Глава 46
Россия, Москва. Два дня спустя.
Тот самый блондин, который несколькими днями ранее имел приятную беседу с неким русскоговорящим джентльменом, вышел из здания на Хорошевском шоссе и сел в персональный автомобиль.
– На Пресню, – скомандовал он, устроился поудобнее на заднем сиденье и закрыл глаза.
Со стороны он выглядел расслабленным и абсолютно спокойным. Потому что умел владеть собой, чем втайне гордился. На деле же импозантный моложавый блондин был в панике. Его человек уже в третий раз не вышел в установленное время на связь, и это означает… Означает что угодно. Например, яхта, на которой он находился, угодила в шторм и благополучно пошла ко дну. Или посудину захватили пираты. Или, что наиболее вероятно, тот мужик все-таки переиграл его человека. И Ярослав, особо приближенный и доверенный, на деле оказался не таким уж и мудрым. А значит, тщательно разработанный многоходовый план полетел к черту. И теперь уже ему самому предстоит неприятный разговор с человеком, от которого зависит его собственная судьба.
Водитель припарковал машину у пятиэтажного дома старой постройки.
– Завтра как всегда.
Блондин покинул машину и зашел в сквозной подъезд. Пройдя Большим Трехгорным переулком, он оказался в крохотном, плотно уставленном автомобилями дворике, отворил дверь в провонявший кошками подъезд и поднялся пешком на пятый этаж.
Обшарпанная дверь в нужную ему квартиру была заперта аж на три замка. Непонятно, кстати, зачем – внутри квартиры царила честная бюджетная бедность: мебель родом чуть ли не из семидесятых годов прошлого века, громоздкий, как валун, телевизор, хилая люстра под потолком, холодильник «ЗиЛ-Москва» на кухне, лет на десять старше московской Олимпиады, разнокалиберная, собранная с бору по сосенке посуда. Каждая несчастливая семья несчастна по-своему, как метко заметил классик, а все служебные квартиры одна в одну повторяют друг дружку.
Он присел в продавленное кресло, закурил, что позволял себе крайне редко, и достал из кармана сшитого явно не на фабрике «Большевичка» пиджака простенький дешевый телефон. Такими пользуются на потеху одноклассникам детишки из неблагополучных семей.
– Ну что скажешь? – спросил голос на том конце.
– У нас внештатная ситуация, – доложил блондин.
– Насколько внештатная?
– Боюсь, что…
– Жаль.
Собеседник, как сейчас принято говорить, встал на паузу. Замолчал и сам блондин. Больше всего он опасался услышать, что с этой минуты они незнакомы и каждый теперь сам за себя.
– Значит, так, – произнес наконец собеседник. – Хорошенько спрячься. Дней через десять выйди на связь по резервному номеру. Я за это время постараюсь что-нибудь придумать.
Воспрявший духом блондин докурил сигарету и кремировал с помощью зажигалки сим-карту. Принял душ, переоделся – сменил более чем приличный костюм и туфли за восемьсот тридцать долларов на потертые джинсы, видавшую виды застиранную толстовку и почтенного вида, явно не брендовые кроссовки. Переложил кое-что из портфеля в рюкзак, надвинул на нос козырек бейсболки и покинул квартиру.
Не все, как оказалось, еще потеряно. Сейчас он поймает «левака» на улице 1905 года и скромно покинет столицу. Десять дней – совсем не срок. Он проведет их в скромной «двушке» на окраине одного тихого подмосковного городка. Будет читать книги, смотреть кино и думать, как жить дальше. Прямо сегодня обязательно как следует выпьет пива или чего-нибудь покрепче для успокоения нервов. Холодильник в той квартире битком набит, есть что выпить и чем закусить. А потому – выше голову!
Из подъезда он вышел спокойным и собранным, миновал расположившегося на скамеечке аборигена с пивком. Вернее, почти миновал, потому что тот вдруг цепко ухватил его за руку.
– Здравия желаю, товарищ генерал. Далеко собрались?
Блондин открыл было рот, чтобы спросить наглого алкаша, что тот себе позволяет и откуда он, собственно, узнал… Но так и замер с открытым ртом. На лавочке перед ним восседал собственной персоной полковник Кандауров. У генерала было время ознакомиться с его личным делом и понять, что позволить себе тот может многое, даже не спрашивая чьего бы то ни было согласия.
А тут и транспорт прибыл – средних лет темно-коричневый микроавтобус. Блондина вежливо, в смысле не пинками, препроводили в салон.
Глава 47
Где-то в Средиземном море.
– Старший помощник командира корабля третьего ранга Чемрат. Добро пожаловать на поющий фрегат! – поприветствовал меня невысокий подтянутый офицер с роскошными усами цвета воронова крыла.
– Почему поющий? – удивился я.
– Если повезет, не узнаете, – последовал ответ. – Нам сообщили, что вас будет четверо.
– Один сошел по дороге.
– Дежурный по кораблю капитан-лейтенант Горбачев, – представился худощавый офицер среднего роста. Ну, Горбачев так Горбачев.
На следующий день после всего произошедшего, еще до заката, яхта легла в дрейф. На воду спустили резиновую лодку.
– Удачи, – протянул мне руку тот самый важный и вальяжный мужчина. Задавать вопросы касательно того, что нас стало меньше, он благоразумно не стал.
С борта сторожевого корабля «Сметливый» сбросили шторм-трап – такую веревочную лестницу. Когда-то с помощью таких шторм-трапов много веков назад благородные господа под покровом ночи навещали не менее благородных добродетельных дам.
– К сожалению, для вас удалось освободить только одну каюту. Девушку можем разместить в санчасти, – сказал старпом.
– У меня несколько другое предложение. – Я вежливо взял его под локоток и отвел в сторонку.
Он выслушал меня и слегка удивился.
– Можно и так… Теперь что касается питания…
– Приносите сразу на троих. Мы сами разберемся.
Он пожал плечами, дескать, любой каприз по вашей просьбе, и удалился, оставив с нами дежурного с перестроечной фамилией.
– У вас найдется навесной замок? – поинтересовался я.
– Найдем.
Я открыл дверь и втолкнул Ярика внутрь.
– Каюта-люкс для тебя, дружок.
– Да я же здесь не помещусь! – заныл было он.
– Вентилятор помещается, и ты как-нибудь втиснешься. Сейчас принесут матрас с подушкой – спи себе на здоровье.
– Тут же толком и не ляжешь… – продолжил ныть он.
– Спи сидя.
Честное слово, мне было абсолютно все равно, как он разместится в помещении с вентилятором, именуемом, собственно, вентиляторной. Одно знал точно: спать он будет крепко и всю дорогу. Об этом я позабочусь.
Я мечтал провести все пять дней плавания как можно скучнее, так как был по горло сыт новостями и приключениями. Так и получилось. Три раза в сутки нам приносили еду. С первым блюдом и на обед, и на ужин, как на флоте принято.
Мы ели, спали, без разбору читали принесенные из корабельной библиотеки книги, почти не разговаривали. Я лично относил Ярику его порцию, щедро сдобренную полезными для его здоровья добавками. Три раза в сутки конвоировал его в туалет – гальюн по-флотски.
– А если мне захочется еще? – как-то спросил он, зевая во весь рот.
– Дуй в штаны, – с полнейшим равнодушием отозвался я.
Да, едва не забыл: на третьи сутки плавания выяснилось, почему наш корабль называют «поющим». Оказывается, это из-за звуков, которые издает его газотурбинный двигатель при повышении скорости. Вернее, из-за свиста, такого громкого, что нас с Бульдожкой чуть не сдуло с коек.
А еще я обогатил свой словарь богатым словом «коффердан». Так называется помещение, в которое я собирался устроить на постой Ярика, но предпочел ему вентиляторную.
Глава 48
На рассвете шестого дня пути, когда на горизонте показался Калининград, мы пересели на пограничный сторожевой корабль.
– Добро пожаловать! – поприветствовал нас седой верзила с погонами мичмана. – Рад видеть вас живыми.
– Взаимно, Сергеич, – отозвался я.
Часов через двенадцать мы пришвартовались к пирсу местного погранотряда. У Сергеича, видать, и здесь друзья.
– Мы здесь немного задержимся, а вас отвезут домой.
Услыхав это слово, Бульдожка фыркнула.
– Вон и машина ваша, «Вольво», номерной знак… До встречи!
Он, грустный Ярик и еще двое мужиков лет под пятьдесят, тоже с погонами мичманов, направились в сторону одноэтажных кирпичных построек. А мы пошли к машине.
– Привет! – Водитель, откровенно деревенского вида мужик лет сорока, покуривал, облокотившись на капот.
– Здравствуйте, – мило улыбнулась Бульдожка.
– Добрый день, – сказал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не назвать его по имени. Геша Садко, сослуживец и добрый приятель. Тоже, кстати, притворщик.
– Падайте.
Он щелчком отправил окурок в сторону урны и попал, затем уселся за руль. Я пристроился рядом, а девушка с комфортом разместилась на заднем сиденье.
– Поехали! – скомандовал я.
Господи, как хорошо ехать по родным российским дорогам! И черт с ними, что с ухабами. Чувствуешь, что все мерзкое и смертельно опасное позади, а впереди только хорошее и приятное. Может, даже отпуск.
Нам оставалось всего ничего до выезда на трассу Санкт-Петербург – Москва, когда это произошло. Следовавший за нами в левом ряду внедорожник вдруг принялся истошно сигналить и мигать всем, что мигало.
– Ах ты, … с отворотами!
Геша свободно владеет несколькими иностранными языками, но по-русски выражается исключительно изящно. Дело в том, что он родом из Александрова, а там иначе разговаривать не принято.
Уступая дорогу торопыге, он повернул руль вправо. Тут же мимо нас просвистела темная иномарка, и что-то ударило нам в бок. Джип укатил дальше, а иномарка затормозила перед нами, перекрыв дорогу.
Я покачал головой и негромко высказался в стиле Геши, хотя мне до него далеко.
– Инструмент на месте?
– А то! – отозвался он и раскрыл бардачок.
Мы разобрали инвентарь, проверили его готовность к работе.
Из иномарки меж тем вылезли трое. Я только глянул на них, и сразу потеплело на душе. Никакие это не работающие на противника спецы, а обычные подставщики, да еще и деревенские. Ребятам, знать, перманентно не хватает денег на сладкую жизнь. Нас они явно приняли за подарок судьбы и взялись за дело со всей серьезностью.
Бульдожка проснулась.
– В чем дело?
– Оставайтесь в машине, девушка, – распорядился Геша. – Сейчас поговорим с пацанами и дальше поедем.
Все закончилось, не успев начаться. Крутые ребята районного разлива, увидав, что у нас с Гешей в руках, быстренько сдулись, загрузились в свою тачку и укатили. Даже обмылок забирать не стали – рабочий инструмент, так сказать. Тот самый, которым запустили нам в бочину.