Глава 41
Где-то в Средиземном море.
– Я говорю, а ты не слушаешь! – заныла Бульдожка. – Свинство какое!
– Да слушаю, слушаю!.. – Я отсоединил проводок от ноутбука и забросил наушник под подушку. – Что?
– Я долго еще буду просить тебя открыть шампанское? У меня сегодня день рождения, если ты не забыл!
– Не забыл.
– Только открой брют, а не этот компот.
Я выдернул пробку из бутылки и наполнил бокал.
– А себе?
– Видишь ли, радость моя, если для тебя мускатное шампанское – это компот, то для меня твой брют – просто как уксус.
– Ну так открой еще и мускатное, – распорядилась именинница.
– Чуть позже.
– Ждешь, когда заявится Хилый?
– Уже почти дождался.
– Ну, за красивую жизнь! – Бульдожка осушила бокал и томно раскинулась в кресле. – Яхта, каюта-люкс, полный бар элитного бухла. Все, чего душа желает! А кстати, когда подадут ужин?
Я постарался ее успокоить:
– Скоро, очень скоро.
Хотя лично у меня имелись серьезные сомнения касательно ужина и всех, кто собирается на нем присутствовать.
Днем раньше мы с ней в образе сладкой парочки – не первой молодости лоха с деньгами и окучивающей его хваткой девицы – посетили порт, где катера и яхты выстроились в ряд, прямо как девицы известных достоинств на панели. Ходили, внимательно смотрели, разве что на ощупь не пробовали, судили, рядили, искали. Наконец нашли. Катер метров десять длиной, не старый и не новый, не лучше и не хуже расположившихся по соседству «товарищей». Зато у персонажа в фуражке с крабом, двухметрового здоровяка, рожа была откровенно бандитская. Как и у второго члена экипажа, моториста. Со всеми возможными, легко читаемыми на них статьями Уголовного кодекса.
– Капитан Дробняк, – пророкотал главный, протягивая огромную, как сковорода, лапу. И стиснул мою ладошку так, что едва не раздробил косточки. – Можете называть меня Мирко. – И добавил после паузы: – Сэр.
Мы быстренько договорились о выходе в море ближе к полуночи («Хочу купаться голой при свете луны!» – орала на всю округу девушка), выплатили задаток и пошли дальше.
В том, что выбор катера и команды был удачным, я убедился очень скоро, когда увидал краем глаза, как седой толстяк с соседнего катера откровенно рассмеялся нам в спину, а его напарник покрутил пальцем у виска. Не знаю уж, как собирался поступить с нами экипаж катера, но когда мы вчетвером взошли на борт, ребята сразу поняли все правильно и стали вести себя как надо. Вот что значит многолетний опыт.
Часа через три с копейками катер заглушил двигатель и лег в дрейф.
– Ждем.
Я сложил спутниковый телефон и поманил пальчиком капитана. Тот подошел вразвалку и замер в ожидании. Ожидал он явно всего, чего угодно, даже самого грустного.
– Держи. – Я протянул ему четыре банкноты по пятьсот евро – на две больше, чем договаривались. – И…
– Я все и всех уже забыл, – поспешил уверить меня он. – Да и не было ничего и никого.
– Очень на это надеюсь. Друзьям при случае тебя порекомендую.
С такими ребятами, как этот Мирко, можно иметь дело, если, конечно, не расслабляться и не поворачиваться к ним спиной. Они не всегда в ладах с законом и с полицией сотрудничают крайне неохотно, а если и сотрудничают, то без экстаза, то есть лишнего не болтают.
За нами прислали большую резиновую лодку с бесшумно работающим двигателем, очень напоминающую десантную. Буквально через несколько минут мы уже были на яхте. Нас встретили капитан и вальяжного вида мужчина, хозяин этой посудины. Где-то я его видел раньше, кажется, по телевизору. Он очень старался показать, как он нам рад, но верилось в это с большим трудом. На судне оказалось много свободных кают. Две каюты по правому борту мы и заняли: Сергей заселился с Яриком, а я – с Бульдожкой.
На вторые сутки плавания у девушки случился день рождения, и мы решили его скромно отметить вместе с Хилым.
В дверь постучали: раз-раз, два, раз-раз. Свои, значит.
– Войдите, – проговорил я. И тут же сразу: – Не понял…
Глава 42
Хилый почему-то был не один – вслед за ним в каюту вошел Ярик.
– С днем варенья! – Он очаровательно улыбнулся Бульдожке. – Извини, что без подарка.
– Как это понимать? – спросил я у Сергея.
Ярик в это время должен был находиться у себя в каюте, прикованным к кровати.
– Сядь за стол, – не попросил, а скомандовал Хилый. – И девушка рядом.
– С чего бы это? – спросил я, делая вид, что ничего не понимаю.
– Сядь, – повторил он и подкрепил требование пистолетом в правой руке, которую до этого держал за спиной. Дуло, однако, не стал направлять на меня.
Вообще-то оружия при нем не должно быть. Перед тем как пересесть на яхту, все огнестрельное отправилось ко дну в сумке.
– Как скажешь.
Я сел за стол. Бульдожка устроилась рядом. Эти двое заняли места напротив.
– Говори, Хилый.
– Лучше скажу я. – Ярик развалился на стуле, разве что ноги на стол не забросил. – Была такая старая «совковая» комедия, там еще все время пели и плясали. Так вот, один персонаж постоянно повторял: «Власть переменилась». Сейчас как раз тот самый случай.
– Значит, сговорились за моей спиной, – догадался я. – Быстро же ты, Хилый, перекрасился.
– Афганское братство, – с пафосом произнесла Бульдожка. – Салам, бача и все такое прочее.
– Спокойно, – шепнул я.
– Цыц! – скомандовал Сергей.
Ярик осторожно похлопал того по плечу.
– Расслабься. Дай девушке выговориться. Upset у нее. Разочарование, говоря по-русски. Работала с ним, – он указал на меня мизинцем, – спала бесплатно. Думала, что дядя ас, а он оказался просто селезнем с мокрой жопой. – Он повернулся ко мне. – Никто, дурачок, ни в кого не перекрашивался. Так все было задумано с самого начала.
Я нахмурился.
– Передай при случае респект разработчику.
– Ты сам только что это сделал, – радостно сообщил Ярик. – Эту замечательную игру придумал я. Поясняю для особо тупых: ты думал, что действуешь по собственному плану, а на самом деле просто шел, куда тебя вели. И вот финал: мы все там, где надо было мне. Вопросы?
– Значит, до моего первого личного дела все-таки добрались, – заметил я.
– А как же! Информация – мамаша планирования, даже ты это должен знать. Там, кстати, такого о тебе понаписано, ты у нас прям-таки суперагент какой-то. А на деле – тупой армейский совок.
– Да что ты говоришь? – оскалился я.
– Сам все видишь. Сделали тебя, дядя, обули, как самого последнего лоха. Прими и распишись.
Сидящая рядом со мной Бульдожка готовилась действовать резко – опрокинуть, например, стол на этих двоих, а дальше… А никакого дальше. Столы здесь намертво прикреплены к полу. В смысле, к палубе. А стреляет Хилый быстро и без промаха.
– Сиди тихо, – сказал я ей.
– Точно, – подтвердил Ярик. – Не дергайся, и будет тебе, шлюшка, счастье. День рождения все-таки!
Та в ответ что-то прошипела сквозь зубы.
Я почесал нос.
– Ладно. Поговорили, все выяснили. Ты, Ярик, голова, я лох.
– Просто твое время прошло, – с долей сочувствия сообщил он. – Раньше что-то получалось, а теперь – хренушки. Новое поколение ведь умнее. Эх, посмотрел бы ты сейчас на свою рожу!
– Много текста, – поморщился я. – Что дальше?
Глава 43
– Деловой подход, одобряю. Дальше мы с тобой идем к капитану, и ты приказываешь ему поменять курс на тот, который я озвучу.
– А если я не пойду?
– Предлагаю джентльменское соглашение, дружище. Если сделаешь, как я скажу, через двенадцать часов мы втроем пересядем на другой борт, а она, – Ярик кивнул в сторону Бульдожки, – останется здесь.
– Значит, сдаете меня англичанам.
Ярослав сложил пальцы в кукиш и с удовольствием его мне предъявил.
– Обойдутся. Знаешь, что мне за тебя обещано? Звание подполковника через месяц досрочно, а через год – полковника и генерала.
– Так мало?
– Думаю, через неделю после возвращения меня просто грохнут – слишком до фига я знаю.
– А потому ты решил…
– Для начала я как следует изучил твое личное дело. Ты, оказывается, за эти годы многим подгадил. Потом я связался кое с кем. Ребята пообещали реальные деньги. Нам двоим, – он кивнул в сторону сидящего с каменным лицом Хилого, – хватит на несколько жизней.
– А не обманут? – забеспокоился я. – Люди-то разные бывают!
Он снисходительно улыбнулся:
– Не боись. Я ведь из нового поколения – значит, грамотный. Бабки уже на безвозвратном депозите. Перевод на наши счета проходит нажатием одной кнопки. Кнопка нажимается в момент предъявления тебя. Учись, старый!.. Хотя к чему это тебе теперь?
– Значит, всех поимел – и меня, и собственного шефа. И гордых сынов Альбиона.
– Точно! – Он прямо-таки расцвел от счастья. – А не пошли бы вы все куда подальше! Очень, знаешь ли, хочется пожить по-человечески.
– Желание вполне разумное. Понимаю, но не одобряю.
Ярик хлопнул ладонью по столу.
– Хватит лирики, дедуля. Поднимай жопу и шагом марш к капитану. Я с тобой, если не возражаешь.
– Вообще-то возражаю, – негромко проговорил я. – Никуда я с вами, ребята, не пойду.
Ярик нехорошо улыбнулся.
– Как знал… – Он повернулся к Сергею: – Ваш выход, маэстро.
Тот взял пистолет со стола.
– Сиди смирно, малая.
– Для начала он прострелит ей руку, – объяснил Ярик. – Потом плечо. А потом видно будет.
Хилый вскинул пистолет. Бульдожка непроизвольно сжалась. Щелк, щелк, щелк… Сергей передернул затвор, поймал на лету патрон. Щелк, щелк…
– Не стреляет? – спросил я. – А знаешь почему? Потому что неисправен. А вот этот, – я достал свой пистолет из-за ремня сзади, – в полном порядке. Власть опять переменилась – так, кажется, в кино говорили, где поют и пляшут?.. Ох, видел бы ты сейчас, Пердислав, свою рожу!
Глава 44
А посмотреть было на что: удивление, обида, злость и медленное-медленное осознание того, что произошло. А еще разочарование.
– Говорил же, парень очень непростой, – буркнул Хилый. – Не поверил! Теперь хлебай полной ложкой.
Все замолчали.
– Да-а-а, – молвил наконец Ярик. – Сделал ты нас.
Я поднял бровь:
– Прошу прощения?
– Я говорю, сделал ты нас. Давно заподозрил?
Многое хотелось объяснить этому самодовольному щенку. Добрые два десятка лет в поле – это еще не старость, зато большой опыт. И если ты считаешь, что вокруг тебя сплошные лохи, то, как правило, лох ты сам. Только объяснять ничего я не стал. Потому что сам уже далеко не щенок. А Ярику эти знания уже точно не понадобятся.
Я просто ответил на вопрос:
– Сразу.
– А действовать начал только сейчас. Почему?
Я пожал плечами:
– А куда торопиться? Все же шло по моему плану. Я подождал, пока вы начнете, и сам все закончил. Делов-то.
– Мои комплименты. – А парень быстро переобулся. Можно сказать, прямо в полете. – Прежние договоренности еще в силе?
– Пока не знаю. Обдумаю и сообщу. А теперь заткнись. – Я посмотрел в глаза Сергею. – Как же так, Хилый?
– Да вот, так как-то, – глухим голосом отозвался он. – Сначала Афган, дырка в организме, контузия, медаль. Немного подучился, и добро пожаловать в гарнизон за Байкал. Оттуда – в Германию. Через полтора года пнули оттуда прямиком в палатку в чистом поле. Потом Чечня, первая, вторая. Две дырки в тот же организм, орден вместо квартиры. Уволился – и домой, в Чертаново, в коммуналку. Пока меня везде носило, мама померла, а папаня проиграл в карты две комнаты из трех.
– И так захотелось наконец-то «пожить по-человечески», да? – продолжил я.
– Вот и пожил… Скажи мне кто тогда, за речкой, что до такого дойдет…
– Последний вопрос: твои ребята в курсе?
Он медленно, не поднимая глаз, покачал головой.
– Нет.
– Ладно. Сейчас спровадим этого, – я указал на умника мизинчиком, как он на меня недавно, – и будем решать, как все это разрулить.
Сергей покачал головой.
– Уже ничего не сделаешь, поздно.
– Не факт.
– Пустое все это… И вообще, пора заканчивать. Надоело.
Я всегда знал, что он парень резкий, но чтобы настолько… Не успел я и глазом моргнуть, как в руке у него очутился нож.
– Хилый, не надо! Ты что делаешь, дурак?
Пока я хватал пистолет со стола, он вогнал нож себе в грудь, прямо в сердце, по самую рукоять. В роте войсковой разведки нас когда-то хорошо научили работать со всем колющим и режущим. Сергей что-то пробормотал и обвис на стуле.
– Ничего себе день рождения… – Бульдожка нервно хихикнула, потом схватила со стола бутылку шампанского и принялась прямо из горлышка топить накатывающую истерику. Вроде получилось.
– Мне… – пролепетал Ярик. – В смысле, я…
– Завали хлебало! – рявкнула она. – Наговорился за сегодня! – Она толкнула меня в бок. – По-моему, товарищ заслужил комплимент от шеф-повара. Ты, надеюсь, не против?
– Только за, – честно ответил я. – Но не до смерти.
Бульдожка мерзко улыбнулась. Точнее, оскалилась.
– Значит, «шлюшка»?
Ярик вскочил.
– Предупреждаю: я профессионально занимаюсь бразильским джиу-джитсу.
– Чудесно! – И девушка, как птичка, перелетела через стол.
Ярик шагнул вперед, чтобы встретить ее в момент приземления, но опоздал – Бульдожка сразу же ушла на нижний уровень и оттуда всадила свой небольшой кулачок туда, куда джентльмены стараются не бить.
И началось. Господи, как же она его метелила! Многие мускулистые, местами спортивные мужчины искренне верят в то, что дамочки ростом около ста шестидесяти сантиметров и весом менее пятидесяти кило ничего с ними сделать не смогут. И я, каюсь, когда-то так думал, пока не столкнулся с особью подобных габаритов, которую мне было приказано захватить живой. Неслабо я тогда от той пичуги огреб, пока все-таки ее не скрутил. Синяки сходили почти месяц.
– Уф! – Бульдожка присела на стул рядом с Хилым. – Хорошо-то как!
– Рад за тебя.
– А как тебе-то по роже дать хочется!
– Это еще за что? – удивился и одновременно обиделся я.
– За все хорошее.
– Какая у нас жестокая молодежь подросла, просто ужас.
Я встал, подошел к валяющемуся и тихо постанывающему несостоявшемуся победителю.
– Как дела, дурачок?
Не разобрал, что он прошепелявил в ответ. Я раскрошил прямо на столе три таблетки, забросил их в стакан, добавил воды и протянул ему. Он попытался ослабевшей рукой отпихнуть стакан. Тогда я зажал ему нос и влил все, что было в стакане, в окровавленный, качественно разбитый рот. Потом поднял его за шиворот и поставил на ноги.
Перед тем как отключиться у себя в каюте, он попытался изложить мне очередной гениальный план, как выставить виновным за все произошедшее Серегу. Видно, это пришло ему в голову в тот самый момент, когда по ней лупили. Но он не договорил и провалился в сон. Да я его особо и не слушал.
Глава 45
Я сходил к капитану и вернулся груженым.
– Что это?
– Сама, что ли, не видишь? Два лома с аварийно-спасательных щитов.
Я постелил простыню поверх ковра, уложил на нее Серегу Хилкова и приступил к упаковке – обернул его простыней, положил сверху ломы и крепко перевязал веревкой. Присел рядом и бросил взгляд на настенные часы.
– Через тридцать минут – то есть с девяти сорока – на верхней палубе по правому борту никого не будет… Намек поняла?
– Поняла. – Девушка опять отхлебнула шампанского. – Будешь?
– Обязательно, только чего-нибудь покрепче.
– Коньяк подойдет? – Она взглянула на этикетку. – Двадцать пять лет выдержки, ого!
– По хрену. – Я как следует глотнул. – Дай сигаретку.
Она присела на стул, на котором еще недавно гнул пальцы умница Ярик.
– Скажи, ты действительно давно догадался?
– Ага. – Я сделал еще глоток. – Понимаешь, они оба – и Ярик, и Хилый – играли. Старательно, но не очень умело. А я их слушал.
– А почему мне не сказал? Мы же вроде как напарники…
– Просто опасался, что Ярик что-то заметит. Он у нас парень глазастый.
– С каким удовольствием все-таки я бы и тебе разбила морду! – с чувством произнесла она.
– Как-нибудь в другой раз.
Хилый ушел в воду почти без всплеска и ногами вперед.
– Только не плачь, – толкнула меня в бок Бульдожка.
– Постараюсь. – Я повернулся и пошел.
– Ты куда?
– Посижу на корме. – Я наклонился и взял початую бутылку.
– Пожалуй, я тебя провожу.
– Благодарю за заботу.
Я устроился в шезлонге, сделал глоток и закурил.
– Иди уже.
– Последний вопрос: ты бы его отпустил? Только честно.
– Скорее всего, да.
Девушка наклонилась надо мной.
– Ты хоть понимаешь, что он отсиделся бы у себя в Чертанове на коммунальной кухне с тараканами и начал бы старательно тебя разыскивать, чтобы грохнуть, потому что такое не прощается?
– Скорее всего, да, – как попугай, повторил я. – Но это была бы уже совсем другая история.
– Если бы я не знала тебя столько лет, решила бы, что ты слюнтяй, – вынесла приговор Бульдожка.
– Может, и так.
– А классно все-таки вы все изгадили мне день рождения!
– Точно, лучше просто некуда.
– Поэтому, когда мы вернемся, ты просто обязан отвести меня в кабак. И плевать с размаху я хотела на все правила и инструкции.
– Обязан, – не стал спорить я. – Позвоню и приглашу.
– Ты же моего номера не знаешь.
– А ты мне сейчас его скажешь.
– Тогда слушай: восемь, девятьсот три… Жаль, записать негде.
Я тяжко вздохнул.
– Хоть я и старый совок, но одиннадцать цифр как-нибудь запомню. А теперь будь человеком, исчезни.
– Так и быть. – Бульдожка сделала несколько шагов и вдруг остановилась. – А он ведь правильно сказал. Вам, всему твоему поколению, пора в отставку. Уж больно вы сентиментальны. А это первый признак слабости. – Она отпустила шпильку и растворилась в темноте.
А я остался. Сидел и хлестал коллекционный коньяк из горлышка, как какое-то плодово-ягодное вино моей юности. Мы еще называли его «плодово-выгодным», или «слезами Мичурина». Не горланил старых песен родом из той войны, не вспоминал ничего из прошлого – просто прощался с некогда хорошим парнем Серегой и кусочком себя, умершим сегодня вместе с ним.
Допив, я выбросил за борт поочередно пустую тару и докуренную до фильтра сигарету. Встал и даже не покачнулся. Вытер рукавом выступившие слезы. Наверное, это они от сигаретного дыма, попавшего в глаза.