– Значит, вы ему сочувствуете?
– Очень.
– И ведь семья его тоже пострадала?
– Да, да! Жена и дочь. Их мне очень жаль! Ведь они ни сном ни духом обе были. Мэр наш нагрешил еще до того, как с женой своей познакомился. А уж про дочь и говорить не приходилось. И за что пострадали?
– Они обе умерли?
– Жена – да. А дочь… Одно время я где-то читала, что она в больнице оказалась. Инвалидом стала. А что с ней потом стало… Этого я не знаю. Наверное, в дом для инвалидов отправили горемыку.
– А ваша соседка?
– Кто?
– Ну эта, Федоровна. Она знает?
– А она с какой стати? – удивилась женщина. – Она нашему первому мэру ни родня, никто.
– Но ведь он сделал для ее сына доброе дело.
– Ой, господи! – всплеснула руками женщина. – Он таких добрых дел для половины города сделал! Хороший был человек! Не то что нынешний хапуга. Тот только и знает, что собственную мошну набивать.
Так ничего и не разузнав у этой женщины, подруги прихватили цветы и отправились к Федоровне. Судя по всему, им придется поговорить с ней откровенно. И все рассказать.
– Пожалуй, так будет лучше. Мы не совершили ничего дурного. Да и сама старушка на преступницу не похожа.
Калитка к дому Федоровны была открыта. А сама старушка возилась на клумбах. Она что-то ласково приговаривала своим цветам, пересаживая молоденькие стебельки рассады многолетников. Но увидев приближающихся к ней подруг, она помрачнела:
– Снова вы! Как вы меня нашли?
– Послушайте, нам необходимо с вами поговорить.
– О чем?
– Вы знаете о чем.
Старушка молчала, насупившись и глядя на девушек исподлобья.
– Кто поручил вам класть цветы на могилу вашего первого мэра? Его дочь? Другие родственники?
– Ничего не знаю! Это я сама приношу цветы! В знак признательности! Это что, против закона?
– Нет.
– Вот и хорошо.
– Да, все было бы хорошо, – согласилась с ней Кира, – но дело в том, что ваши цветы совпадают по времени с убийствами трех людей. Понимаете? В тот день, когда вы приносите цветы на могилу, погибает один из людей, замешанных в крахе вашего мэра. Погибает не своей смертью. Его убивают, зверски перерезая горло.
– Кто? Кто погиб? – побледнела старушка. – Вроде у нас в городе все тихо! Горло перерезают, вы говорите? Убийств, да еще таких жутких, у нас и в помине не было.
– А погибшие в вашем городе и не жили.
– Но вы сказали…
– Эти трое работали вместе с вашим мэром на золотых рудниках. В прошлом. И вместе с ним грабили государство.
– Не говорите мне этого! – топнула ногой старушка. – Наш мэр для города и края столько хорошего сделал, что все свои былые грехи зачеркнул!
– Может, оно и так. Мы с вами спорить не будем. Но в свое время он преступил закон. И трое людей ему в этом помогали.
– И что? Этих троих и убили?
– Да. Всех троих.
Старушка в раздумье замолчала.
– Этого не могла сделать девочка, – прошептала она наконец. – Нет, не могла. Она такой ласковый человечек! Ласточка!
– У вашего мэра была дочь. Что с ней? Она жива?
– Да. Ланочка долго болела. Одно время даже думали, что она вовсе обездвижила. Но врачи объяснили, что травм у девочки нет. И что ее паралич – это явление сугубо нервное. Пройдет стресс, Ланочка снова будет ходить.
– И она начала?
– Да. Поправилась. Хотя болела долго. Но потом все же выписалась из больницы.
– И куда делась после больницы?
– Уехала. Она заходила к отцу.
– К отцу? Так он тоже жив?
– Лана заходила на кладбище, – с достоинством пояснила старушка. – Перед самым своим отъездом.
– Значит, она все-таки уехала. И вы знаете куда?
– Нет.
– Но цветы на могилу отца просила вас приносить Лана?
С минуту помолчав, старушка кивнула:
– Это ее просьба. Но вы должны понимать… Ланочка не может иметь ничего общего с этими убийствами. Она такая светлая славная девочка! Милая! Приветливая! Добрая! Она не может быть замешана ни в чем ужасном!
– Мы и не говорим, что дочь лично мстила бывшим друзьям своего отца. За нее это мог сделать кто-то другой.
– Ах, другой!
Старушка успокоилась. Другой ее не волновал так сильно, как судьба Ланы. И, расчувствовавшись, старушка пустилась в разъяснения:
– Вы себе не представляете, какая это была прекрасная семья. Они все так любили друг друга! И не на показ. У нас городок совсем небольшой. Всем и про всех все прекрасно известно. Если бы мэр и его супруга любили друг друга только «на параде», то всем бы об этом было известно. Но нет! Они действительно любили друг друга и свою дочь.
– Лана была у них единственным ребенком?
– Да. Первым и единственным. Больше им бог детишек не послал. Они всю свою любовь сосредоточили на единственной дочери.
По словам старушки получалось, что Ланочка такой любви заслуживала как никто другой. Девочка была с рождения умницей, ласковым ягненочком и красавицей.
– Вы себе не представляете, что это такое, когда знаешь людей, а потом в одночасье вдруг вся семья исчезает! Мы все были потрясены случившимся. Все простые люди выходили на улицы с лозунгами и требовали оставить в покое нашего мэра. Мы не хотели знать ничего о его ошибках в прошлом. Мы принимали его таким, какой он был. Для нас он был самым лучшим!
– Но вас не послушали?
– Расследование велось на самом высоком уровне. Кого там интересовало мнение простого народа? Всем было плевать на нас!
– И мэра сняли с должности?
– Кажется, до этого все-таки не дошло. Его отстранили, это верно. Но он умер до того, как следствию удалось раскопать что-то действительно стоящее.
– И следствие было прекращено?
– Не знаю. Вряд ли. Ведь до тех пор, пока они не отняли у семьи покойного все до последней полушки, они не успокоились, – покачала головой старушка. – Лана с матерью остались фактически на улице. Их на время приютили у себя какие-то знакомые. Но легко ли было им жить у кого-то из милости? Ни одна из них не была к этому готова.
– Могли бы работать пойти.
– Могли, – согласилась старушка. – Но, видимо, шок был слишком велик.
– Верно.
– Вот и я говорю. Поэтому я и не удивилась, когда жена вскоре последовала за мужем. А потом и дочка.
И старушка замолчала, явно скорбя об утрате, которую понес город. Подругам пришлось вернуть ее к реальным событиям.
– Но цветы на могиле мэра – это ведь просьба его дочери?
– Ее.
– И когда она вас об этом просила?
– Да в тот самый день перед своим отъездом.
И старушка вновь пустилась в воспоминания. В тот день она, как обычно, торговала цветами из своего сада у ворот кладбища. Торговля шла хорошо. И под вечер у старушки почти не осталось товара. Она уже собиралась домой, заворачивая последние лилии, оставшиеся у нее, как вдруг к ней подошла девушка.
– Можно попросить вас об одном одолжении? – произнесла она.
Старушка подняла глаза. Она не сразу узнала дочку бывшего мэра, но приготовилась выслушать просьбу приятной незнакомки:
– Тут на кладбище похоронен мой отец, – продолжила девушка. – Я хочу, чтобы у него на могиле время от времени появлялись бы свежие цветы. Я оставлю вам деньги за хлопоты, а вы будете покупать ему по две розы. Хорошо?
– А сама что же не хочешь этим заняться? – сурово поджала губы старушка. – Или времени не хватает на отца-покойника?
– Что вы! – тихо произнесла девушка, и губы ее задрожали. – Я очень любила своего папу! Он был такой хороший! Такой… Самый лучший! Все в городе так о нем говорили.
Только теперь старушка поняла, кто стоит перед ней, и безмолвно ахнула.
– Девочка! А я ведь тебя и не признала сразу! Как ты изменилась! Прости дуру старую!
– Ничего, – грустно улыбнулась Лана. – Меня теперь многие не узнают.
И хотя в словах девушки была скрыта затаенная печаль и потайной смысл, старушка лишь головой покачала. Она-то действительно не признала девушку. Та очень сильно изменилась. Вместо младенческой пухлости щек и нежного румянца бледный овал лица и запавшие щеки. На лице у Ланы, казалось, жили одни лишь глаза. И они выдавали все страсти ее души.
– Ланочка! Девочка! Я все сделаю как ты просишь! И не нужно мне никаких денег! Сама положу цветочки к могиле твоего отца.
– Нет. Нужно, чтобы папа знал, от кого эти цветы! Понимаете?
– Ну, хорошо, хорошо, – закивала старушка, хотя решительно ничего не поняла. – Я куплю. Как скажешь, так и куплю.
– Спасибо вам! – успокоилась девушка. – Мне придется уехать из города. Надолго. Не знаю, вернусь ли я когда-нибудь сюда. Но я оставлю вам достаточно денег, чтобы вы могли приносить цветы для папы.
– А в какой день?
– Я вам скажу. Позвоню и скажу.
После этого Лана записала телефон старушки и сунула ей конверт.
– Тут деньги. Прощайте!
И ушла. Лишь после ее ухода цветочница догадалась заглянуть внутрь конверта. Сумма, которую она увидела там, буквально сразила ее наповал. Пятьсот долларов!
– Лана! – вскинулась она следом. – Куда же столько?! Цветы столько не стоят!
Но Лана уже исчезла. И, поразмыслив, старушка решила, что цветы ей придется покупать не один раз и не два. Когда-нибудь даже такая огромная сумма, какой ей казались пятьсот долларов, будет истрачена. Решено! На себя она не потратит из этих денег ни копейки. Как и было ею обещано, все до копеечки истратит на цветы для мэра и его супруги – родителей Ланы.
Глава 16
Старушка замолчала, сокрушенно качая головой. Однако подругам пожалеть дочку первого мэра мешало то, что очень уж точно совпадали появление цветов на могилке ее отца с тремя убийствами.
– Сначала Ваня и две розы.
– Потом Николай и Игорь. И снова по две розы на брата. Итого шесть роз.
– Подозрительно?
– Очень!
Пошептавшись между собой, подруги снова обратились к старушке:
– А еще когда-нибудь Лана звонила вам? Просила отнести розы на могилу отца?
– Нет. Никогда.
– Только эти два раза?