7. Владение ремеслом важнее, чем талант и индивидуальность.
Если у вас нет таланта и индивидуальности, владение ремеслом никак не поможет вам выделиться на фоне остальных ремесленников. В России есть огромное количество безликих авторов, которые пишут по пятьдесят не отличимых одна от другой серий за сезон. Хотите стать одним из них?
8. Сценарист должен уметь хорошо писать. Все остальное он может уметь плохо.
Если у сценариста нет навыков презентации, он не сможет продать ни одну свою идею. Если у сценариста нет навыков коммуникации, он не сможет взаимодействовать в группе. Но таки да: если сценарист не умеет писать – ни навыки презентации, ни навыки коммуникации ему не помогут. Рано или поздно придется сесть за письменный стол, а вот тут-то и начнется самое…
9. Сценарист не должен смотреть чужое кино, чтобы не подвергнуться чужому влиянию.
Сценарист должен подвергаться влияниям. Сценарист, который находится под сильным чужим влиянием, – это прекрасная боевая единица, которая способна выдавать невероятно крутой контент. Ну и что из того, что этот контент похож на другой? Все в этом мире на что-то похоже.
10. Сценаристу вредно ходить на сценарные курсы.
У нас восхитительное отношение к профессиональному обучению. Я бы это характеризовал как всеобщую неграмотность в сочетании с презрением к самому процессу обучения. Известный режиссер или продюсер, который кичится своей профессиональной неграмотностью и при этом поливает грязью тех, кто пытается чему-то научиться, – будничное явление наших будней. Я большой фанат сценарных курсов и не только потому, что веду их сам. Я их фанат в качестве потребителя. Курсы для сценариста – это всегда возможность оторваться от повседневной работы и спокойно осмыслить какие-то профессиональные проблемы, получить другую точку зрения, пообщаться с коллегами и в конце концов просто получить мощный заряд мотивации для дальнейшей тяжелой работы.
11. Сценарист не должен хвалить работы коллег.
Многие сценаристы считают, что хвалить коллег – это признание слабости. Мол, если мне понравилось что-то, значит, я так не умею, а вот если ругаю – значит, я умею лучше. Бедняги не подозревают, что со стороны это всегда выглядит как проявление зависти, а значит, слабости. Хотите выглядеть сильными – находите в себе силы, чтобы хвалить коллег. Не говоря уже о том, что это – ну, прилично, что ли.
12. Сценарист не должен следовать правилам.
Это мой любимый миф! Каждый начинающий сценарист, отчаявшись освоить сценарную премудрость и не умея разглядеть в чужих сценариях структурные хитрости, обязательно заявляет, что все правила – это чушь и лучшее всегда создается с нарушением правил.
Если так любите нарушать правила, попробуйте прыгнуть с десятого этажа. Какова вероятность того, что у вас получится нарушить закон всемирного тяготения? Кто-то скажет, что создатели средневековых соборов, казалось бы, нарушают этот закон, создавая свои парящие в воздухе многотонные своды? Вот-вот. Казалось бы…
4. Четыре роли сценариста в сценарной группе
Прошли те времена, когда творчество было уделом одиночек. В одиночку можно было написать «Божественную комедию», сочинить Девятую симфонию или даже написать фрески Сикстинской капеллы. Но невозможно в одиночку построить собор Святого Петра. Невозможно в одиночку провести стадионный рок-концерт. Невозможно в одиночку снять «Остаться в живых» («Пропавшие»/«Потерянные», или «Lost»), Более того, даже сценарий такого сериала невозможно написать в одиночку.
Это очень интересная ситуация, которая в истории литературы (а сценарий, как ни крути, – литературный жанр) происходит впервые. До сих пор ни разу задачи, которые стоят перед пишущими людьми, не усложнялись настолько, чтобы им приходилось собираться в группы, хотят они этого или нет. Обычно они этого не хотят, поскольку творческие люди по природе своей интроверты и индивидуалисты. Однако приходится. На Западе уже давно все сценаристы работают в «writers room», до нас эта мода еще не дошла, хотя некоторые наиболее продвинутые продюсеры уже применяют такую практику, и это позволяет им добиться отличных результатов.
Итак, сценаристам приходится учиться работать в коллективе. И тут выясняются очень любопытные вещи. Оказывается, что у некоторых сценаристов работать в коллективе получается лучше, чем у других. При этом они начинают выполнять в коллективе определенные роли и играют эти роли всегда, в любом творческом коллективе, в который попадают. Они редко бывают способны хорошо выполнять другие роли, если, скажем, в данном коллективе роль, которую они выполняли ранее, оказывается занята другим сценаристом.
Какие это роли?
1. Работяга. Работяга много пишет: десять, двадцать страниц в день. Случается ему написать и целую серию задень.
Он не любит совещания, потому что совещание – это время, отнятое у работы. Он может сутками не выходить из своего кабинета, а если кабинет находится не дома, он может ночевать на диване в офисе.
Работяга не может и не умеет отдыхать. Это о нем история, когда сценарист выпивал с гостями, поднялся в кабинет, чтобы взять зажигалку, увидел рукопись, сел поправить пару слов и забыл про гостей, «провалился» в свою работу. «Нам хлеба не надо – работу давай» – это тоже о нем.
Если приходят поправки, он закатывает рукава и вносит их одну за другой, не тратя ни времени, ни сил на рефлексию.
Работяга никогда не видит перспективы. Он – как рабочий у станка. Он не заметит, что его железные заготовки заменили деревянными, так и будет вытачивать дальше свою деталь.
Остановка работы его убьет. В лучшем случае он сможет на время простоя переключиться на похожие задачи – например, будет писать книги вместо сценариев.
Работяг любят продюсеры, потому что они никогда не торгуются из-за денег.
Работяги не умеют делегировать, потому что уверены, что все делают лучше других. И это действительно так.
Дедлайнов работяга не боится, всегда успевает вовремя.
Типичные работяги – Аарон Соркин, который ночует в офисе, и Эдуард Володарский, которому случалось за месяц написать восемь серий сериала.
2. Редактор. Он очень хорошо знает, что и как нужно делать. Он не очень любит сценарии, поскольку в них слишком много иррационального, и любит инструкции, потому что они просты и понятны. Поэтому его сценарии похожи на инструкции – пойди туда, сделай то, скажи это. И не дай бог актеру переврать реплику! Будет не просто скандал – будет смертоубийство.
Редактор редко способен выдать хорошую идею. Как правило, его идеи вторичны.
Редактор поклоняется структуре. В его текстах всегда все подогнано под шаблон. На второй минуте происходит то, на седьмой – это. В его сценариях не бывает ошибок и опечаток. Даже сам текст на страницах выглядит очень аккуратненько, симметрично, хотя это вроде бы и не обязательно. Но если у него вверху страницы описание действия, то и внизу будет описание действия, если вверху диалог, то и внизу будет диалог. «А то как-то неаккуратненько».
Редактор в качестве автора – это головная боль продюсеров. Он может сделать в договоре восемьдесят восемь поправок, предусматривающих действия сторон в случаях атомной войны, высадки марсиан и эпидемии бубонной чумы.
Редактор помнит, кто что сказал на совещании три года назад. Вообще, он очень любит совещания, поскольку совещание – это повод установить некие правила, уточнить старые правила, а еще лучше – создать правила, по которым создаются новые правила. И правила, по которым уточняются старые правила и уточняются правила составления новых правил.
Именно поэтому редактор сценарную «библию» уважает больше, чем сценарий. Хрестоматийное «Если в библию будет писать кто угодно, то будет бардак» сказал именно редактор.
Мне кажется, руководители проектов типа «CSI: Место преступления» (CSI: Crime Scene Investigation)» и «Закон и порядок» (Law&Order) должны быть такими редакторами. Насколько стерильно сделаны их сериалы. Муха поскользнется.
В нашей иррациональной индустрии редакторы в роли главных авторов не выживают. Однако из них получаются хорошие редакторы на каналах и в продакшнах.
3. Творец. Творец придумывает и не может остановиться. У него каждую минуту – новая идея, которая убивает предыдущую. Только редактор внес его идею в «библию», а работяги раскатали диалог – а у него уже новая идея, старую он разлюбил. Творец на месте главного автора – это катастрофа. Он не умеет принимать решения. Как можно выбрать одну из огромного количества его прекрасных идей? А если следующая идея будет еще лучше?
Продюсеры просят его провести совещание и разобраться со всеми его идеями, разложить их по полочкам и поставить наконец задачи коллективу. Но от этого становится еще хуже, потому что на совещании творец придумывает еще двадцать идей, которые полностью переворачивают всю историю. А вдогонку расходящимся с совещания озадаченным сотрудникам он бросает еще двадцать новых идей.
Получить задание написать инструкцию и вместо нее принести венок сонетов – это про творца. Он совершенно неуправляем.
Если работяги не любят совещания, а редакторы их обожают, то творец может провести совещание в самое неожиданное время.
А еще чаще происходит так: творец в час ночи поднимает всех и требует, чтобы завтра в семь все собрались в офисе. Он поделится с ними новой гениальной идеей. На следующий день в семь все собираются – кроме, разумеется, самого творца. Он придет к обеду, мрачный и недовольный. За ночь идея ему уже надоела, и ему хочется чего-то нового, а виноваты в этом, разумеется, все окружающие.
Вообще, творец болезненно самолюбив и обидчив. Возле творцов всегда вьются интриганы и наушники.
Творцы часто годами процветают в индустрии, перескакивая из проекта в проект за счет впечатления, которое они производят своими идеями, и за счет старых проектов, к которым имели какое-то отношение. Но чаще всего эти старые проекты состоялись лишь потому, что творца прикрывал с одной стороны редактор, с другой – работяга, а с третьей – слушатель, который вытягивал из него и сортировал идеи.