– Сан Саныч, но разрешите хотя бы привести аргументы…
– Аргументы? Аргументы! Да я приведу тебе тысячу аргументов.
– Товарищ капитан, – не сдавался Чайкин.
– Что «товарищ капитан»? Я уже семь лет товарищ капитан, уже мог быть майором или даже подполковником. А все еще капитан. Знаешь, почему? Потому что… как ты – аргументы! И давай всех отпускать, дескать, невиновные. В результате раскрываемость падает до неприлично низкого уровня.
– Но если электрик и вправду невиновен?
Завадский сел на место и некоторое время молчал, слегка покачиваясь взад-вперед.
– Ладно, давай свои аргументы, – наконец сказал он.
– Все очень просто, – воодушевленно затараторил Чайкин. – Карпушкин совсем не разбирается в электронике, поэтому он никак не мог установить выключатель с дистанционным радиоуправлением, не говоря уже о том, чтобы изготовить его.
– Откуда это известно?
– Его жена сказала.
Завадский хмыкнул.
– И дома у них, – продолжал Чайкин, – радио сломано, телевизор не работает. Он ничего в этом не смыслит.
– Ну, допустим. Кто же тогда убийца?
– Тот, кто напал на тетю Катю… то есть на гражданку Романову – Иван Луков. Вот он как раз-таки большой спец по электронике. Опять же электрик упоминал инвалида в коляске.
– Складно. Но не сходится.
– Что не сходится?
– Электрик, если не ошибаюсь, упоминал еще какого-то ковбоя в шляпе.
– Но… тогда я ничего не понимаю, – пробормотал Чайкин, разводя руками.
– А я попробую тебе растолковать. Возможно, Иван Луков задумал отомстить папаше за трудное детство, на которое тот его обрек. Парень с мозгами, сам говоришь, в электронике шарит. Но он понимал, что в одиночку ему такое дело не провернуть, и нанял Карпушкина, чтобы электрик присобачил устройство, изготовленное Луковым, к стойке микрофона, а кабель, который был присоединен к устройству, запитал в сеть.
– Нанял? Но ведь Луковы живут бедно. Откуда у Ивана деньги?
– Может, украл. Тисну сумочку у какой-нибудь старушки, у него это лихо получается.
– Но ведь у тети Кати он ничего не взял.
– У нее не взял, а у другой – запросто. Много ли ему надо было? Карпушкин, как известно, ненавидел Златковского из-за жены, поэтому легко мог согласиться на скромный гонорар.
– Но если бы накануне не было дождя, и эстрада была бы сухая? Ток бы не прошел, и план бы не сработал.
– Думаю, на сей счет мог быть и запасной вариант – например, загодя полить эстраду водой из шланга, якобы чтобы помыть.
– Значит, вы считаете, электрик действовал по указке Ивана Лукова?
– Наверняка. Хотя я не исключаю, что электрик мог не знать о коварном плане Лукова убить папашу. Может, от просто думал, что Луков хочет вывести из строя аппаратуру, сорвать концерт. А когда Златковский приказал долго жить и Карпушкин попался, он стал валить все на инвалида, имени которого, возможно, даже не знает. Ну и для верности приплел еще какого-то ковбоя.
– А зачем ему ковбой?
– А черт его знает! Короче, сговор налицо, и мы имеем убийство с отягчающими. А? Вот это я понимаю, аргументы.
– Значит, мы не отпустим сегодня Лукова?
– С какой стати?
– Но он же вроде… – Чайкин изобразил руками, как колясочник крутит колеса.
– Но это не помешало ему напасть на твою тетю и похитить важную улику. А вдруг он еще на кого-нибудь нападет?
На закате дня Екатерина Андреевна сидела в своем любимом кафе и наслаждалась чашечкой вечернего кофе. Она обожала этот моцион, хотя исполнять его ежедневно у нее, к сожалению, не получалось. Во-первых, ей вечно было некогда, отвлекали бесконечные дела, которые она сама себе успевала напридумать. А во-вторых, такие походы больно били по семейному бюджету – несмотря на все заслуги, пенсия у бывшего министерского переводчика была весьма скромная, да и внучатый племянник зарабатывал не так чтобы много.
– Привет, теть Кать! Кофейком не угостишь? – сказал Чайкин, усаживаясь напротив.
– Ну не наглец, а? – нахмурившись, ответила Екатерина Андреевна.
– Да шучу я, шучу! Сегодня получку получил, так что можем гулять. Официант! – позвал он.
– Чего изволите? – послышался приторно-сладкий голос.
«О, нет! – подумала Екатерина Андреевна. – Опять этот…»
– Двойной «эспрессо», пожалуйста, – произнесла она вслух.
– Большой «капучино» без корицы, – заказал Чайкин.
– Когда я научу тебя, что вечером капучино не пьют?
– Ну, теть Кать, ладно тебе! Не могу я кофе без молока пить.
– Пей «эспрессо» с молоком. И что это такое: получил получку? Что за тавтология?
– Ты чего сегодня такая сердитая?
– Я не сердитая, озабоченная.
– С чего бы? Все же разрешилось благополучно. У нас есть организатор преступления и исполнитель. Оба уже за решеткой и вряд ли скоро выйдут оттуда.
– Вот это-то меня и беспокоит.
– Теть Кать! Ну правда, ты, по-моему, перебарщиваешь.
– Сомневаться в виновности человека, вина которого не доказана, – это, по-твоему, перебарщивать? И вообще, куда делась презумпция невиновности?
– Ну здесь же налицо сговор.
– Вот именно! Сговор между моим внучатым племянником лейтенантом Чайкиным и этим жутким типом – капитаном Завадским. Вы явно сговорились по-быстрому закрыть это дело и получить поощрение от начальства. Судьба людей вас совершенно не волнует.
– Не волнует? – обиженно воскликнул Чайкин. – Еще как волнует. Ну, что уставился? – крикнул он на официанта, который только что поставил перед ним чашку с кофе и с любопытством прислушивался к их разговору.
Приторная улыбка мгновенно слетела с холеного лица официанта, и он поспешно удалился.
– Сомневаюсь я, что инвалид-колясочник мог так быстро убежать, – сказала Екатерина Андреевна.
– Он же столько лет в коляске, у него руки натренированные, – возразил Чайкин.
– И ноги тоже?
– В каком смысле?
– А в таком. Когда Сархат и Анзур побежали за ним, на улице уже никого не было. Так что либо он испарился вместе со своей коляской, либо нырнул в подземный переход. Что, по-твоему, более реалистично?
– Нырнул в переход.
– Вот-вот, на коляске. Как ты себе это представляешь?
– Но не испарился же он!
– Выходит, испарился.
– Это вы? – послышался знакомый голос.
Екатерина Андреевна обернулась и увидела Алевтину Лукову.
– Вы же… вы же мне обещали! – дрожащим голосом произнесла она, в глазах у нее стояли слезы. – Вы обещали, что его выпустят. А они… – Лукова перевела взгляд на Чайкина. – Они сказали, что он будет сидеть в тюрьме до суда! – Она вновь повернулась к Романовой. – Как вы могли?
– Успокойтесь, голубушка! – сказала Екатерина Андреевна, вскакивая. – Присядьте, я вам сейчас все объясню.
– Не надо мне ваших объяснений! Вы лживая, непорядочная женщина. Вы такая же, как они, эти полицейские. В вас нет ни грамма сочувствия и человечности!
Лукова повернулась и быстрым шагом пошла прочь.
– Вот видишь! – проворчала Екатерина Андреевна. – По твоей милости меня назвали лживой и непорядочной.
– Да не обращай внимания, – ответил Чайкин. – Тоже мне, нашлась искательница правды. Лучше бы она своего сына как следует воспитывала, чтобы преступником не стал.
– То, что он преступник, еще не доказано. Все, давай расплачивайся, и пошли.
– Я?
– Ну а кто же? Кто хвастался, что получку получил?
Чайкин подозвал официанта и попросил счет, затем залпом выпил свой «капучино», слизал с верхней губы пенку и, расплатившись, побежал догонять Екатерину Андреевну.
Возле входа в Екатерининский парк на них буквально налетели два таджика.
– Скорей, скорей, сыматреть нада! – тараторил Сархат, а Анзур возбужденно кивал.
Они потащили Екатерину Андреевну и Чайкина к мусорным бакам, стоящим неподалеку.
– Вот, сыматри! – воскликнул Сархат, откидывая крышку контейнера.
– Это обязательно? – неуверенно спросила Екатерина Андреевна.
Чайкин тоже не торопился сунуть нос в смердящее жерло.
– Анзур! – скомандовал Сархат, и молодой таджик, перегнувшись через край мусорного бака, извлек оттуда сложенную инвалидную коляску.
– Ну, что я говорила! – торжествующе произнесла Екатерина Андреевна. – Испарился! Теперь, надеюсь, ты будешь повнимательнее прислушиваться к моим словам.
Чайкин живо кивнул.
– А раз так, – продолжала Екатерина Андреевна, – давай-ка возьмись уже, наконец, за отработку версии с наследством. Ищи нотариуса.
– Наколдовала все-таки! – бурчал Завадский, сидя у себя в кабинете и отхлебывая чай из большой кружки. – Ну и что теперь делать будем?
– Не знаю. – Чайкин пожал плечами. – Отпечатки с коляски сняли, но, скорее всего, с отпечатками Лукова они не совпадут. Видимо, придется его отпустить.
– А если он был в перчатках? – возразил Завадский.
– Тоже верно.
– Хотя… две коляски. Зачем ему? Одна – повседневная, другая – парадная? Бред!
– Бред, – согласился Чайкин. – Я такого не встречал. Значит, отпустим?
– Ладно, подождем до вечера и отпустим.
– Как? Опять до вечера?
– Ничего, пусть посидит. Вдруг до вечера еще что-нибудь всплывет.
– А Карпушкин?
– С него подозрений пока никто не снимал. Но надо будет с ним еще раз поговорить.
– Сан Саныч, а что насчет нотариуса?
– Ладно, пошерсти. Только недолго. Ты мне сегодня еще будешь нужен.
– Есть! – воскликнул Чайкин и выбежал из кабинета.
– Теть Кать! – прокричал Чайкин в трубку, и в голосе его было отчаяние. – Тут этих нотариусов! Мне неделя понадобится, чтобы всех их обойти!
– Не преувеличивай, Андрей, – спокойно ответила Екатерина Андреевна. – Если постараешься, справишься за два, максимум за три дня.
– Но Завадский дал мне всего один день. И потом… Я уже съездил к одному, так он меня послал куда подальше.
– Ты показал ему удостоверение?
– Конечно! Но его это, как он сказал, не колышет. Ему постановление подавай, иначе он ничего показывать не собирается.