Он подошёл к старому другу и крепко пожал руку. После чего проследовал за стол, где зажал встроенную в стол кнопку внутренней связи.
— Маша, принеси нам кофе.
— Уже в пути, ваше… — император выключил динамики, не став дослушивать и показывая своё отношение к дворянским реверансом.
— Всё так же не терпишь этикета, — покачал головой Марк.
— Так заметно? — улыбнулся собеседник краешками губ.
— Если ты когда-нибудь прекратишь так демонстративно это отрицать, станет получше, — хохотнул глава надзора.
— Это мой маленький каприз, могу я такое себе позволить? Всё-таки император, а не погулять вышел… — отмахнулся он. — Лучше рассказывай, что тебя привело?
— Вести, причём не самые хорошие, — Марк сделал паузу, набрал в грудь воздуха и начал. — Как ты знаешь, на территории империи около пяти тысяч разломов. За последнее время сильно участились запросы из регионов. Соприкосновение усилилось, появляется куча духов, кое-где даже встречают низших демонов.
— Даже не начинай, — рубанул ладонью воздух император. — Мне который год этим мозг проедают. Проблем сейчас и без этого хватает. То британцы учения у границ устроят, то Ханьцы начнут флот разворачивать. В народе слухи ходят, что мы не можем земли удержать. Если сейчас начну заниматься дырами в нашей необъятной, где какой-то пьяный олух демонов увидел, кого будем защищать, когда те демоны придут?
— Понимаю, — согласно прикрыл глаза Марк. — Но и ты меня пойми. Проблема может быть глубже.
— Не спорю, но сейчас в приоритете другое, — ответил государь, уже мягче. — Кто-то вырезает целые семьи, казино недавно разгромили, а ещё и эти наркотики, будь они неладны…
Император остановился и перевёл дух, его осеняет.
— Послушай, раз ты пришёл, у меня будет просьба…
— Не приказ? — ухмыльнулся Марк.
— Если откажешься, будет приказ, — весело блеснул глазами его ровесник, а по совместительству лучший друг. — Замени Миргасова в канцелярии. Но-но, сразу скажу, ситуация сейчас другая, ты мне действительно нужен. Отказ не принимается.
— Мне и в надзоре хорошо, — бурчит здоровяк.
— Кто-то вырезал Баламутовых, потом разгромили казино, сейчас вот наркотики. Миргасов уже стар, не пойдёшь ты, придётся искать другого.
— Кого? — вдруг оскалился Марк. — Аресова?
— Да хоть бы и его, — пожал плечами государь. — Как вариант.
— Готовь приказ, но щенка не подпускай, дурной он, буду сам руководить, — вдруг решительно прогрохотал надзорщик.
— Другое дело, — просиял император. — Через неделю жду все данные по делам. Надо найти этого бесова выкормыша, который заполонил улицы таблетками.
— А как же Баламутовы? — удивился Марк.
— Это отойдёт на второй план, есть у меня одна комбинация, но тебя она не касается.
Глава 20Вековое ожидание
Проснулся от настойчивого мяуканья.
Не помню, как заводил будильник. И уж точно не помню, что ставил такую мелодию.
Через несколько секунд доходит, что это всего лишь Мальгус.
— Какого хрена? — спрашиваю, открывая глаза. — Который час?
Смотрю на кошака на груди, а он смотрит в свою очередь в сторону часов на тумбе.
Восемь ноль-ноль.
— Ты точно дух? А не швейцарские часы… — с подозрением спрашиваю кошатину, тот уставился в ответ на меня, имитируя поведение натуральной кошки.
С трудом встаю. В такие моменты мир привлекателен и мил, как лошадиный череп. Голова слегка гудит, есть стойкое ощущение, что Мальгус перед побудкой нагадил в рот, но в остальном, жить можно.
Перемещаюсь к шкафу, осматривая свои скудные пожитки. Богатый и молодой, а в гардеробе по-прежнему висит пара тряпок, не более. Надо будет прикупить новой одежды, эта трещит по швам, да и новая эпоха обязывает. Тут встречают по одёжке, провожают, впрочем, тоже по ней.
Как сомнамбула двигаюсь в уборную.
Выбираюсь из душевой, изрядно посвежевший и проснувшийся.
С кухни несёт ароматной выпечкой и сосисками. Хорошо иметь порабощённого духа, плохо для фигуры, но в целом можно и потерпеть.
Из соседней комнаты, расположенной на втором этаже, выходит заспанная Емельянова, имени которой я так и не узнал. В розовом халатике, залитая светом и мятая, будто всю ночь сражалась не на жизнь, а на смерть. На голове ободок с золотистой вышивкой в виде короны, удерживающая волосы.
— С добрым утром, ваше высочество, — бодро приветствую сожительницу.
Реакция неоднозначная. Блондинка бледнеет, хотя, куда уж больше. Затем пятится, смотря на меня расширяющимися глазами.
— Какое я тебе высочество, Митрофанов? — потерянно шепчет она.
— Ну, корона на твоей голове, — поясняю я.
Она снимает ободок с головы, смотрит на него, затем на меня, как-то раздосадовано, что ли. Под ногами появляется Мальгус, начиная обтирать штанины мягким боком.
— А кто там готовит? — принюхавшись, спрашивает она, переводя тему.
— Он, — указываю на котейку.
— Какой ты хороший, лапочка, спасибо тебе, — блондинка садится на корточки, вытягивая руки к пушистому комку.
Дух принял материальное воплощение, так что с лёгкостью запрыгивает ей на руки.
— Мы спустимся через десять минут, — говорит Емельянова и закрывает двери.
Пожимаю плечами, направляясь к кухне, где уже стоят тарелки с ароматной едой.
Накладываю себе салат и беру пару сосисок, уплетая их с яйцами и запивая крепким кофе.
Парочка появилась и правда через десять минут, увидев их, падаю на пол, сотрясаясь от смеха. Дух недовольно смотрит на меня.
На Мальгусе розовый бант, пушистые щёчки в красных румянах, будто он алеющая от комплиментов девица. А на губе, что это, помада? Аха-ха-ха-ха…
— Будешь знать, как диван портить, — со злорадством выдаёт Емельянова.
Кот взирает на неё с откровенным шоком. Так и надо, а что ты думал? Перебежчикам нигде не рады. Полагал, что это проявление любви? Нет, это месть.
Пф!
Кот растворяется в воздухе, на пол падает облачко румян и бант.
Блондинка довольная собой садится за стол, приступая к еде.
— Как тебя хоть зовут? — вытирая слёзы, спрашиваю я. — Страна должна знать своих героев.
— Елизавета, — отвечает блондинка, виртуозно управляясь с вилкой и ножом.
— Значит, Лиза, — киваю. — Очень приятно, моё имя ты уже знаешь.
Завтракаем и собираемся на занятия.
— Пойдёшь в этом? — удивляется однокурсница. — В комнате форма, надень её. Иначе оштрафуют и заставят переодеваться.
Замечаю, что она в униформе.
Юбка — карандашная стружка. Белая блузка, галстук и пиджак с нашивкой на груди. На ногах чулки и удобные кожаные туфли.
Взбегаю по лестнице на второй этаж. В шкафу формы нет, а вот на кресле у окна… И как я её пропустил?
Спускаюсь уже одетый, Емельянова терпеливо дожидается у двери.
— А рюкзак с тетрадями и планшетом? — закатив глаза, спрашивает она.
— За него штрафуют? — уточняю я.
— Нет, — качает головой сожительница.
— Тогда завтра возьму, пошли, иначе опоздаем.
— Завтра начинаются выходные, — вздыхает Емельянова.
— Ещё не начали учиться, а уже отдыхать? — удивился я.
— А ничего, что завтра суббота? — поднимает бровь блондинка. — Да и легче в учебный процесс войти.
— Почему ты не ушла, пока я переодевался? — задаю мучающий меня вопрос.
— Чтобы познакомиться, — со смирением отвечает Емельянова. — Прошение о расселении отменили.
— Что-ж, идём.
Говоря это, выхожу на улицу, радуясь последним солнечным и относительно тёплым денькам.
По немногочисленным улицам к академии стекаются студенты. Щебечут оставшиеся на зимовку птицы. В общем, одним словом — благодать.
На входе в здание учебного заведение, меня тормозит староста нашей группы. Невысокая девушка с каштановыми волосами, аккуратным вздёрнутым носиком и двумя хвостами волос на голове.
— Митрофанов, держи, это штраф, — она суёт мне в руки лист бумаги. — Оплата до пяти вечера, пока работает бухгалтерия, оплати сегодня, иначе попадёшь на ещё один штраф.
Выдав ценные указания, она разворачивается и уходит по своим делам.
— Ты сказала, штрафов не будет! — возмущаюсь я.
— Я и сама так думала, — непонимающе хмурится Лиза. — Дай посмотрю.
Передаю ей лист.
— За порчу газона во внутреннем дворе академии, за нанесение морального ущерба студентам, за применение разумного оружия без разрешения в противоправных действиях, — перечисляет она, а её брови всё поднимаются и поднимаются.
— Было, было, и это было, — соглашаюсь со всеми обвинениями.
— Надо повесить плакаты: осторожно, злой Митрофанов. Страна должна знать своих героев в лицо, — гадко ухмыляется Емельянова и тоже покидает меня, оставляя наедине с собой.
Расписание, наверняка, в рюкзаке, рюкзак дома, а это означает, что…
— Снова потерялся? — ко мне подходит Лебедева. — Идём, я как раз шла в аудиторию.
— Моя спасительница, — смотрю на неё с обожанием, от чего Лебедева чуть не прыгает в окно.
— Ты в порядке? Опять моя аура? Тебе плохо? — нервно спрашивает преподавательница.
— Нет, никакой магии, как вы могли подумать, — осуждающе кручу головой. — Только светлые чувства, высотою до облаков.
— Фух… — выдыхает Лебедева. — Видимо, я слишком сильно переволновалась вчера.
— Это был ваш первый раз? Ну, со студентом…
— Нет, конечно, — через пару секунд до девушки доходит, как это прозвучало, и она краснеет, ускоряя шаг. — Не в этом смысле. Просто раньше ученики так на меня не реагировали.
— Правда? — удивляюсь я. — Думал у такой красивой девушки это обычные будни.
— Так, Митрофанов, мы так на урок опоздаем. Оставь комплименты для девушек своего возраста, — пытается изобразить строгость молодая преподавательница, но выходит мило и совсем не страшно.
— Боюсь, это невозможно… — отвечаю я с сожалением.
Мозг тем временем рисует картину. Представляю девушку своего возраста. Вот мы лежим на зелёном лугу, считая звёзды и вдыхая аромат цветов. Вот нас венчают, затянутый в чёрное священник зачитывает речь.