опнул дверь. Прямо посреди комнаты с кляпом во рту сидела на стуле связанная Алевтина Лукова. Ее наполненные ужасом глаза еще больше расширились, вперившись в новую пленницу. Роберт поступил с Екатериной Андреевной так же, как и с Луковой – привязал к стулу и сунул в рот какую-то тряпку.
Затем к подошел к Алевтине, выдернул кляп и сказал:
– Ну что, так и будешь молчать?
– Я… я же… сказала – не было никакого письма.
Екатерина Андреевна огляделась по сторонам. В комнате царил хаос. Из всех шкафов и ящиков было вытащено их содержимое: документы, какие-то бумажки, фотографии, старые поздравительные открытки и прочая мелочь – все это в беспорядке валялось на полу.
– Ключи? – рявкнул Роберт.
– Что? – испуганно переспросила Лукова.
– Ключи от дома?
– В прихожей, на гвоздике.
Роберт бросился в прихожую и, схватив ключ, выбежал из квартиры. Стало необычайно тихо. Лукова вся тряслась, безотрывно глядя в одну точку.
– М-м-м! – промычала Екатерина Андреевна, но Лукова не реагировала. – Мы-мы! – Екатерина Андреевна громко топнула ногой.
Лукова наконец посмотрела на нее. Екатерина Андреевна продолжала мычать, яростно вращая глазами.
– Я не понимаю, – прошептала Лукова. – Не понимаю. Развязать? Но я же сама…
– Ы-ы! Ы-ы! – рявкнула Екатерина Андреевна. – А-а-у!
– Ау?
– А! А! У!
– Караул? – наконец сообразила Лукова. – Причем здесь…
– А-а-и-э! – зарычала Екатерина Андреевна.
И тут Лукову осенило.
– Помогите! – заверещала она.
Но в это мгновение входная дверь распахнулась, и в квартиру вошел Роберт Златковский. В руках он держал почтовый конверт, лицо скривилось в злорадной усмешке. Екатерина Андреевна тяжело вздохнула, а Лукова пискнула и зажмурилась от страха, когда увидела, что Роберт направляется к ней.
– Еще звук издашь, язык отрежу! – прошипел он ей прямо в лицо и, выпрямившись, стал вскрывать конверт.
Он извлек белый лист плотной бумаги и медленно прочел:
– Обманули дурака на четыре кулака… Это что за бред?
Его взгляд из торжествующего сделался растерянным. Он посмотрел на Лукову, потом на Романову и снова уставился на листок. Глаза его стали наливаться кровью, лицо побагровело.
– Шутки со мной шутить вздумали? – Он шагнул к Екатерине Андреевне и выдернул у нее изо рта кляп. – Твоих рук дело?
– Руки вверх! Не двигаться! – донеслось из прихожей, и Роберт замер. – А теперь на пол, медленно. И не дергайся, а то я сегодня нервный.
Роберт выронил из рук издевательское послание и покорно лег на пол.
– Это тот редкий случай, когда я искренне рада вас видеть, Завадский, – выдохнула Екатерина Андреевна.
– Теть Кать, ну ты опять! Зачем ты все время… Не могла подождать? – упрекал Екатерину Андреевну Чайкин, примчавшийся на зов Завадского.
– Во-первых, я тебе звонила, но ты был недоступен. А во-вторых, медлить было нельзя. Мало ли чего он мог учудить, – ответила Екатерина Андреевна, кивая на Роберта Златковского, которого в ту минуту, скованного, уводили двое полицейских.
– Ну, тогда могла бы…
– А у него был включен автоответчик. Хорошо, что он его прослушал.
– И все же не стоило так рисковать, – сказал подошедший Завадский. – Мы его практически уже вычислили.
Чайкин вопросительно посмотрел на него.
– Ковбой, – пояснил Завадский. – Пестрая рубашка. Между прочим, отличный прием – в таких случаях свидетели обращают внимание одежду, но совершенно не запоминают лицо. Он хорошо подготовился, знал, где установлены камеры наблюдения. Но там была одна новая, ее поставили совсем недавно, и он ее не заметил. А она его заметила. Хоть и издалека, но лицо вполне можно узнать. Я, как увидел, сразу все понял и рванул сюда.
– А мое сообщение на автоответчике? – спросила Екатерина Андреевна.
– Вообще-то я им не пользуюсь. Просто не знаю, как его отключить.
– Ах вот, значит, как? – возмутилась Екатерина Андреевна. – Я тут грудью на амбразуру, а им обоим хоть бы хны!
– Теть Кать, ну что ты такое говоришь?
– Я говорю то, что вижу…
– Ладно, давайте вы дома будете отношения выяснять, – сказал Завадский, – а сейчас надо к Златковской ехать.
– Я с вами! – заявила Екатерина Андреевна.
Завадский обернулся, посмотрел на нее и, ничего не сказав, вышел.
– Сан Саныч, – догнав его на лестнице, спросил Чайкин, – а как вы догадались, что Златковский будет у Луковой дома.
– Ну, вообще-то, запись на автоответчике я прослушал, – шепотом признался Завадский.
– Златковская Элеонора Дмитриевна? – официальным тоном произнес Чайкин, когда вдова артиста открыла дверь.
– Опять вы? – раздраженно бросила она и посмотрела на стоявших позади Чайкина Екатерину Андреевну и Завадского. – У меня сейчас нет времени на разговоры, приходите завтра.
– Боюсь, что до завтра наш разговор отложить не получится, – произнес Завадский.
– Это почему?
– Полчаса назад задержан ваш сын Роберт Златковский, – сказал Чайкин.
– Что? – переспросила вдова, бледнея.
– Оп подозревается в совершении двух убийств, а также в покушении на двойное убийство, отчеканил Чайкин и оглянулся на Екатерину Андреевну.
– А я здесь при чем? – неожиданно холодно парировала Златковская.
– Может, все-таки позволите войти? – сказал Завадский и, не дожидаясь разрешения, вошел в квартиру.
Екатерина Андреевна юркнула следом, а Чайкину пришлось еще несколько секунд стоять в дверях, прежде чем Златковаская отступила в сторону, впуская его. Дверь напротив приоткрылась и в щель просунулась любопытная физиономия соседки.
– По какому праву вы врываетесь ко мне в дом? – захлопнув дверь, крикнула Златковская.
– Вам же уже сказали, – разглядывая квартиру, ответил Завадский. – Или этого мало?
– Если вы без каких-либо оснований арестовали моего сына…
– Не без оснований, – перебил ее Завадский. – Об этом вам тоже сказали. И не арестовали, а пока только задержали.
– То это не дает вам права… – не слушая его, продолжала Златковская.
– Элеонора Дмитриевна, давайте не будем качать права. Раз уж попались, лучше сознайтесь.
– Мне не в чем сознаваться, я ничего не сделала.
– Но ваш сын…
– Он врет!
– В чем?
– Во всем.
– Но он пока ничего не сказал.
– И это называется мать! – шепнула Екатерина Андреевна Чайкину.
– Зачем же вы тогда… – сказала Златковская.
– Я всего лишь предупреждаю вас об ответственности за дачу ложных показаний, – ответил Завадский.
– Вы меня в чем-то подозреваете?
– Я этого не говорил.
– Что-то я вообще ничего не понимаю, – пробормотала совершенно сбитая с толку Златковская.
– Капитан Завадский дает вам шанс облегчить свою участь, – выступая вперед, объявила Екатерина Андреевна. – Я настоятельно рекомендую вам прислушаться к его совету и во всем сознаться.
– И в чем же я должна сознаться? – с вызовом спросила Златковская.
– В том, что вы организовали убийство своего мужа, Златковского Михаила Анатольевича, что подстрекали вашего сына Роберта, у которого, как выяснилось, серьезные проблемы с психикой…
– Это ложь!
– Подстрекали к покушению на убийство отца. А насчет психики – чистая правда. Разве он не лечился в клинике?
– Он совершенно здоров! Он вылечился.
– Значит, вы подстрекали здорового человека.
– Что за чушь! Зачем мне это нужно?
– Из-за наследства. Вы узнали, что ваш муж решил отписать часть своего имущества Ивану Лукову. А это не только квартира в Москве, но и загородный дом, и коттедж под Сочи, и вилла в Испании. Вы не могли с этим смириться и подговорили Роберта совершить покушение на отца. Умно! Подвести незаметно электричество к стойке микрофона и в нужный момент пустить ток. У Златковского ведь стоял кардиостимулятор, достаточно было небольшого разряда. Но этим дело не кончилось. Вы побоялись, как бы завещание не оказалось у нотариуса, и отправили к нему Роберта, который его и убил. А когда я подсказала вам, что завещание могло быть отправлено по почте…
– Не существует никакого завещания, – перебила Екатерину Андреевну Златковская. – И все имущество, нажитое в браке…
– Но вы же получили письмо? – хитро сощурившись, спросила Романова и покосилась на письменный стол, на котором лежал беленький нераспечатанный конверт.
Златковская бросилась к столу, но шустрый Чайкин ее опередил и успел схватить конверт.
– Отдай! – зарычала Златковская, намереваясь вцепиться ему в лицо.
И вцепилась бы, если бы не подоспевший Завадский, который крепко обхватил ее и усадил в кресло.
– Вы действительно решили, что завещание могло быть отправлено по почте, – продолжала Екатерина Андреевна, – и потому подослали вашего сына к Алевтине Луковой, чтобы перехватить письмо и сжечь. То же самое вы собирались сделать с вашей копией завещания.
– Ну-ка, дай, – сказал Завадский, забирая конверт у Чайкина.
Он резким движением вскрыл конверт и вытащил листок плотной белой бумаги.
– Обманули дурака на четыре кулака… – прочел Завадский. – Вы и ей такое же отправили? – спросил он Екатерину Андреевну.
– Что? – вскричала Златковская, она вскочила и выхватила у Завадского из рук письмо. – Что это за белиберда? Где завещание?
– Вы же сами говорили, что нет никакого завещания, – усмехнувшись, сказала Екатерина Андреевна.
– Ведьма! – прорычала Златковская, бросаясь на нее.
Но Завадский снова обхватил ее, а Чайкин защелкнул на запястьях наручники. Затем, подхватив вдову под руки, они повели ее к выходу. Златковская не сопротивлялась.
– И можете не усмехаться, Завадский, – крикнула им вслед Екатерина Андреевна. – Вы прекрасно знаете, что к этому эпитету я давно привыкла.
– Я помню, – отозвался тот.
– Все мы, женщины, ведьмы, – проговорила Екатерина Андреевна. – Хотя некоторые – все-таки ведьмее.
Небо превратилось в сплошную серую вату, от которой к земле протянулись тонкие струйки измороси. В такую погоду на кладбище обычно пустынно, тяжелый промозглый воздух не способствует посещению этого и без того унылого места. Однако Екатерина Андреевна все же уговорила внучатого племянника сопроводить ее на могилу недавно почившего артиста Златковского, дабы отдать дань уважения кумиру молодости.