– С днем рождения, дорогая.
– Спасибо! – Бульдожка аж порозовела от удовольствия. – Прекрасные цветы!
– Замечательно выглядишь. – Я ничуть не покривил душой. – И платье красивое.
– Ты мне его купил в Стокгольме, – напомнила она. – Кстати, здорово смотришься в костюме. Прямо модель из глянцевого журнала.
У нас приняли заказ, цветы поставили в вазу. Девушка осмотрелась.
– Милый ресторанчик. Хрусталь, столовое серебро, живая, черт ее дери, музыка. И публика под стать… И я вся из себя!
– Самая красивая, – поддакнул я.
– Даже не верится, что не так давно я перла через лес вся в поту и паутине, а потом меня били ногами.
Я пожал плечами.
– Издержки профессии, привыкай.
– И все равно, – упорно не желала сойти с темы она. – Как-то, знаешь ли…
Я ее прервал:
– Секунду! Как насчет подарка?
У нее тут же загорелись глаза, как фонари на Тверской ближе к вечеру.
– Обожаю подарки!
Я положил перед ней банковскую карту.
– Вот. Сэкономил на прошлом мероприятии. В этом году ты уже была в отпуске?
– Со вчерашнего дня там. Как только закончила с отчетами. – Она пошевелила пальцами. – Скажи, а почему их заставляют писать непременно от руки?
– Их потом проверяют графологи. Вдруг ты где соврала?
У нее округлились глаза.
– Серьезно?
Я покачал головой.
– Нет, конечно. Просто до сих пор не отменили инструкцию от двадцать какого-то года прошлого века. Так, значит, ты в отпуске?
– Ну да.
– Отлично. Денег здесь достаточно, чтобы купить несколько купальников и, не особо экономя, выгулять их у теплого моря.
– А сдача останется? – живо поинтересовалась она.
– Это как гулять будешь. А что?
– Хватит, чтобы снять квартиру?
Я произвел в уме ряд арифметических действий.
– Если не на Золотой миле, не на Арбате и не на Кутузовском, тогда на год в скромном приличном районе должно хватить. А зачем тебе? Ты же вроде москвичка…
– Бабушка, мама и сестра в двух комнатах. Сестра всю дорогу закатывает истерики, пару раз пыталась свести счеты с жизнью.
– Зачем? В смысле, почему?
– Девушке перманентно не везет с мужиками. Предпоследний на моей памяти позиционировал себя как успешный стартапер из Европы, а оказался обычным старпером из Львова.
– Украина це Европа, – заметил я. – Не соврал, получается.
– А последний – якобы прекрасный принц с Востока – оказался просто фуфлыжником в тюбетейке. Вот так это достало! – Она резанула себя ребром ладони по горлу.
– Искренне сочувствую.
– Ладно, не будем портить вечер. Скажи-ка лучше тост!
– Легко!
– А ты неплохо танцуешь, – сделала она мне комплимент.
– Умею, но не люблю, – признался я.
– Ну так и не мучайся! Пошли отсюда. Надеюсь, ты снял номер в приличной гостинице?
– Абонировал койку в восьмиместном номере в доме колхозника, – отрапортовал я.
– Как романтично! – восхитилась Бульдожка – Поехали!
– Неужели надоело здесь?
Она покачала головой.
– Здесь очень здорово, честно. Просто привыкать не хочется.
Антракт второй
– Не верю своим глазам!
– Я тоже, признаться, в шоке, – заявил Сергеич.
Только что я, забывшись или просто временно потеряв рассудок, назвал Дункана Дуней, а тот, вместо того чтобы откусить мне голову, лизнул мне руку и растянулся на полу, намертво пригвоздив обе мои ступни.
– Ну, с возвращением!
Рюмки с хрустальным звоном встретились и устремились по назначению.
– Итак?
– Итак, – начал Кандауров. – Все это замутил генерал Кинфеев, один из замов нашего Первого. Товарищ курировал службу внутренних дознаний.
– Это многое объясняет.
– Знал его?
Я покачал головой.
– Не довелось.
– Мало потерял.
– Продолжай.
– Налицо… – Он сделал паузу.
– Обычное предательство, – продолжил я его мысль. – Я так понял, этот крендель задружился с англичанами?
Он медленно покачал головой.
– А вот и нет, Стас. Все гораздо интереснее.
– А как? – опешил я. – Что тогда?
– Парень решил сделать карьеру и быстро занять кресло нашего Первого. Для этого, сам понимаешь, его надо было как следует подставить. Обычное дело, сейчас такое в любом, даже захудалом офисе сплошь и рядом.
Я налил персонально себе и откушал.
– Давай дальше.
– Когда Кинфеев был в командировке в Великобритании, он сошелся с таким же, как он сам, молодым карьеристом из MI6, и ребята решили провернуть сделку по бартеру.
– То есть?
– Англичанин обязался сдать нашему энное количество их полевых агентов, а наш мальчуган, соответственно, наших.
– Лихо, – признал я.
Кандауров налил нам обоим.
– Но их сторона потребовала, чтобы среди сданных наших в обязательном порядке был ты. Понимаешь, почему?
– Ага. – Мы опять чокнулись и выпили. – Будапешт.
– Он самый. Там, оказывается, погиб не просто их агент, а персона жуть каких благородных кровей.
– Не хрен было в разведку лезть, коли такой благородный, – проворчал я. – Наша служба – исключительно для плебеев.
– В Британии думают иначе, – возразил Сергеич. – Самое интересное, что если бы этот бартер состоялся, оба этих хлопца запросто смогли бы взлететь до самых верхов.
Я случайно уронил под стол кусочек колбасы. До пола он не долетел.
– У них такое может быть. А у нас очередь на должность Первого.
– А вот и нет. У этого Кинфеева, мать его, серьезный покровитель есть наверху.
– Почему ты так решил?
– Хотя бы потому, что поработать с генералом мне толком и не дали.
Я поперхнулся и тут же огреб ласковой ладонью по спине, как будто кирпич с крыши свалился.
– Лихо, – произнес я, откашлявшись. – Получается, все стрелки перевели на Ярика? Типа он все это придумал?
– Неплохо, кстати, – признал Сергеич.
– Это да. Сначала те двое поляков. Потом… все остальные.
– Они правильно все просчитали.
Кандауров бросил взгляд поочередно на графин, потом на меня. Я отрицательно покачал головой – решил взять паузу.
– И ты до поры действовал строго по их плану. Сначала была объявлена охота на девушку, и тебя, как успешно работавшего с ней раньше, отправили на выручку. Надо было покинуть страну, но порты и вокзалы оказались перекрыты, и вам ничего не оставалось, кроме как пешком идти через границу.
– И там нас ждал парень, с которым я служил в Афгане.
– Красивый ход. И главное – беспроигрышный. Хоть он прихватывает тебя, хоть ты его – один черт этот… как его?
– Хилков, – подсказал я. – Сергей Хилков.
– Этот Хилков и его команда просто должны были перейти на твою сторону.
– Потом и сам Ярик грамотно подставился. И все, мы победили. Зачем он только тянул до последнего? Не мог спеленать меня раньше?
– Мог, запросто. Только они не смогли решить проблему с твоим вывозом. Мы смогли, а они – нет.
– А англичане?
– Англичане не захотели рисковать, поэтому согласились принять тебя только в Западной Европе. А до нее было еще пилить и пилить.
– А потом Ярик решил переиграть операцию в свою пользу. Кому он, кстати, собирался меня продать?
Сергеич вздохнул.
– Тебе лучше не знать, Стас.
– Да и черт бы с ним, – согласился я. – Лишние знания – лишние морщины, а это некрасиво. Обидно только, что на суде крошка Ярик пойдет паровозом, а генерал – только свидетелем. Хорошо еще, что не потерпевшим.
Сергеич поморщился и тут же налил нам обоим.
– Не будет никакого суда, Стас. Этот майор…
– Ярик?
– Он самый. Он два дня назад помер в СИЗО. Сердечная, видите ли, недостаточность.
– Бывает. – Я вспомнил румяную физиономию этого прохиндея. – Сердцу не прикажешь. А что с генералом?
– Уже две недели как у нас не служит.
– Уволился?
– Перешел на другую работу.
– Куда же?
– Да куда угодно мог – в Генштаб, в МЧС, на таможню. А может, и вовсе в аппарат президента – при таких-то покровителях!
– Дело житейское, – вздохнул я.
И сразу вспомнил, сколько было навалено трупов из-за этого коммерсанта. Точнее, карьериста в погонах с зигзагами. И сколько еще планировалось. Даже своих не пожалели – того длинного по имени Михаил и двоих, которые должны были встретить нас на выходе из леса. Легко пожертвовали ими во имя достоверности, как пешками в шахматной партии.
А еще вспомнился Хилый с ножом в груди… Я так и не понял, что он хотел сказать мне напоследок.
– Стас! Эй, Стас, ты где?
– Да здесь я, Сергеич, на Родине.
– Надеюсь, на этом история закончилась? – строго спросил он. – Ответки с твоей стороны не последует?
– Не последует. – Я честно посмотрел ему в глаза. – Конец истории. Я не самоубийца и не идиот.
– Очень хотелось бы в это верить.
Антракт третий
Указ Президента
Российской Федерации №…
от…
Наградить:
– Орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени:
1. …
2. …
3. Генерал-майора таможенной службы Кинфеева В. М.
Антракт четвертый
«…подвергся нападению предположительно группой лиц, очевидно, с целью ограбления. От полученных травм руководитель организационно-инспекторского управления Федеральной таможенной службы генерал-майор таможенной службы Кинфеев В. М. скончался, не приходя в сознание. Дело взято под контроль Генеральной прокуратурой. Проводятся оперативно-следственные мероприятия».
Выход четвертый. …И зайцы
Часть первая
Глава 1
Где-то в Европе за пару недель до описываемых событий.
В этот день все они были как никогда равны и едины: банкиры и студенты, бизнесмены и безработные, политики и пенсионеры. Потому что в этот день играла их любимая команда, а все они – ее преданные болельщики. Настоящие патриоты родного клуба, а не полупьяное быдло, заявляющееся на игру с единственной целью – вести себя как можно паскуднее и тем самым испакостить настроение приличным людям.
– Позвоню, ждите.
Высокий полноватый мужчина в футболке черного цвета с красными рукавами (форма любимой команды) вышел из автомобиля и направился к станции метро. В вагоне было тесновато, но никого это не смущало, ведь люди ехали на футбол! Целых два тайма по сорок пять минут надежд, радости или разочарования, как пойдет игра. А потом обязательно в ближайшем баре час-другой за кружкой пива они будут заново переживать самые яркие моменты в обществе старых или новых знакомых, будут шумно праздновать победу или топить в пенном напитке горечь поражения и детально, по косточкам, разбирать игру от стартового свистка до финального. Конечно же, будут споры – оживленные, но без пошлого мордобоя. А поздним вечером болельщики расстанутся самыми лучшими друзьями, чтобы не узнать друг друга уже на следующий день.
Наш мужчина, довольно, к слову, не мелкий, оказался зажат еще более крупными особями. Когда вагон качнуло на стыке рельс, кто-то на секунду навалился на него сзади, и он тут же ощутил острую боль в спине слева. Попытался вдохнуть – получилось неважно. Чувствуя, как немеют ноги и темнеет в глазах, он ухватился за поручень. Хотел закричать, позвать на помощь, но не смог.
Женщина, которая стояла у него за спиной, покинула вагон на ближайшей станции, вышла из метро и свернула в ближайший переулок. Там она быстро, без лишней суеты, произвела ряд манипуляций, поменявших ее внешность, вывернула наизнанку куртку и перестала сутулиться. Из переулка вышла уже не яркая щекастая брюнетка в красной ветровке, а коротко стриженная блондинка с продолговатым худым, даже лошадиным лицом и в темно-синей ветровке. И изрядно, ко всему прочему, подросшая.
Она доехала на трамвае до автовокзала, забрала из камеры хранения сумку. До отправления ее автобуса оставалось достаточно времени, так что женщина смогла побаловать себя стаканчиком кофе сомнительного качества в буфете.
А что же, вы спросите, произошло с мужчиной, которому так внезапно поплохело в вагоне? Добрые люди помогли ему выйти из вагона и вызвали «Скорую». Но было поздно – он умер до ее приезда. Как показало вскрытие, причина смерти крылась в сердце, абсолютно, к слову, здоровом, с таким он запросто мог бы прожить еще лет сорок, если бы кто-то не загнал ему туда тонкое, как шило, лезвие стилета и не обломил это лезвие у самой рукоятки. Крови вытекло совсем немного, да и на черной футболке ее трудно заметить.
Автобус тронулся. Блондинка достала из сумки ноутбук и немного поболтала в мессенджере с каким-то Джеком: «Погода хорошая, чувствую себя нормально, на работе тоже полный порядок». Закончив разговор, она убрала ноутбук и достала вместо него толстую книгу в мягкой обложке. И взахлеб читала ее до самого конца поездки.
Глава 2
Все та же Европа, то же время.
Классики настоятельно советуют грабить города рано поутру, до наступления жары, дабы не слишком утомиться и не вспотеть под тяжестью приобретенного на халяву добра. Музеи и картинные галереи, напротив, рекомендуется обносить по ночам, когда сон охраны особенно сладок и крепок. А офисами лучше всего заниматься в обед – и народу поменьше, и охране на все и на всех наплевать.
Молодой человек вошел в офисный центр минут через пятнадцать после начала обеденного перерыва. Типичный представитель тамошнего планктона низшего звена: очень дешевый костюм, рубашка и галстук явно с вещевого рынка, клеенчатые остроносые туфли. Под мышкой – похабного вида портфель из натурального дерматина. Во рту – пластиковая карточка пропуска. А руки заняты пирамидой картонных стаканчиков с кофе, упирающейся своей вершиной прямехонько ему в лоб. Он подошел к турникету, осторожно высвободил правую руку, достал изо рта пропуск и приложил к окошечку, вернул его на прежнее место и проследовал к лифту.
Поднявшись на пятый этаж, парень первым делом заглянул в туалет, где смял в комок стаканы (ни капли кофе не пролилось, поскольку его там на самом деле не было). Далее он набрал СМС-сообщение и вскоре получил ответ: «Старт». Включил таймер на часах и быстрым шагом проследовал в левое крыло. Видеонаблюдение на этаже только что вышло из строя и должно было включиться через тридцать секунд – достаточный срок, чтобы расправлявшийся с бутербродом охранник в аппаратной не успел поднять шум.
Он остановился у дверей кабинета под номером 511. Мельком глянул на часы: 00.09. Достал из портфеля футляр, извлек оттуда пару изогнутых проволок и взялся за дело. Дело свое молодой человек знал прилично, потому что был профессиональным вором, не так давно украшающим собой это почтенное ремесло, но подающим большие надежды.
В 00.14 раздался приятный для слуха профессионала щелчок. Дверь отворилась. Вор вошел внутрь и осмотрелся: стол с навороченным компьютером, дорогое офисное кресло, сейф в углу, шкаф с файлами у стены. Молодой вор достал из портфеля инструменты и приступил к работе. Вскрыл системный блок, вынул оба жестких диска и вернул крышку на место. Уложил диски и инструменты в портфель. Опять отослал и принял сообщение. Вышел и захлопнул за собой дверь. Он провел в кабинете чуть больше трех минут.
Поправляя прическу, он миновал турникет и направился к выходу. Занятый собственными мыслями охранник даже не взглянул в его сторону. Таких, как он, за день мимо него проходят сотни.
Прохиндей заскочил в кафе на соседней улице, с низкими ценами и плохонькой кухней, где имеют обыкновение вкушать бизнес-ланч самые молодые и низкооплачиваемые представители офисного сообщества – все, как один, акулы международного делового мира в самом ближайшем будущем, но пока что просто с важным видом рассуждающие о проблемах большого бизнеса, строящие планы и раздувающие щеки. Проходя мимо одного из них, блондина лет двадцати трех с прыщами и наглыми водянисто-голубыми глазами, он едва заметно к нему прикоснулся. Пластиковый пропуск, взятый у него взаймы несколько минут назад, вернулся на свое законное место в правый боковой карман пиджака.
В туалете фальшивый офисный клерк достал из закутка с тряпками и швабрами рюкзак и устроился в одной из свободных кабинок.
Никем не замеченный и никому не интересный парень в потертых джинсах, толстовке, кроссовках, синего цвета кепке с длинным козырьком и рюкзаком за спиной покинул кафе, перешел через дорогу и направился к автобусной остановке. По пути он то и дело бросал взгляды на витрины – то ли любовался собой, то ли проверял, не идет ли кто за ним.
Он доехал на автобусе до вокзала и вскоре занял место у окошка в полупустом вагоне. До пункта назначения, города в другом государстве, ему предстояло ехать два часа сорок минут с тремя короткими остановками.
Крепко придерживая рюкзак на коленях, молодой вор повернулся к окну. На душе громко пели птицы в сопровождении хора и оркестра. Он сделал это! Сам, с небольшой, правда, хотя и недешевой помощью спеца, дважды за несколько минут отключавшего видеонаблюдение на этаже. А это значит, что парень с большой долей вероятности только что вошел в Высшую Лигу, туда, где много платят и не утомляют пустяковой работой.
Какой-то недотепа плюхнулся на сиденье рядом с ним, больно заехав локтем в ребро. В глазах у вора потемнело.
– Что за… – произнес он и замолк, не закончив фразу, потому что заснул и вскоре даже начал похрапывать.
Проводник с трудом разбудил его, когда поезд прибыл на конечную станцию. Парень встал, зевая во весь рот, закинул рюкзак за спину и покинул вагон.
В ближайшем баре он заказал двойной крепкий кофе, достал телефон и набрал номер заказчика. Абонент оказался недоступен. Как и в последующие разы. Холодея от внезапного предчувствия, он расстегнул молнию рюкзака. Инструмент на месте, кое-что из личных вещей тоже… А оба жестких диска отсутствуют. Зато появился достаточно пухлый конверт. Вор раскрыл его и заглянул внутрь: банкноты по сто евро в банковской упаковке. Десять тысяч, ровно столько, сколько было обещано за работу. Что ж, и на том спасибо. Могли вообще не заплатить.
Парень заказал двойной виски и употребил залпом, как русские в кино, с горечью осознавая, что переход в Высшую Лигу со всеми ее вкусняшками откладывается на неопределенное время. Его сегодня просто поимели, и достаточно технично, надо признать. И тот мужик, который сделал это, в Высшей Лиге точно состоит.
Глава 3
Почти там же, в то же время.
Николай Ланцов, оперативный псевдоним Мазай.
Я плюхнулся на сиденье рядом с уставившимся в окно парнем, от души заехав ему локтем в ребро – настолько сильно, что боли от укола в бедро он не ощутил. Бедняга начал было что-то сердито мне выговаривать, но отключился, не закончив фразу. Вот и славно. Никто не обращал на нас внимания, поэтому я без проблем достал из его рюкзака то, что мне было надо, и вложил то, что он честно заработал. Понимаю, что поступил с ним не совсем красиво, но другого выхода не было. Личная встреча с исполнителем не входила в мои планы, а то, что он спер, не стоило передавать безлично.
Парень продолжал крепко спать, когда я покинул поезд. Недалеко от вокзала в городке, где я оказался, когда-то была парочка ресторанов с достаточно приличной кухней. Как выяснилось, за прошедшие годы ничего не изменилось, рестораны остались на прежнем месте. Я устроился в углу в ближайшем из них и заказал овощной салат, стейк с картошкой по-французски и чашку черного кофе с рюмкой коньяка.
Телефонный звонок застал меня между салатом и стейком. Я посмотрел на номер и слегка удивился. Вообще-то это я должен был звонить и докладывать о результатах.
– Добрый день! Это я.
– А это я. – Терпеть не могу, когда меня отвлекают от еды.
– Ну как? – с волнением в голосе спросил Симон.
Меня, если честно, несколько удивила эта суета.
– Все в порядке. Товар у меня. Высылай курьера.
И тут он меня удивил еще сильнее:
– Будет лучше, если ты привезешь товар лично.
– И это не обсуждается?
– Боюсь, что нет – распоряжение главного офиса.
– Охренели они там, что ли? – проворчал я. – Куда везти?
– В Варшаву. Позвони, как приедешь, назову место и время.
– В таком случае и то и другое выбираю я.
Это не прихоть, а один из пунктов инструкции. Странно, что Симон забыл об этом.
– У тебя у самого все в порядке? – спросил я.
– Нервы, – пояснил он. – И еще предчувствие дурацкое…
– Бывает.
Такое действительно случается, буквально на ровном месте или в преддверии чего-то крайне неприятного.
– Ну, до встречи.
– Постой! – опять заволновался он. – Надеюсь, ты?..
– Что я?
– Эти диски… – пробормотал он. – Надеюсь, ты не пытался…
– Принимай бром, дружище.
Меньше всего меня интересует как содержание дисков, так и все остальные чужие секреты. Своих, не поверите, за глаза хватает.
– Даже если бы я хотел разузнать, что там, когда бы я этим занялся?
– Извини, дружище, что-то я действительно…
– Отдыхать надо, – посоветовал я.
– Когда? – скорбно спросил он. – Дел навалилось выше головы!.. Ладно, пока. Увидимся.
Странный получился разговор. Впервые на моей памяти Симон так волновался и задавал странные вопросы… Впрочем, мало ли что у него там произошло. Может, слишком плотно поужинал, а может, его в очередной раз бросила очередная подруга – ему с ними не везет. В общем, к тому времени, когда подали кофе с коньяком, я выбросил этот разговор из головы и стер из памяти.
Глава 4
Все та же Европа. Две недели спустя.
Николай Ланцов, оперативный псевдоним Мазай.
То, что у обывателя считается признаком паранойи, для людей моей профессии является одним из правил, которым необходимо следовать, чтобы оставаться в профессии или хотя бы среди живых. За добрых три десятка лет работы на державу и на самого себя мне, конечно же, приходилось нарушать некоторые пункты, но только в случае явной необходимости.
Сегодня таковой не наблюдалось. Подсоединившись к вайфаю кафе напротив, я общался с клиентом в мессенджере, сидя в библиотеке национального музея и наблюдая в окошко за всеми посетителями того самого кафе, в котором за все время пребывания в этом городе я ни разу не был и не собираюсь идти туда и в дальнейшем.
«Условия прежние», – напечатал я. Дождался ответа: «Принято». Я аккуратно закрыл ноутбук, уложил его в чехол, встал, вежливо раскланялся с библиотекарем – молодящейся теткой на исходе пятого десятка лет. Та, утомленная навязчивыми знаками невнимания посетителей, расцвела в улыбке, продемонстрировав полный рот снежно-белых, явно не собственных зубов, настолько крупных, что ими без проблем можно перекусить арматурину или даже железнодорожный рельс.
Я вышел на улицу, перекинул через плечо ремешок чехла и двинулся вниз по улице. Мельком глянул на собственное отражение в витрине и остался вполне доволен увиденным. Худой, чуть выше среднего роста, сухощавый, можно сказать стройный, коротко стриженный, самую малость седой. Лет пятидесяти с небольшим на вид, а то и чуть моложе, благодаря в основном здоровому образу жизни и мастерству пластических хирургов.
Я присел за столик уличного кафе. Заказ делать не стал – знакомый с моими привычками здешний официант, Драгослав из Боснии, и так прекрасно знал, чего моя душенька желает. Буквально через пару минут на столе оказались большая чашка крепчайшего кофе и сигара на блюдце, настоящая кубинская. Несколько раз в сутки я позволяю себе эту роскошь. Развалившись в ротанговом кресле, я смаковал мелкими глотками чудесный кофе, выпускал в воздух колечки дыма – словом, полностью расслаблялся душой и телом. Ни о чем не думал, и ничто меня не беспокоило…
Нет, на самом деле все обстояло не совсем так. На самом деле меня вели – подхватили у выхода из библиотеки и не обделяли вниманием. Кто это был? Трое молодых парней от восемнадцати до двадцати пяти лет, по виду афганцы. В свое время я вдоволь на них насмотрелся, поэтому не спутал бы эту троицу даже с арабами. Ребята расположились у фонарного столба и бездарно притворялись, что увлечены беседой. Время от времени кто-нибудь из них бросал взгляд в мою сторону, чтобы убедиться, что я на месте и никуда не делся. Интересно, что им надо? Ограбить? Почему именно меня? Меньше всего я похожу на набитого деньгами лоха. И точно не произвожу впечатления дряхлой развалины, то есть явно могу дать отпор при случае или попросту сбежать.
Сигара курилась вполне себе неспешно, да и сам я никуда не торопился. А вот ребята уже начали нервничать. Напасть на меня прямо в кафе они не могли. Наезд, как говорят у меня на Родине, – дело сугубо интимное, не терпящее лишних глаз и ушей. А вокруг меня и того и другого с избытком. Ко всему прочему, еще и полицейские подкатили – аж два экипажа. Проголодались, видать, на службе той, что дни и ночи.
Но все имеет свой конец. Я допил вторую чашку кофе и раздавил в пепельнице все, что осталось от сигары. Встал, подхватил ноутбук, оставил на столе две банкноты по пять евро и покинул кафе.
Шел я, не особо торопясь, даже ногу начал приволакивать. Перейдя через дорогу, думал направиться к ближайшему супермаркету, чтобы стряхнуть эту троицу с хвоста, но передумал. Подобное проходит только с профессионалами, которые ведут слежку с приличного расстояния, а эти чуть не дышат мне в затылок…
Значит, план Б. Не совсем желательный, но единственно реальный.
Я направился в сторону квартала, где много девушек с формами на все случаи жизни и четких пацанчиков, готовых поделиться с прохожими их же ценностями. И там нет видеокамер. Точнее, были когда-то установлены, но в тот же день сняты и проданы по дешевке.
Из-за поворота показался трамвай, и я, развив прямо-таки неприличную для пожилого терпилы скорость, перебежал через дорогу прямо перед ним, выиграв несколько необходимых для себя секунд, и тут же нырнул в ближайший переулок, сердечно эту троицу обрадовав, – ребята изучили этот район ничуть не хуже, чем родной кишлак, а потому прекрасно знали, что никакой это не переулок, а самый настоящий тупик.
Как быстро, однако, летят годы! Каких-то двадцать лет назад я бы ушел от них как от стоячих. А теперь… Придерживая рукой ноутбук, я, то есть будущая жертва ограбления, пробежал метров сорок и остановился у превратившей переулок в тупик глухой стены. Сзади отчетливо слышался приближающийся топот.
Трое остановились под фонарем у самой стены и принялись вертеть в разные стороны головами, озадаченные одним вопросом на троих: куда подевался этот мужик?
А я никуда не пропадал. Просто ненадолго нырнул в темноту и спрятался за кустиком. Не стоило ждать, пока меня начнут искать и, конечно же, найдут.
Я возник из темноты внезапно, как появляются в нашей жизни неприятности. Стоявший ко мне спиной самый молодой из троицы словил удар в основание черепа и улетел в глубокий нокаут. Удар у меня, не буду зря хвалиться, вполне приличный, а если надеть на руку кастет, точную копию французского полицейского, то он превращается прямо-таки в убойный.
Второй, так и не успевший въехать в изменившуюся ситуацию, стоял ко мне боком, и удар пришелся точнехонько в висок.
Самый старший из троицы, надо отдать ему должное, среагировал с похвальной быстротой – буркнул на пушту что-то касательно всех моих родственников по материнской линии и выхватил нож. Я решил немного позлить горячего южного парня, поэтому сообщил, что он, по моему мнению, самый настоящий «бача бази», то есть мальчик, которого у него на родине используют в качестве девочки. Услыхав такое, любой афганский мужчина непременно смертельно оскорбится и постарается смыть это оскорбление кровью обидчика. Однако если я ожидал, что он, шипя и визжа, набросится на меня сломя голову, то здорово ошибся. В ответ на мои слова он только усмехнулся. И взялся за меня всерьез. И дела мои сразу пошли неважно. Режущий удар, выпад, укол, снова режущий. Этого парня явно учил обращаться с ножом не дедушка в родном кишлаке. Его точно готовили опытные инструкторы там, куда строго-настрого закрыт вход для посторонних с улицы. Рука с ножом работала быстро и грамотно, ноги не отставали.
И все равно, думаю, я смог бы с ним разобраться, если бы тоже имел при себе что-нибудь колющее и режущее. Меня ведь тоже обучали работать с ножом и против ножа сначала в армии, потом в войсках специального назначения. А еще я целых полгода мотался каждые выходные в Ленинград к Яхонтову (говорят, он тренирует до сих пор). Поэтому я уяснил, что лучше всего защищаться от умелого бойца с ножом, имея в руках тоже что-нибудь колющее и режущее. А еще лучше – огнестрельное.
Мах, выпад, снова мах. Я нырнул под руку, отпрыгнул и снова нырнул. Отступил, попытался прихватить в мертвой точке его руку и сам едва не остался без пальцев. Он ускорился, а у меня начались проблемы. Прошли те несколько секунд, пока я мог побыть тем, кем был полтора десятка лет назад, и я с огорчением осознал, что перестаю за ним поспевать. Он работал технично, связками. Такие в боксе называют многоударными. Самое обидное, что я их прекрасно видел, читал, как говорят, но сделать ничего не успевал. Он не был подготовлен лучше меня, просто моложе и быстрее. К тому же у него был нож, а у меня нет. Лет пятнадцать-двадцать назад я бы точно что-нибудь придумал, но, к сожалению, уже не сейчас.
– Ответишь на пару вопросов – может быть, оставлю в живых, – сказал он. Черт, у парня даже «дыхалка» не сбилась!
Я отрицательно покачал головой. Молча, чтобы не показывать, что сам я потихоньку задыхался.
– Ну, как знаешь.
Я прыгнул назад и поменял стойку на левостороннюю. Мой противник усмехнулся и неторопливо двинулся ко мне. Он почти прижал меня к стене, спокойно готовя знакомую до боли связку, результатом которой для меня станет нож в печени. Пытаясь сохранять дистанцию, я сделал шаг в сторону. Он лениво двинулся за мной. Игра в кошки-мышки явно доставляла ему удовольствие. Еще бы, ведь он в ней кошка!
С возрастом мы теряем скорость и силу, но приобретаем осмотрительность. Я расстегнул молнию на правом боковом кармане. Где же она?.. А, здесь. Маленькая электронная указка, последний с моей стороны довод в этом явно проигрываемом поединке. Просто смешно. Я сковырнул пальцем крышку в торце, извлек свое оружие на свет божий и нажал кнопку слева. Ему стало по-настоящему смешно, когда он увидал ее в моей руке. На середине его лба появилось маленькое красное пятнышко. Я нажал теперь кнопку справа… и все.
Звук выстрела прозвучал совсем негромко, как будто воробышек чихнул или соловушка пукнул. Мой противник, по-прежнему улыбаясь, замер, а потом упал на землю лицом вниз с маленькой дыркой во лбу – там, где совсем недавно было пятнышко от указки. Раз в год, гласит народная мудрость, и незаряженное ружье стреляет. А уж одноразовый, закамуфлированный под невинную указку пистолет – тем более. Несколько лет я таскал его в кармане на всякий случай, и не напрасно, как только что выяснилось.
Я подобрал спрятанный в кустах ноутбук и покинул место происшествия, оставив в тупике три единицы холодного груза: двоих с проломленными черепами и еще одного с простреленным.
После скромного низкокалорийного ужина я устроился с чашкой чая на балконе. Свет зажигать не стал – мне всегда лучше думается в темноте. Поразмышлять было о чем. В кармане своего недавнего спарринг-партнера я обнаружил собственное фото и сразу вспомнил, где и когда оно было сделано. Стало понятно, почему он решил закончить бой именно так: убрать руки за спину, перехватить нож в левую и загнать его мне в печень, хотя распороть горло или ткнуть под ребро было бы проще. Просто в этом случае я бы умер не сразу. Мне можно было бы задать несколько вопросов и без особых проблем добиться честных ответов.
Согласно инструкции, я должен первым делом доложить в Центр о произошедшем и его причинах, после чего немедленно залечь на дно, а еще лучше – покинуть страну. Первое я сделаю сегодня же. Но что касается второго… Нет, на дно я, конечно же, залягу, но не слишком глубоко, даже всплывать буду время от времени. Иначе просто нельзя – работы у меня здесь полно, основной и той, которая служит прикрытием и дает средства на жизнь.
Суета ни к чему хорошему не приводит. Сколько раз он повторял это другим, а теперь еще и убедился сам. Впал в панику, заторопился и начал делать то, что точно не стоило. А теперь пожинает плоды.
Исполнитель не вышел на связь ни вечером, ни на следующий день. Это означает, что он мертв, а Этьен до сих пор жив. Стало по-настоящему страшно.
Гостиница, в которой он остановился, была достаточно скромной, если не сказать паршивой. Мини-бар в номере отсутствовал, поэтому антидепрессант пришлось приобрести в супермаркете. Он устроился за столом с ноутбуком и бутылкой виски стоимостью в недельное проживание в этом, извините за выражение, отеле и принялся стучать по клавишам.
Этьена ни в коем случае нельзя оставлять в живых, вопрос с ним требует немедленного решения. Поэтому нужен другой исполнитель, более умелый и потому дорогой. Не беда, с недавнего времени деньги для него – не проблема.
И еще: нанимая в спешке исполнителя, он распорядился задать Этьену всего один вопрос. Это было ошибкой. Со старым знакомым, почти приятелем, надо работать плотнее. Вопросов к нему должно быть больше.
Глава 5
Латвия, Юрмала. Несколько дней спустя.
Начало темнеть. Сидящая на веранде дома светловолосая, коротко подстриженная женщина лет сорока с худым, несколько лошадиным лицом отложила в сторону книгу и принялась, попивая чай из высокой керамической кружки, смотреть, как одна за одной накатывают на песчаный берег свинцово-серые волны Балтийского моря.
Почему именно Балтийского, а не, скажем, Средиземного? Эта женщина отличается отменным здоровьем, одинаково хорошо переносит и жару, и холод, но предпочитает второе первому.
Именно поэтому каждый мертвый сезон она проводит здесь, на Балтийском взморье, а на время курортного сезона уезжает в Финляндию, в домик у озера посреди леса, где даже летом мало комаров, которых она терпеть не может, и редко встречаются люди, к которым она относится немногим лучше.
Женщина посмотрела на часы и вернулась в дом, где ее ждал включенный компьютер с сообщением от желающей пообщаться близкой подруги, Милой Марты.
«Здравствуй, дорогая!»
«Привет! Какие новости?»
«Я встретила мужчину всей своей жизни! – радостно сообщила Милая Марта. – Завтра помолвка, приедешь?»
«Приеду», – ответила блондинка.
«Я могу быть уверена?» – не унималась та.
«Да, – повторила хозяйка дома. – А кто жених?»
«Гляди».
В чате появился файл.
«Обязательно гляну. До встречи!»
«Пока, целую!»
Она раскрыла файл. С фото на нее посмотрел действительно симпатичный мужчина лет пятидесяти. Она не стала распечатывать ни фото, ни текст, просто посмотрела, прочитала и сразу все запомнила. И тут же принялась собираться в дорогу.
Жизнь – как шкура у зебры: черная полоса, светлая и так далее. Целых три месяца у нее был простой, даже приходилось тратить деньги из собственного пенсионного фонда. И тут вдруг такая удача: заказ от Милой Марты, срочно и дорого. А до этого была работа от Джека – простенькая, но неплохо проплаченная. Почаще бы так!