Мы неслись по залитой кровью и заваленной трупами гостей аллее. Приятного в этом, я вам скажу, крайне мало…
Второго колдуна, попавшегося мне на пути, я благословил пинком с разбегу по его тощему заду и огненным файерболом вдогонку. Колдун попался незатейливый, связав магией молоденькую девушку, он видимо решил потешить свою плоть, теперь попрыгает в аду на сковородке. После смерти колдуна путы спали, и я, подхватив девушку и закинув ее на плечо, понесся дальше.
Кати неслась впереди, словно горная лань, перепрыгивая через тела убитых. Больше ступора от вида крови не было.
За поворотом мы наткнулись на первую линию обороны. Гвардейцы крошили нежить, словно та была не опаснее картонного макета. Сбросив свою ношу на руки какому-то дворянину, я пробежал еще немного за своей валькирией, после чего остановился.
Все. Девушка в относительной безопасности. Пока она не заметила, я шагнул в тень и спокойным шагом пошел к первой линии обороны. Меня интересовали портал и та личность, которая испортила мне весь вечер.
– Стой! Куда!
Пара гвардейцев хотела было преградить мне путь, однако остановились, оба увидев, как в моих руках стали формироваться крохотные шарики огненных стрел.
– С дороги!
Магического резерва осталось едва половина. Заставив вспыхнуть праздничными кострами ближайшую нежить, я выхватил эсток из ножен и помчался вперед.
Когда до портала оставалось едва ли не десять метров, словно ниоткуда, появился рослый некромант, закутанный в черное одеяние с капюшоном. Меня тут же окружила стая нежити, повинуясь мысленному приказу колдуна. И, должен сказать, весьма сильного! Что очень и очень меня не радовало…
– Ты слишком настырен, чужак! Но из тебя получится хороший слуга…
В меня полетела зеленая сфера какого-то заклинания. Поставить щит я уже не успевал…
Взмах эстока рассек магический снаряд на две части, словно спелый арбуз, и в «неживом» кольце оцепления появились две дорожки быстро оседавшего на траву праха. По спине пробежал холодок.
– Хорошее оружие, добавлю к своей коллекции! – В голосе некроманта прозвучала насмешка. – Ты неплохо показал себя, молодой маг, но на этом твои потуги закончены!
Слишком много болтает!
Он нацелил в мою сторону свой посох и произнес фразу на мертвом языке.
Абсорбция!
А в следующий миг я заорал от боли, так как по моим «магическим венам» потекла некротическая энергия, обжигая ледяным холодом.
Уже на грани сознания я взмахнул эстоком, вкладывая в замах всю имеющуюся у меня магическую энергию. После чего я потерял сознание…
Сознание вернулось рывком, заставив тело вздрогнуть, а мышцы свестись в судороге. Такое чувство, что я лежал на остриях копий, а по венам ползала уменьшенная копия гибрида змеи и ежа.
Когда кровавые круги перестали плавать перед глазами, я увидел спускавшийся с потолка балдахин, который сначала принял за белую муть в глазах… Внезапно в дальнем углу комнаты, возле выхода вскочил на ноги слуга и выбежал из помещения.
Сейчас придут по мою душу! И, скорее всего, у всех будут вопросы, на которые у меня ни желания отвечать, ни нужных ответов.
Моя одежда оказалась здесь. Амулеты пропали, меч же я ощущал метрах в тридцати подо мной. Значит, спустили или в оружейную, или еще куда. Амулеты, скорее всего, там же.
Распахнув окно, я выругался! Пятый этаж. Без амулета падать весьма быстро, а мой магический резерв был практически пуст! Плюс попытка бросить рыбацкую сеть едва снова не отправила меня в беспамятство. Мне еще повезло, что каналы не «перегорели», а только «обуглились», энергия мертвых – вам не шутки. Значит, некромантом оказался разумный лич, скверно, очень скверно!
Сорвав с гардины штору, я намотал ее на ручки двери и придавил дверь креслом – секунд тридцать-сорок выиграю.
Натянуть штаны, камзол и сапоги дело пятнадцати секунд. Кто не верит, сходите в армию, спичка горит гораздо быстрее.
Дернулась дверь. Снова. Из-за двери послышались крики.
Связав пару простыней и последнюю штору, я привязал все к толстому столбику кровати и, разбежавшись, выпрыгнул в окно. Пролетев два этажа, импровизированная веревка натянулась, и по инерции я влетел в распахнутое окно…
Визгу было…
Первое впечатление, что я попал в гарем султана. Оказалось, немного проще – местный аналог женских бань или купален. В сопровождении женского визга и летающих флаконов с солью для ванн, кремами и какими-то деревянными шайками. Прицельно кидают, однако…
Вот так с шайкой на голове я выскочил в раздевалку. Где все началось заново, с тем различием, что в ход пошло более тяжелое вооружение прекрасных дам. Плюс меня попытались взять в плен. Представляете себе, какой там бедлам творился?
Появление дамы преклонного возраста в черном купальном халате для всех было словно снег на голову. От меня все дружно отскочили, словно от прокаженного…
– Какой симпатичный юноша…
Не знаю, каким чудом я покинул купальни, помню только то, что в себя пришел, когда несся по коридору без камзола, на босу ногу, с оторванной в неравном бою правой штаниной и в обнимку с дубовой дверью, на которой болталась большая часть дверного косяка. Когда я выбросил дверь по дороге, придавив ею какого-то слугу, спасаться бегством сразу стало легче.
Пока я бежал по коридору, в спину слышался довольный женский смех.
Рыцарский зал.
Я покрутил головой, глядя на расставленные по кругу рыцарские доспехи прошлых эпох, и у меня родилась хорошая на тот момент и весьма скверная, когда я успел ее воплотить в жизнь, идея.
Доспех, который я успел на себя надеть, оказался местами узковат, а местами я чувствовал себя словно мышь в аквариуме.
В зал вбежали слуги, проверив какие-то скрытые от людских глаз помещения за гобеленами, убежали дальше. Кроме одного.
Этот кадр решил проверить, не скрывается ли кто под забралом…
Когда он подошел ко мне и протянул руки к забралу, я не нашел ничего лучше, чем со скрипом и лязгом доспехов схватить его за руки и замогильным голосом произнести:
– Отдай мне свою душу, смертный, – после чего я попытался изобразить смех, но доспех оказался слишком пыльным, и смех перешел в надсадный кашель.
К моей полной удаче, тут сработал эффект неожиданности, страх перед сверхъестественным и упоминание о душе, которой тот мог лишиться.
Меня вырвало с постамента и потащило следом за рванувшим испуганным зайцем. Грохот от моего падения, пополам с русским непереводимым и весьма могучим языком. Так как доспехи были мне великоваты, то при падении я напоминал слона в посудной лавке: доспехи, стоявшие по кругу на расстоянии полуметра друг от друга падали на соседний доспех с эффектом домино.
Скинув с себя лишний груз, я позаимствовал небольшой гобелен, обмотав его вокруг торса как римскую тогу, и поспешил сделать ноги куда подальше. Блин, это не замок, а лабиринт минотавра!
Как я узнал позднее, в замке родилась новая страшная легенда об ожившем рыцарском доспехе, который искал душу погибшего хозяина, ловя и души нерадивых слуг. Самое смешное, что я его за руки хватал, а не за шею, но фольклор есть фольклор.
Устав блуждать по бесконечному переплетению коридоров замка, я зашел за неприметную дверь и прикрыл за собой.
В полутемном помещении горела всего пара свечей, создавая приятный полумрак. Пахло реактивами, ладаном, травами, мышиным пометом и много еще чем…
– Кто здесь?
Из полутемного угла лаборатории, да это была алхимическая лаборатория, поднялась грузная фигура в старом костюме с вышитыми на нем алхимическими рунами. Маги, не получившие классического образования, верили, что это приносит удачу и помогает в работе.
Позади меня снова скрипнула дверь, и я нос к носу столкнулся с одетым в сутану с капюшоном монахом.
Немая пауза.
– Господин Рин Дан, я полагаю?
– Да. – Такое чувство меня все знают, я же наоборот!
– Брат Голген. О вашем появлении в городе меня предупредил брат Олбрен. Кстати, должен вас поздравить, господин эр Дан. Пройдемте.
Монах усадил сонного монаха-алхимика обратно в кресло, после чего стал зажигать стоявшие по периметру лаборатории канделябры.
– Это брат Лунк. Он лучший алхимик нашего королевства. Не поможете?
Пожав плечами, я взял зажженную свечу и помог монаху зажечь остальные свечи, мимоходом проходя мимо коптящих тиглей, подкрутил несколько рычажков, поставив пламя оптимально для реакции. Брат Лунк было дернулся и открыл рот, но я его опередил:
– Эликсир Голларда? Синий экстракт ромашки?
– Да, как вы поняли?
– Специфический запах, три тигля и шесть перегонных кубов с синей настойкой. Прошу прощения, что вмешался, просто на втором этапе слишком жаркое пламя, а на третьем недостаточное для оптимального конденсата паров.
– Простите, брат Лунк, забыл представить, – монах погасил свое кремниевое огниво и убрал зажигательную кисточку в пенал. – Думаю, его работы об эликсирах Нирин вы читали. Книга, как раз у вас открыта на столе…
Монах вскочил на ноги и, схватив книгу, что-то стал бешено перелистывать.
Гравюра. Моя более молодая рожа на фоне тиглей и колб. Весьма похоже, кстати…
В следующий момент меня попытались задушить и переломать мне ребра в объятиях. Монах Лунк был довольно крупным мужчиной. После того как он убедился в том, что я это я, он попросил поставить автограф на трактате тридцатидвухлетней давности. Академия Веера миров мою выпускную работу превратила в пособие для алхимиков для слаборазвитых миров? Сволочи! А где отчисления с доходов и использования авторского имени? Вот так всегда.
– Брат Голген, вы говорили, меня можно поздравить?
– Конечно, вы же буквально второй раз вернулись с того света!
– Сколько я был без сознания?
– Семь дней и часов этак пять-шесть.
По коже пробежали мурашки.
– Вы замерзли? – заметил монах, как я зябко передернул плечами. – Прошу простить, изысков столичной моды не держим, но могу предложить это.