Александр Иванович, отдал телефон заместителю.
– Ну вот, Виктор Геннадьевич, – он повернулся к доктору, – думал тебя банькой побаловать, но вишь, как повернулось. Сейчас ему капельницу ширнут и в машину погрузят. Сразу ходом и погоните, вам надо до ночи успеть.
– Да, я понял, – ответил доктор.
– Как там по ситуации будет, сейчас решим.
– Думаю, надо телефон, – сказал доктор.
– Для чего? В городе связи нет никакой, кроме проводных телефонов, да и то не везде.
– Нет, не для связи, а для контроля, всё снимем на видео, потом посмотрите, отчёт такой.
– Разумно.
– Готовьте еду в контейнерах, да, на трёх, да, прямо сейчас, – отдавал указания заместитель, забавно прижав к уху аппарат, чтобы если что слышать указания Александра Ивановича. Но тот замолчал, поглаживая дуло пистолета, о чём-то думал.
– Вроде всё, – сказал заместитель.
– Ну всё так всё, – Александр Иванович, продолжал поглаживать ствол пистолета.
– Водителем Лёха поедет?
– Да, Лёха Парадайз.
– Почему Парадайз? – улыбнулся доктор.
– А это такая история, ха, – рассмеялся заместитель. – У Лёхи в Штатах живёт родной брат, дальнобоем гоняет, всю страну уже исколесил.
– Брат-близнец, – уточнил Александр Иванович.
– Да, совсем близнец, – улыбнулся заместитель и, развернувшись к доктору, продолжил рассказывать: – Есть такая песня про рашен парадайз, там это вот – «джус лук ин май айс енд юлл си рашен парадайз», – на, наверное, сибирском английском проговорил заместитель известный парафраз из рэперской песни. – Да, так вот брат Лёхин…
– Степан, – снова уточнил Александр Иванович.
– Да, любит так отдыхать, у него значит «хаммер» чёрный поднятый в наличии и друганы, ну и водка в бумажных пакетах, ну там так принято, так вот эта его компания любит разъезжать по району, останавливаться возле полицейских или там черномордых и под этот «рашен парадайз» предлагать им выпить водки, мол, у них день рождения и если не выпьешь, то обидишь, а выпить надо, иначе обидится именинник, и тогда да-а…
– Все пили, и менты, и черномордые, ссут падлы, – улыбнулся Александр Иванович.
– Так вот, они все свои выходки такие на видео снимали и через вотсап Лёхе слали, а Лёха их в нашу поселковую группу выкладывал, и ещё там дорожные зарисовки про Америку, то с музыкой, то с комментариями, с матершинными, а то с лирическими. Н-да, ну а мы ему туда в Штаты свои зарисовки шлём, такая у нас дружба.
– Лёха в нашей этой поселковой группе известен под никнеймом Парадайз.
– Ага, понятно, – улыбнулся доктор.
– Степан у нас в батальоне вроде подрывником диверсантом был, а Лёха снайперов прикрывал, это он нам всю систему выстроил, как бои в городе вести со снайперами и прикрытием, талантливый диверсант.
– Всё чётко, бам, бам – и никого уже нет, – Александр Иванович наконец-то убрал пистолет в кобуру.
Под эти слова атамана колонна джипов въехала в посёлок и встала, растянувшись по улице, где располагалась больничка. Бойцы все вышли и стояли в ожидании приказа, а доктор же решил, чтобы не терять времени, сразу пройти к жёлтому автомобилю реанимации, возле которого собрались почти все медики.
– Сергеич его интубировал, а девчонки капельницы подключили, вроде всё работает, почти чудо, – доложила ему Вера Петровна.
Он одобрительно кивнул головой, посмотрев внутрь машины. Александр Иванович в это время давал ценные указания Насте, высокой блондинке, она слушала его, внимательно и часто кивая головой. Доктору было забавно наблюдать, как высокая девушка в чёрных сапогах на толстой подошве возвышается над невысоким суровым босом, соблюдая при этом субординацию и приличия. Наконец, получив последнее указание, она убежала в здание больнички. Потом к Александру Ивановичу подошёл водитель Лёха Парадайз, высокий улыбчивый молодой мужик, с тем был очень короткий разговор, ему просто передали автомат. И вот наступила очередь доктора.
– С тобой поедут вот Лёха и Настя. Я в них уверен, но ты главный, с тебя и спрос будет.
– Понятно.
– Вот, – Александр Иванович передал доктору небольшое устройство, похожее на пульт от сигнализации автомобиля.
– Это же пейджер, – улыбнулся доктор.
– Да. Причём рабочий, эти штуки раздают гонцам из сектора двадцать семь. Мы опробовали, работают нормально. У вас у каждого по одному. Так вот, этот, бля, пострадавший должен сказать одно слово и две цифры. Это я с него вытряс, пока он торговался с нами, н-да. Про это только ты знаешь. Вы, каждый по отдельности, скинете нам то, что он скажет, если всё совпадёт, мы выдвигаемся на адрес. Если что не так, вот, – он махнул рукой заместителю, тот передал доктору пистолет, – это твой. Пока спрячь, блокпосты будут, а что там у вас в больнице, мы не знаем. Там твоя территория, тебе и рулить. Ещё вот, – он снова махнул рукой, и заместитель передал доктору два тряпичных пакетика, – там по двадцать пять граммов золота в каждом. Это там заплатишь своим, решишь сколько и кому. Про телефон, Настя свой возьмёт, на него и снимете, кино, да, – Александр Иванович, поправил свою чёрную шапку. – Да, ещё, еду вон несут, это только для вас. Никому не давайте. Никто не оценит. Поверь мне.
– Понял, – сказал доктор, наблюдая, как две девки в чёрных валенках и чёрных норковых шубах несутся по снегу, словно утки, с сумками, где были контейнеры с едой. Наверное, самой дорогой валютой в это время. Во время войны.
К Александру Ивановичу подбежал боец, что-то тихо сказал и что-то передал.
– Зачем? – он посмотрел на заместителя.
– Думаю, надо поменять, – тихо сказал заместитель.
– Это что? – тот посмотрел в пакет. – Хорошо, ты прав, так будет поспокойней.
Они подошли к кабине, забрали у Лёхи автомат и передали ему травматический пистолет в кобуре. Лёха в этот момент выглядел как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку.
Доктор остался один, вдохнул морозного воздуха, свежего, как ему показалось. Опёрся левой ногой на вырубленные из снега квадратные блоки и стал смотреть на людей. Разгорячённых недавним боем бойцов ополчения, взволнованных медиков, просто людей из посёлка и девок из кухни. Доктор почти сразу, когда её увидел, узнал в девке Аньке ту продавщицу из кулинарии, которая ему отказала. Она его не узнала, да и доктору было на этот факт наплевать. «Отказала в ласке мне», – усмехнулся про себя доктор, про себя старого, уставшего и покинутого надеждой. Тогда. А сейчас она что, рядом?
Медики, девки из кухни, несколько бойцов подошли к машине реанимации. Доктор понял, что ждут только его и, оправив куртку, стряхнув снег, пошёл к жёлтой машине имени чей-то надежды.
– Всё, погнали! – Александр Иванович, пожал руку доктору, хлопнул его по плечу и побежал к своему флагманскому джипу.
Как только доктор закрыл дверь машины, водитель Лёха дёрнул фургон с места. Ещё раз дёрнул и потом уже плавно поехал по дороге за колонной джипов. Медсестра Настя, отмахав на прощание своим коллегам, села рядом с доктором на откидные стульчики и стала внимательно следить за показаниями аппарата ИВЛ.
– Мы ввели ему… – докладывала доктору медсестра Настя, он слушал её и автоматически одобрял действия команды медиков.
И ещё он понимал, что не хочет никого лечить. Это понимание пришло к нему вдруг, сейчас в машине реанимации, по дороге в областную клиническую больницу, по дороге в его родной нейрохирургический центр, где был смысл его жизни. Был. И он его потерял? Он думал о себе, а смотрел на медсестру Настю, на её кривоватый передний зуб.
– Я, я… – она смутилась, – когда война закончится, я тоже себе брекеты поставлю, как Кристина, – уже уверенно сказала она.
– Хорошо, – ответил доктор, – правильное лечение, может, нам и в клинике повезёт.
– А если там ничего нет? Назад поедем?
– Куда? Только там операционные и есть. Всё равно какой-то выход будет, полноценную ревизию ран надо сделать. Кровь найти и перелить. Сейчас главное доехать.
Машина вдруг затормозила. Доктор засобирался выходить посмотреть, что произошло, но водитель Лёха махнул рукой и сам вышел.
Они уже доехали до сворота, где их ждал камаз. К этому камазу скорую и прицепили за толстый трос. Лёха вернулся в кабину. Их немного дёрнуло, и тяжёлый камаз потянул реанимацию по белому бездорожью, прокапывая своим трёхметровым скребком дорогу. Теперь они ехали тихо, часто скатываясь в левую сторону, Лёха отчаянно крутил рулевое колесо, выравнивая машину на дороге.
Доктор с Настей держали аппаратуру и больного, чтобы он не выскользнул на пол. И так ярко-красный снегоуборочный камаз тянул за собой оранжевую машину реанимации по белому снежному полю. Тянул по только ему понятному пути, без навигации и дорожных знаков и даже совсем не по дороге. Так они ехали около часа, пока их не дёрнуло вверх, словно они собирались взлетать, взревел камаз и сам фургон скорой помощи, задев днищем о что-то металлическое, так они вырвались на очищенную танками трассу от аэропорта до города.
Доктор вышел из машины. Лёха и водитель отцепляли трос, им помогал ещё один боец, который, видимо, ехал в камазе. Парни пыхтели, шумели и были весьма довольны. Довольны тем, что всё получилось, без приключений и быстро. У доктора и его команды был шанс добраться до больницы ещё до темноты.
Водитель и боец залезли в свой камаз, который сразу взревел мотором, выпустил пар и нырнул с откоса в чистое поле, где уже по проторённой им самим дороге, но продолжая раскидывать снег, помчался назад, в сторону деревни Есаулово.
– А мы? – тихо спросила Настя, она стояла рядом с водителем Лёхой, и они оба смотрели на доктора.
– Сейчас поедем, – доктор достал пейджер из кармана и улыбнулся. – Вот, у вас тоже должны быть.
– Да, – они достали свои пейджеры.
– Когда он очнётся и рядом будет кто-то из нас, должен быть кто-то из нас, мы, очень чётко запомнив его фразу, отправляем сообщение сразу с трёх пейджеров.
– Да, мы знаем.
– А потом мы можем выдвигаться назад на базу.