегнул ширинку, достал друга…
– Стэнли! – Я не выдержал.
– Да не мешай, твою мать! Я же пытаюсь все припомнить.
– Припомнить, как мочился?
Стэнли чуть не завизжал.
– Да че тебе надо?! Блин, я тебе не какой-то там гребаный супермегаученый, у меня не фатальная память.
– Феноменальная, идиот. – Я не мог заставить себя заткнуться. Долгие месяцы этот торчок изводил меня по ночам; сегодня он нас похитил; пару минут назад то немногое, что я знал о проклятом вечере, когда чуть не погиб, оказалось не совсем правдой, а теперь он томил меня кретинскими подробностями, вместо того чтобы сразу перейти к делу. Я уже не сомневался, что напавшим на меня человеком был не этот опустившийся тип, и уж точно стрелять он ни за что не будет.
– Ты… я… – Стэнли побагровел. – Я тебе сейчас в морду выстрелю, урод!
– Отличная идея, гений.
Мы оба умолкли, когда Бак поднялся на ноги и, размяв шею, вставил в рот обрубок сигары.
– Ну-ка сядь, быстро. – Стэнли угрожающе направил пистолет на Бака, но тот лишь ухмыльнулся. Признаться, в ту секунду мне показалось, что такая выходка может спровоцировать трусливого Стэнли наделать глупостей.
– Бак, – сказал я, – опусти свой зад, очень тебя прошу.
Проигнорировав меня, он обратился к Стэнли:
– У меня для тебя две новости. – Сигарный обрубок торчал из его рта, как всегда, не прикуренный. – И обе плохие. Ну, – он губами переместил сигару во рту слева направо и глубоко втянул воздух, имитируя затяжку, – я бы не сказал, что прям обе плохие, скорее только одна… С какой начать?