Пришел я в себя уже в цепях, распятый и прикованный к какому-то каменному идолу в черной маске с павлиньими перьями в хохолке.
Тринадцать полуголых девиц в набедренных повязках и резных деревянных масках, изображавших какие-то загадочные лики богов или морды монстров, лихо отплясывали в такт ритмичной музыке и барабанного боя вокруг огромного жертвенного алтаря, на который была водружена большая золотая чаша с витыми ручками по бокам. Из чаши било яркое голубое пламя.
– Фш-ш-с…
Из-под правой ступни идола высунулась зеленая морда Ящура. Уже через пару секунд он довольно быстро стал перегрызать золото кандалов. Да, забыл добавить, кандалы были отлиты из чистого червонного золота.
Итак, похоже, главные пляски окончились, и теперь жрица, ну, если судить по ее улыбающейся, покрытой золотой краской маске и целому павлиньему хвосту на голове, танцуя, подошла ко мне.
– О, великая мать! Прими душу нечестивого колдуна, нарушившего твою волю и ступившего на твою землю! Да при…
Мертвый язык предвечных. Мама родная, откуда в такой глуши знают это наречие?! Да за все время, что пребываю в этом мире, я встречал его всего пару раз…
– Виффт… шиммша таффа! – Завязки вместо кляпа немного затрудняли мне речь, однако жрица, видимо, сбилась с такта, прекратив возлагать молитву каменному идолу. – Гуурох таффа ваак!
Жрица, подскочив к жертвенному алтарю, схватила золотой искривленный нож для жертвоприношений и, приблизившись ко мне, без замаха полосонула острой кромкой лезвия по завязкам, причем едва не отсекла мне ухо! По щеке к подбородку побежала горячая дорожка.
– Кто ты, чужак, говорящий на языке богов?! – Рица сняла маску, открывая красивое, загорелое лицо с тонкими чертами.
Кончик ножа для жертвоприношений больно кольнул в подбородок.
– Говори, иначе твоя кровь будет отдана богине раньше назначенного часа!
– У вас красивые глаза. Этот язык также зовут языком демонов. Более шести с половиной тысяч лет назад им владел каждый разумный, который имел хотя бы крупицы дара богов. Итергоот неек шиш-ша! – Усмехнулся я, глядя, как испуганно расширились ее голубые глаза, и она с грацией лесной лани отпрыгнула назад, для защиты выставив перед собой клинок жертвенного ножа.
И чего она только испугалась, я только отдал дань ее красоте. А что вы хотите? Красивая девушка, в наряде из своей загорелой кожи и павлиньих перьев, еще и танцы зажигательные танцует! Комплимент он и в Африке комплимент.
С громким хрустом Ящур перекусил последнюю цепь, и я устало опустил руки с браслетами и обрывками золотых цепей.
Немая пауза.
Я произнес заклинание ослепляющей магии, после чего ринулся к выходу, спотыкаясь и падая. Наступив на огрызок цепи, я рухнул на кого-то, испуганно вскрикнувшего мне прямо в левое ухо. Мало мне красных и зеленых кругов в глазах, теперь еще и оглох на одно ухо.
Вскочив на ноги, я почти вошел в дверной проем. Это почти меня и спасло, так как, если бы я нормально вбежал в коридор, то боюсь, меня бы накололи на длинное золотое копье на бамбуковом древке. А так только сбил с ног любительницу острых предметов и завладел копьем, которое тут же пришлось выбросить, слишком мешало в беге по коридорам и было немного тяжеловато для меня!
– Схватить его!
– Не дайте ему уйти!
Ну кто так строит? Уже через пять минут я понял, что не просто свернул не туда и потерялся, а что нахожусь не столько внутри пирамиды, сколько где-то глубоко под землей, в скальных недрах острова. Еще немного – и смогу честно взять себе новое прозвище: «Тоннельный ужас в трусах в горошек!»
Следующую тюремщицу я усыпил магией и, подхватив на руки девушку, далеко не пушинку, осторожно прислонил ее спиной к дверному косяку. И чем их только кормят?
Это были камеры длительного содержания пленных. Грубо выдолбленные в камне небольшие камеры, закрытые толстыми железными прутьями. В некоторых пленники были прикованы к вмурованным в толщу камня кронштейнам цепями с кандалами и ошейниками…
Немая пауза…
– Мир, однако, тесен, ваше высочество! Какими судьбами? Решили сесть на диету у странного диетолога?
Из полутемной камеры на меня удивленно и испуганно смотрела все так же прекрасная принцесса-валькирия, с которой я когда-то познакомился на балу. Александриния де Дегорс собственной персоной!
– Рин?! Как ты здесь оказался? – Тут ее взгляд опустился ниже. – И почему ты голый?
– Вам как, по порядку? Или потом рассказать страшную историю?
– Да потом расскажешь! Можешь называть меня Алексой! Как ты сбежал?
Хмыкнув, я приложил палец к губам и, сбегав до тюремщицы с ключами, протянул ее высочеству связку бронзовых ключей. О, женщины! И как вы находите силы задавать столь много вопросов в то время, когда надо быстро спасать свою шкуру? Хорошо хоть про придворный этикет не вспомнила…
Когда она вышла из камеры, туго затягивая на груди обрывки какой-то грязной ветоши, я непроизвольно сглотнул и отвел взгляд в сторону. Жрице с ее прелестями до Алексы пока далеко…
Сжалившись, я отвел девушку до тюремщицы, после чего последняя лишилась всей одежды, украшений и оружия. Причем ее высочество очень сетовала, что это бронзовое бикини ей немного жмет! Нет, она издевается?!
– А где ваша телохранительница?
– Эллона? – Лицо девушки в полумраке тюремных факелов потемнело от гнева. – Они за это заплатят!
– Так что с ней?
– Когда на корабль напали, ее смертельно ранили, а после привязали к мачте и прицепили к ее плечам канат от паруса… – голос девушки дрогнул.
От представления в моем и без того буйном воображении данной картины мне стало немного не по себе.
– Есть здесь еще кто-нибудь, кого стоило бы освободить? Предупреждаю, всех защитить я не смогу, мой магический резерв почти пуст, а все мои вещи мне еще предстоит найти! По крайней мере, где мое оружие – я знаю.
Принцесса кивнула и, сняв с кронштейна факел, ударила деревянным концом в висок зашевелившейся тюремщицы. Та тут же снова затихла.
В самой дальней камере на куче тряпья, испуганно вжавшись в дальний угол, дрожала девочка лет двенадцати-четырнадцати. Как только мы подошли, я непроизвольно вздрогнул – от девочки веяло магией. Настолько сильной, что моя спина от такой мощи покрылась гусиной кожей!
– Если уж магию почувствовала я, то думаю, ты по…
– Давно она здесь? – В горле у меня непроизвольно пересохло, хотя тут возможно остаточное действие кляпа из той дряни.
– Неделя, как и я. Мы плыли на одном корабле, пока на нас не напали.
Взгляд на девочку истинным зрением едва не выжег мне мозги. Я не знаю, кто она. Но в ней сосредоточено столько магической энергии, что хватит не только опустить остров на дно, но и всю континентальную плиту, на которой расположен архипелаг.
Я протянул ключи.
– Открывай ты, мне рядом с ней будет тяжело, слишком много энергии в этой девочке… Кстати, ты не в курсе, почему тут одни ба… одни женщины? – тут же поправился я. – Такое ощущение, что всех мужиков пустили под нож и съели на праздничном ужине.
Принцесса, возившаяся с замками на ошейниках девочки (бедного ребенка сковали добрым десятком цепей), ответила, и этот ответ мне весьма не понравился:
– На острове с давних времен умирают мужчины в страшных муках. По словам той жрицы в павлиньих перьях, на остров наложено проклятье, убивающее мужчин.
Если это так, надо срочно делать отсюда ноги! Не хватало еще подхватить какую-нибудь фантастическую неизлечимую болезнь… Стоп! Меня готовили сначала к костру, а потом хотели моей кровью окропить статую. Что-то здесь не сходится…
– Как зовут?
Ребенок испуганно вцепился в руку Алексы и спрятался за ее спиной.
– Ее имя – Елин. Она дочь какого-то купца-путешественника, плывшего на том корабле с грузом, и теперь, как понимаешь, Елин – круглая сирота.
– Вы плохой! От вас веет тьмой и пахнет, словно от свежей могилы!
Я хмыкнул.
– Ну, хорошим я себя никогда не называл, дитя, а насчет свежей могилы. – Я наклонился вперед и, борясь со слезящимися глазами, портящими весь эффект, произнес в лицо пятившейся задом Елин: – Поверь, на том свете меня тоже долго не утерпели, выгнали обратно.
В заключение я клацнул зубами и тут же получил по шее от принцессы, которая вздрогнула не хуже девочки.
– Вы злой! Бу…
Потирая шею, я смотрел на жизнерадостного ребенка, показывающего мне язык.
На выходе пришлось снова убаюкать зашевелившуюся тюремщицу. Девочка не осталась в стороне, больно пнув ее по хм… правда, потом полдороги прыгала на одной ноге, сильно ушибив пальцы. Видимо, неделя без сладкого выдалась дочке купца куда хуже самого плена.
Мое оружие звало меня глубже под землю, и это мне очень не нравилось!
От внезапного визга, поднятого ребенком, у меня едва не лопнула голова. Звуки отражались от каменных стен, усиливаясь, разнося крик далеко по коридорам.
– Фш-ш!
Обиженный криком Ящур за метр обошел Елин и радостно потерся о мои ноги, уже и без того замерзшие на каменном полу.
– Ой, какая забавная ящерка! Куть-куть-куть! – Ребенок тут же попытался поймать обиженно зашипевшего Ящура, но куда там! Этого подвижного крокодила я и сам при желании догнать не смогу, не то что поймать без его желания!
– Это же василиск! – Принцесса в ужасе вцепилась в ребенка, пытаясь удержать от опасного существа.
– Угу.
– Так ведь он опасен!
– Угу.
– Ты что, сова? – Принцессу, видимо, разозлили мои ответы.
– Угу… Тьфу, блин! Не бери в голову, просто это мой компаньон.
– ЭТО ЖЕ ВАСИЛИСК!
– Да не василиск это, а саламандра. И не отвлекай по пустякам, я пытаюсь найти выход. – Отмахнулся я от начинающей меня слегка раздражать несвоевременными вопросами принцессы.
– Тупо пялясь на стену?.. – Алекса покрутила пальцем у виска.
– Почему нет? – я пожал плечами и провел по гладкой поверхности ладонью, вливая капли магической энергии, на долю секунды высветившие руны и четкую схему коридоров и тоннелей.