й семьи.
– Ты хочешь, чтобы я тебе что-нибудь принес? – спрашивает он.
Отец слабо шевелит пальцами левой руки с нечистыми, вдруг замечает он, ногтями.
– Хочешь написать что-то? – говорит он. И, достав из кармана записную книжку, открывает ее на «телефонах» и протягивает вместе с ручкой отцу.
Пальцы отца замирают, взгляд становится бессмысленным.
– Я не понимаю, – говорит он. – Постарайся снова сказать, чего ты хочешь.
Отец медленно покачивает головой, слева направо.
На тумбочках у коек палаты стоят вазочки с цветами, лежат журналы, на некоторых виднеются рамки с фотографиями. На отцовской – ничего, только стакан воды.
– Мне пора, – говорит он. – Ученики ждут.
Он покупает в киоске у входа пакетик леденцов и возвращается в палату отца.
– Вот, – говорит он, – это тебе. Если пересохнет во рту, пососи.
Две недели спустя машина «скорой помощи» привозит отца домой. Он уже ходит, волоча ноги и опираясь на палку. Добредает от входной двери до своей спальни и закрывается в ней.
Санитар «скорой» вручает ему отпечатанную на мимеографе инструкцию, озаглавленную: «Ларингэктомия – уход за больным», и бумажку с расписанием работы клиники. Он просматривает инструкцию. И первое, что видит, – контур человеческой головы с темным кружком вокруг шеи. «Уход за раной» – написано под кружком.
Он возвращает бумажку санитару.
– У меня это все равно не получится, – говорит он.
Санитары переглядываются, пожимают плечами. Не их это дело – уход за раной, уход за больным. Их дело – доставить его (или ее) по месту жительства. А остальное – дело больного, или его родных, или вообще ничье.
До сих пор ему, Джону, заняться было, строго говоря, нечем. Теперь все изменится. Теперь занятий у него будет по горло и намного, намного больше того. Придется отказаться от исполнения кое-каких его замыслов и обратиться в няньку.
Или – если он не захочет обращаться в нее – сказать отцу: «Я не могу ухаживать за тобой днем и ночью. Я ухожу, бросаю тебя. Прощай». Одно из двух: третьего не дано.
От переводчика
Ко времени, когда начинается действие автобиографического повествования в третьем романе, Джон Кутзее был женатым уже десять, без малого, лет, отцом двоих детей. Развелся он в 1980-м.