Я открыла ту дверь, я выпустила то чудовище, и я должна понести ответственность.
— Как открою дверь, — шепчу я Брэндену, понимая, что еще немного, и мы достигнем нужной точки. — Сразу бери парней и убегай, ясно?
— Хм-п-ф-р-х-м, — что-то невнятно бурчит парень позади.
— Вытаскивай их наружу по одному, — продолжаю вслух планировать я, а сама вытираю о рубашку вспотевшие ладони.
— Х-ф-р-м-пф, — явно не соглашается со мной Брэндон, которому тяжело дается передвижение в узком темном пространстве. Если уж мне кажется, что скоро плечи сожмутся от стен, то ему и подавно нелегко идти вперед.
— А я…поговорю с Духом Огня… — и вдруг рука моя, вытянутая вперед, упирается в преграду. — Пришли!
Хватаюсь за теплую латунную ручку, тяну ее на себя. Не сразу, но дверь откликается на мои действия, и понемногу, медленно, очень медленно, продвигается вперед. Щелчок — сдается паз замка, и дальше все получается легко и просто, дверь, будто смазанная маслом на железных петлях, сдается на мою милость, и распахивается, пуская в сокровищницу темной горы.
И тут же жмурюсь от яркого света, который дерет глаза, буквально выжигает глазные яблоки после кромешной тьмы коридоров. Сзади в меня утыкается такой же ослепший, как новорожденный котенок, Брэндон, и я закрываю глаза кулачками, тру их, помогая привыкнуть, адаптироваться к перемене места. Не сразу, но мне это удается, и я замираю от шока, когда зрение возвращается ко мне.
На темном каменном алтаре лежат парни — Дэн и Лэндон, друг на друге, все такие же, какими мы видели их словно тысячу лет назад — в женской одежде, испачканные в саже, но только сейчас они будто спят, но в самых неудобных для этого позах.
Вскрикиваю, хватаюсь за рот рукой, потому что вижу: над ними танцует тот самый огонек.
— Ах ты ж… — слышу разъярённое, в самый последний момент спохватываюсь и повисаю на руке Брэндона, которую он выкидывает из-за моей спины, призывая магию, чтобы укротить огонь, держащий парней в плену.
— Тш-ш-ш-ш! — шепчу я, яростно вращая глазами, поворачиваясь и ловя его взгляд. — Хватай парней!
— Но!! — пытается протестовать он, но я прикладываю палец к губам и дергаю головой в сторону, делая большие и страшные глаза, которые, по моему мнению, должны придать ускорение Брэндону.
На удивление это помогает, и, пока огонек, как и в прошлый раз не сразу почувствовал дуновение ветра из открытой двери, силу кислорода, который давал ему возможность вырасти, Брэндон в два счет оказывается у камня и взваливает Лэндона себе на плечо, а с другой стороны тоже самое делаю я с Дэном.
Парни невероятно тяжелые, особенно сейчас, без сознания, они кажутся нереально огромными. Пыхтя и шурша одеждой, еле передвигая ноги, я тащу Дэна на себе прямо за Брэндоном, которому достался Лэндон. Пот струится по вискам, застит глаза, ноги дрожат, а руки от напряжения становятся ватными.
— Еще чуть-чуть, — бормочу я себе под нос. — Чуточку…
Силы на исходе, и тут я понимаю, что мне становится нестерпимо жарко. И это совсем не вина тяжелого Дэна, которого приходится тащить на себе, нет. дело совсем в другом. Температура в комнатке изменилась, и мне спину буквально опаляет страшный жар.
— О господи… — стону я, и принимаю самое важное в своей жизни решение.
Самое.
Важное.
Как только Брэндон делает шаг за дверь, я, поднатужившись, ускоряюсь, и, рванув вперед из последних сил, буквально выкидываю свое тело на несколько сантиметров вперед. Этого рывка оказывается достаточно, чтобы достигнуть двери именно в тот момент, как я слышу за спиной злорадное шипение огня, пожирающего свою добычу, чтобы стать сильнее.
— Брэндон, спаси всех! — кричу я и скидываю бессознательное тело Дэна в темный проем коридора, дышащего спасительной прохладой.
— Нет! Кэн! Стой! — Брэндон не может повернуться всем телом, корпусом — он загружен телом друга, и я вижу только его блестящий взгляд, горящий настоящим страхом. Это последнее, что мне нужно видеть, я молча киваю, моргнув, и резко захлопываю дверь, отрезая разгорающийся огонь от своих друзей. У них еще есть возможность спастись, тогда как мне…
Мне нужно ответить за свою трусость…
Я поворачиваюсь к каменному алтарю и жмурюсь. Так сильно, что чувствую, как ресницы достают до бровей, а в уголках глаз скапливается влага. Кусаю щеку изнутри, сильно, почти до крови, чтобы не закричать, не разреветься от страха.
И тут же открываю глаза, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, кого случайно выпустила в реальный мир, показала дорогу, и кто звал меня к себе все это время, потихоньку набираясь силой…
#сложный выбор
Огонь вспыхивает и гаснет, вспыхивает и гаснет.
— Ну наконетс-с-с-с — то! — слышу я шорох, который струится от алтаря. — Наконетс-с-с-то!
В комнатке становится невообразимо жарко, я ощущаю, как пот струится по спине, по вискам, скапливается везде, где только можно. Но руки и пальцы — ледяные, как у покойника. Страшно — аж жуть. Не расслабляюсь, потому что иначе зубы начинают отстукивать какой-то рваный ритм, дабстеп.
— Много лееет-с-с назад этот Лес-с-с принадлежал духам…И мне-е-е, — жмурюсь, когда чувствую прикосновение теплоты к щеке, хотя рядом никого нет. Коленки буквально бьются друг о дружку, становятся ватными, но я стойко держусь и не бросаюсь к двери, хотя сбежать очень и очень хочется.
Но я должна ответить за свой проступок, за то, что почти выпустила Духа Огня из его клетки и должна протянуть время, чтобы Брэндон утащил тела моих друзей подальше отсюда.
По щеке катится одинокая слезинка, которая тут же высыхает на этой жаре. Все же моя жизнь — не такая уж высокая плата за жизни тех, кого любишь, а их я люблю всей своей душой. Кто бы мог подумать, что вредный Лэндон, смешной Дэн и абсолютно, невообразимо идеальный Брэндон станут мне так дороги?!
Коротко вздыхаю, но боюсь сделать это полной грудью, чтобы полностью не опалить свои легкие — кажется, будто бы жар стоит настолько плотный, что может погрузиться в тебя, разъесть изнутри, поджечь и высушить.
Теперь, ощущая на себе дыхание Бескрайней Мглы, куда попадают все маги после смерти, я начинаю смотреть на свою жизнь иначе. Вижу, что многое делала не правильно. Была не достаточно уверенна в себе, когда нужно, труслива, а самое главное — боялась признаться в своих чувствах к человеку, которые, несомненно, уже начали разрастаться в моей груди с первой наши встречи в дверях таун-хауса парней. К Брэндону.
— Я долго ж-ж-ждалл-л-л, чтобы найти-и-и-и с-с-сосуд, и вырвать-с-с-ся из Бес-с-скрайней мглы!
Жара опаляла лицо, и я, отпрянув, прижалась спиной к двери. Только бы удержаться, только бы не потерять сознание от жары!
— И наконец нашелл-л-л! Дочшь мага, но без магии в крови-и-и! Мммм то, что нужно!
Вдруг парик на голове вспыхнул огнем. Синтетические волосы быстро загорелись.
От ужаса я резко скинула его на пол и начала топтать, однако от движения начало становиться еще жарке, дышать стало буквально нечем.
— Зачем я тебе?! — крикнула в пустоту, потому что жар был повсюду, а значит, и дух был везде, затопив огнем эту маленькую келью, куда был заточен несколько веков подряд.
— Я стану всесильным! Вернус-с-сь! И покаж-жж-жу этим магам-м-м, кому должен принадлежать Лес-с-с!
— Леса больше нет! — выкрикнула я, скатываясь от бессилия по стене, вытирая рукой пот, льющийся ручьем с лица. Глаза заслезились от косметики, которая стекала вместе с водой, но я и без того уже ничего не видела — жара кружила голову, кислорода не было, и перед глазами плясали цветные радужные круги.
— З-зря ты тогда убеж-ж-жала, я оч-ч-шень долго искал тебя, звал, но ты все равно приш-ш-шла! Мой маленький с-с-сосуд!
В комнатке стало на порядок жарче, страшнее, я откинула голову назад и ударилась ею о двери. Нет, он все равно вырвется наружу, мне нужно сделать что-то, чтобы не допустить этого!
Перед глазами встали, по очереди, как живые отец, родители Ритики, сама Ритика, преподаватели в академии, моя группа, парни и Брэндон…
— Я выж-ж-жгу все здесь, ничего не оставлю! — шептал голос, а мне уже казалось, что он пробрался мне в голову, потому что не видела уже ничего.
— Академия сгоррит! Лес-с-с возродитссся! — на алтаре начало разгораться пламя. Оно росло, росло, становилось все больше и больше, вырастая из небольшого огонька до самого потолка. Громче становился и голос, он больше не шептал, пробираясь в самые закрома души, пугая до чертиков, он обретал силу вместе со своим ростом.
— Ну нет уж, — прошептала я одними губами. — Нет уж…
Мне нельзя было подвести академию, своих друзей и родных.
Если каким-то странным образом, благодаря стечению обстоятельств, я стала помощником для Духа Огня, и он хотел сделать меня проводником в наш мир и творить бесчинства там, то у меня оставался только один выход…
Мне нужно было перекрыть ему дорогу…
Я взялась за ручку двери, поднимая свое тело, и услышала сзади себя смешок от разгорающегося огня.
— Дада, открывай дверь, с-с-скоро я выйду отс-с-сюда, с-с-скоро! — веселился дух.
Но он не знал, не мог знать, что у меня был совершенно другой план.
Он не знал, что я теперь очень хорошо поняла, что могу и должна ценой своей жизни защитить тех, кого люблю.
И у меня не оставалось другого выхода.
Привстала на коленях, поднявшись с огромным трудом по дереву двери, ощущая его жар, ухватилась за ручку с замком и зашипела, обжегшись. Если бы были силы и возможность ощущать запах, поняла, что кожа опалена, ужасающе опалена.
Но решимость во мне была сильнее боли.
Рванула ручку на себя, оставив после нее темную дыру в двери, и ударила ею по стене. Какой-то кусок отвалился, но я уже ничего не видела — поступивший кислород извне дал сил огню, и он взлетел еще больше, стал массивнее, масштабнее, захватил все пространство кругом.
Я закашлялась, страшно, больно.
И прижала острие железной ручки неожиданно холодным концом к линии биения пульса на запястье.